В «копилке» не обнаружилось ничего интересного – отклики специалистов на три его последних фильма, сообщения об археологических находках и научных работах, подтверждавших или опровергавших те или иные его микрооткрытия.
Снерг взял стопку непросмотренных еще невесомых карточек, провел большим пальцем по краю. Мелькали по одной, гораздо реже по две звездочки, и вдруг взгляд зацепил три – четких, восьмилучевых, в левом верхнем углу.
– По три звезды, как на лучшем коньяке… – промурлыкал Снерг строчку из старинной песенки, разворошил стопку и извлек нужную карточку.
«Сегодня Мировой Совет освободил от занимаемой должности начальника службы „Динго“ Д. Н. Сергачева. Основание – личная просьба. Начальником службы „Динго“ назначен В. П. Кадомцев».
Предсказания дядюшки Мозеса продолжали сбываться. Снерг горстью смел карточки в ящик стола и развернул кресло к пульту Глобинфа. Владимир Петрович Кадомцев, родился в 2070 году в Челябинске. УрГУ, факультет энциклистики, стажировался в Москве и Праге, магистерская диссертация, последние четыре года руководил лабораторией при НИИ эвристики.
– Логично… – пробормотал вслух Снерг, подумав, набрал номер, по которому еще неделю назад звонил Сергачеву. Было за полночь, но «Динго» тоже принадлежала к организациям, плохо обращавшим внимание на часовые пояса – особенно сейчас, после новостей с Эльдорадо…
Экран вспыхнул после второго сигнала вызова. Снерга испытующе разглядывал человек со спокойным и надежным лицом молодого капитана каравеллы.
«Серьезный мужик», – подумал Снерг.
– Здравствуйте, – сказал он. – Я – Станислав Снерг.
– Ну, как же, – сказал Кадомцев. – Разумеется, я вас знаю. Кроме того, Сергачев рассказывал мне о беседе с вами.
– В это время он уже знал, что уйдет?
Кадомцев стегнул его цепким взглядом, опустил ресницы, без нужды передвинул что-то у себя на столе:
– Станислав, не будем чересчур суровы к старику. Знал, не знал… Решил, но не хотел признаться в этом самому себе, я думаю. Упрекнуть его не в чем – разве что в том, что он не умел предсказывать будущее с той точностью, какой, по слухам, славились Бероэс, Мерлин и Нострадамус… Вы согласны?
– Пожалуй, – сказал Снерг.
– И не их в этом вина, стариков. Если задуматься, участь им выпала незавидная – всю жизнь ожидать неизвестно чего… И еще. Нам, только что назначенному руководству «Динго», нельзя ни в чем упрекать наших предшественников еще и потому, что сами мы ровным счетом ничего не успели сделать. – Он убрал с лица раздумье, как гасят свет. – Вы собираетесь лететь на Эльдорадо?
– Пока нет. Туда улетел Шеронин.
– И правильно, что не летите, – сказал Кадомцев. – Операции в духе «плаща и кинжала» здесь совершенно неуместны. Завтра в десять часов утра состоится экстренное заседание Мирового совета. Представитель Эльдорадо приглашен для того, чтобы он объяснил кое-какие несообразности и странности, имевшие место в последнее время. Я хотел бы видеть вас там. Это как раз по вашей части.
– Обязательно буду, – сказал Снерг.
– Я слышал, вы занимаетесь формулами Латышева?
– Занимаюсь, – сказал Снерг. – Многим я занимаюсь, но понятия не имею, как увязать одно с другим. Подскажите, вы же энциклист.
– Это еще не означает, что я знаю ответы на все вопросы.
– Я просто пошутил, – сказал Снерг. – А какого вы мнения о работе Драгомирова и Латышева? Я вижу, вы в курсе дела.
– Откровенно говоря, я не придаю этому большого значения, – сказал Кадомцев. – Всевозможные закономерности – это еще не доказательство чего бы то ни было. Они ведь не в состоянии делать прогнозов – они подставляют в формулу уже происшедшие события.
– Между прочим, случай с «Картахеной» в формулу укладывается.
– Ну и что? – спросил Кадомцев. – Любой мало-мальски дельный математик на основе теории вероятности в два счета докажет, что возможны и более невероятные цепочки совпадений. В особенности, когда речь идет о малоизученных свойствах гиперпространства и прямо-таки ничтожном количестве примеров, которыми оперируют богоискатели. Еще Марк Твен говорил: «Обладая пустяковыми запасами фактов, с помощью науки можно выдвинуть невероятное количество догадок и предположений». Эти слова смело можно поставить эпиграфом к работе Латышева. Кстати, если это вас интересует – подобным совпадениям посвящен по меньшей мере десяток солидных трудов. Ознакомьтесь как-нибудь на досуге.
– Обязательно, – сказал Снерг. – А смерть Сайприста?
– При чем здесь это?
Снерг коротко рассказал.
– Интересно… – сказал Кадомцев. – Но вы же сами говорите, что ни отдел техники безопасности «Динго», ни вы не отыскали и следа загадочной лаборатории. Смерть Сайприста вызвана совершенно естественными причинами – сердечный приступ, такое случается даже сейчас. И еще… Я ни в коей мере не собираюсь бросать тень на покойного, но любой врач скажет вам, что предынфарктному состоянию сопутствуют порой нарушения психики. Лаборатория могла существовать лишь в его воображении. Я всегда относился к Сайпристу с уважением, но деятельность ИНП представляется мне несерьезной.
– Вам, энциклисту? – спросил Снерг.
– Я понимаю, что вы хотите этим сказать, но, Станислав, вы разделяете свойственное очень многим заблуждение. Мы пытаемся наладить более тесные взаимосвязи между различными науками, но энциклистика никоим образом не играет роль патентного бюро и постоялого двора для авторов всевозможных шальных гипотез. А вот авторы почему-то так полагают и искренне обижаются, обнаружив, что к ним у нас относятся без особого восторга. Впрочем, это не только наша беда – каждая научная дисциплина, пока она еще юна и не приобрела этакой «академической серьезности», служит лампой для мотыльков… Между нашей работой и работой ИНП нет ничего общего.
– Понятно, – сказал Снерг.
– Я вас разочаровал чем-то?
– Нет, что вы.
– Мне бы этого не хотелось, – признался Кадомцев. – Мне важно сразу же установить с вами нормальные рабочие отношения – ведь ваша программа занимается и нами. Вас не коробит от такого меркантилизма?
– Ничуть, – сказал Снерг с милой улыбкой. – Все мы немножечко меркантилисты, когда речь идет о нашем деле… Не хочу больше отнимать у вас время.
– До завтра.
– До завтра.
«Значит, вот так, – сказал себе Снерг, глядя на фотографию Алены. – Значит, они уже выработали стратегию и тактику борьбы с Драгомировым и Латышевым, и стратегия эта предельно ясна – используя теорию вероятности и мощный математический аппарат, фундаментальные труды и Глобинф, доказать, что речь идет лишь о цепочке случайных совпадений, порожденных скудностью имевшихся в распоряжении Латышева фактов. Сначала может оказаться, что это единственно правильный путь – наука вполне научно отобьет атаку, напрочь разметет наступавших, чтобы впредь неповадно было, на стороне науки будет общественное мнение, и она обязательно победит…»
