Какие-то чудовищные механизмы деятельно перетасовывали геометрию космоса, чтоб мы угодили в разверзшуюся пасть. И Ольга покорно вела звездолет по предписанному пути. Конечно, мы понимали, что она обманывает врага, но то было понимание разума, а не чувства. У меня все холодело, когда я глядел, как свирепо вырастает зловеще-красная Угрожающая. Еще ни разу нас не выворачивало на нее так прямо в лоб!
Безвольный полет корабля продолжался до тех пор, пока искривление пространства не сменилось его уничтожением.
Опять нас стало засасывать на Угрожающую. Звездолет, словно очнувшись, рванулся назад. Но с каждым разом действия врагов становились увереннее, наше сопротивление слабело. Мы боролись, обреченно боролись, перед тем как погибнуть, — так это должно было представляться со стороны… Вскоре у нас уже не было собственной скорости, нами полностью командовала чужая воля. И стало ясно, куда нас тащат. Угрожающая понемногу отклонялась от оси полета. Нас несло на Золотую планету — базу вражеских крейсеров, под удар ее гравитационных механизмов.
— Что там видно, Эли? — Руководя работой всех механизмов корабля, Ольга сама редко бралась за бинокль.
— Все те же крейсеры.
— Они не летят навстречу?
— В сверхсветовой области пространство чисто.
— Скоро сорвутся. Золотая планета уменьшает аннигиляцию. Очевидно, они считают, что можно уже не гнать нас форсированно на убой. Через несколько минут они убедятся, что рано нас хоронят.
Эти несколько минут тянулись долго. И когда они исчерпали себя, началось то, чего мы с такой тревогой ожидали и что так торопили мыслью. Ольга запустила ходовые аннигиляторы, и Звездный Плуг ринулся по прямой на Золотую планету.
Рекорды скорости, поставленные Леонидом около Угрожающей, были сметены. Предварительный расчет и близко не подходил к тому, что с таким хладнокровием, так решительно проделывала Ольга. Я не знаю, сколько прошло минут, велся ли вообще счет на минуты, может, это были лишь замедлившиеся в сознании секунды, но корабль перелетел за шесть тысяч световых единиц, а скорость все увеличивалась, — мы атаковали, в семь тысяч раз обгоняя свет!
И тут разрушители поняли свою ошибку.
В сверхсветовой области появились десять рванувшихся навстречу точек. Я видел две разные картины. Вокруг Золотой планеты хищно кружили десять боевых крейсеров врага — так показывали бинокли умножителя в обыкновенной оптике, но реально было уже не так. Оптика с ее медленным светом давала картину давно прошедшую.
В действительности все они, эти десять крейсеров, как спущенные с цепи псы, яростно пожирали простор — мы четко локировали их волнами пространства. И я не мог не удивиться мужеству наших врагов. Нет, я не перестал их ненавидеть! В разрушителях сконцентрировано общественное зло, открытое нами в космосе. К злу нельзя относиться по-доброму, с ним нельзя мириться, его немыслимо уважать. Презрение, ненависть — вот единственное, чего оно заслуживает.
Но враги были храбры, это надо признать. Они могли бы разлететься от обреченной планеты. На спасение собственных жизней тем, кто сидел в крейсерах, хватило бы и времени, и скорости. Вместо этого они бросились на верную гибель, чтоб попытаться уберечь от уничтожения оставшихся на планете. И, вспоминая все, что тогда произошло, я не перестаю удивляться, почему их отчаянно смелый план не удался. Во всяком случае, они были близки к его осуществлению, так угрожающе близки, что, может, лишь тысячных долей секунды им не хватило для успеха.
Мной овладело смятение, когда я увидел эти несущиеся навстречу смертоносные точки.
— Ольга, атакуй! — крикнул я.
— Рано! — ответила она. — Рано, Эли!
— Атакуй! — молил я, охваченный страхом. — Пойми, они обгоняют собственные гравитационные удары! Каждая секунда промедления — это новые волны перегрузок, что обрушатся потом!
— Гравитаторы смягчат их! — сказала она непреклонно. — Я не могу слишком рано атаковать, чтоб не упустить планету с оси. Планета, не корабли, закрывает выход на волю, не забывай этого!
Наша скорость складывалась со скоростью крейсеров, точки в сверхсветовой области стремительно росли. И тут не выдержали нервы у Леонида.
— Больше нельзя, Ольга! — закричал он. — Ты погубишь звездолет, Ольга!
— Еще не время! — ответила она.
Он схватил Ольгу за руку. Он был вне себя:
— Ольга, я не позволю!..
Она с силой вырвала руку.
— Приказываю всем: спокойствие! Не сметь отвлекать меня!
И опять была мутная тишина, звенящая тяжко бьющейся в жилах кровью. Крейсеры противника приобрели контуры. Они были в часах светового пути, в секундах нашего исступленного космического бега.
И в этот момент Ольга включила боевые аннигиляторы. Тела на экранах волн пространства мгновенно расплылись в туманности, завихрились, слились в одно мерцающее пятно. И, пронесясь сквозь то, во что они превратились, мы увидели в оптике десять ярко вспыхнувших и тут же погасших звезд. Флотилия врага больше не существовала.
Теперь мы видели лишь медленно выраставшую в оптике обреченную Золотую планету, отчаянно генерирующую, как показали потом приборы, защитные гравитационные поля.
А затем мы ворвались в полосу гравитационного залпа погибших крейсеров, и оказалось, что наши гравитаторы не способны его отразить. Меня сжало, дыхание вырвалось стоном, около меня застонал Осима, Леонид чертыхнулся. Эта первая волна была самой слабой, крейсеры выпускали ее перед уничтожением, и, очевидно, мощности их орудий тогда иссякали. Не сомневаюсь, что и сами они знали об ослаблении своих ударов и дальнейшее сближение преследовало лишь одну цель — столкновение лоб в лоб, взаимное уничтожение.
Зато вторая полоса перегрузок была так мощна, что у меня не хватило дыхания на стон. Я был раздавлен, пронзительная боль разрывала клетки тела. Рядом со мной хрипел опрокинувшийся Леонид, он потерял сознание, может, был уже мертв. Лишь Ольга, вцепившаяся руками в поручни кресла, сумела сохранить себя от потери сил.
— Ольга! — прохрипел я, силясь приподняться. — Ольга, третьего удара!..
— Держись, Эли! — крикнула она, задыхаясь. — Держитесь, друзья! Сейчас мы их уничтожим!
Третья волна перегрузок обрушилась на нас в момент, когда я увидел распад проклятой планеты разрушителей. Огромный диск вспыхнул в сверхсветовой области и тут же разлетелся в клочья. А в оптике мы увидели гигантский взрыв, вырвавшийся из недр планеты. Ольга точно рассчитала, беспощадно нанесла удар. Все было кончено в доли секунды. Ужасной планеты, преградившей своими чудовищными механизмами выход из звездного скопления, больше не существовало. Взамен ее зияла новая яма в пустоте, провал в космическом пространстве.
