- Конечно, охраняет, - важно надув щёки заявил Яшка. - Ты иди, Дима, не бойся, это меня личный ангел хранит. Скоморохов всегда ангелы любят. Все скоморохи у ангелов под защитой.
Идти по невидимому мосту было не очень трудно, требовалось только предельное внимание, но всё равно было немного жутковато. Страшно было ставить ногу в чёрную воду трясины. Казалось, что нога не найдёт опоры и уйдёт в бездонную пустоту, а тебя самого проглотит ненасытная трясина. Но с каждым шагом идти становилось легче, словно по палубе корабля во время морской прогулки разгуливаешь: под тобой, словно гладь морская, мягко трясина качается.
Я успокоился и расслабился. Но когда до острова оставалось рукой подать, чёрная вода у моих ног неожиданно закипела как вода в кастрюльке, запузырилась, забурлила, и я едва не оступился от неожиданности.
- Держись! - выдохнули в едином порыве мои друзья.
Казалось, именно их вздох удержал меня на ставшем вдруг таким ненадёжным мосту.
А из чёрной воды показались вслед за пузырями косматые головы и ко мне потянулись длинные руки со скрюченными пальцами, украшенными длинными, загнутыми посиневшими когтями.
- Иди к нам! Иди к нам! - звали эти косматые головы, а во рту у них торчали клыки, глаза недобро сверкали из-под белых длинных косм.
Это и были те самые Ведьмы, о которых предупреждала Макаровна. Я стоял на месте, не зная, что же мне делать, идти вперёд, или вернуться обратно.
- Иди вперёд - не бойся! - посоветовал мне Буян.
Я сделал осторожный шаг вперед, не спуская глаз с тянувших ко мне руки Ведьм. Но забурлила, заклокотала чёрная вода с другой стороны моста, и уже со всех сторон меня стали хватать за ноги и цеплять за одежду когти Ведьм.
Они кружились по обеим сторонам невидимого моста и старались ухватить меня и утянуть в трясину. Я отталкивал их слегой, но их становилось всё больше, они тянулись ко мне, казалось, отовсюду, и я не успевал справляться с ними.
- Иди! Иди вперёд! Не останавливайся! - кричали друзья, готовые броситься на помощь, но понимавшие, что мы все тогда застрянем на мосту, на котором разойтись было невозможно.
Я тоже прекрасно понимал это. Нужно было справляться с бедой самому. Помочь мне сейчас никто не мог, как бы ни хотел этого. Сосредоточившись, перестав бестолково размахивать слегой, я стал всматриваться в Ведьм, стараясь успевать отталкивать их. Больше всех мне досаждала одна из них, по виду самая старая, у которой были самые длинные руки и когти.
Космы у неё развевались во все стороны, клыки были жёлтые и длинные, нос крючком, а единственный глаз горел злобой и был расположен посреди лба. Вот в этот-то глаз, набравшись терпения, выбрав момент, и хорошенько прицелившись, я и сумел ткнуть своим посохом.
Болото содрогнулось от Ведьминого визга. На мгновение она ушла с головой в трясину, а остальные Ведьмы замерли, словно их заморозили.
Этого мгновения мне хватило для того, чтобы успеть перебежать по мосту на остров. Ведьмы исчезли так же мгновенно, как и появились. А меня хлопали по плечам друзья, встретившие меня на другом берегу.
Глава двадцать четвёртая
Демон прилетел!
А на той стороне болота, откуда мы пришли, что-то происходило. Видно было плохо, но там откуда-то появилось множество людей, которые со всех сторон обступили оставшихся там друзей.
Пока мы пытались рассмотреть, кто же там и что происходит, пока собрался отправиться на разведку Буян, над нашими головами пролетел большой Орёл и опустился на другой стороне.
- Демон! - выдохнул я.
Мы переглянулись и взялись за оружие, но только Буян вступил на мост, на другой стороне опять поднялся в небо Орёл, и пролетел в обратном направлении, тяжело взмахивая громадными крыльями.
- Смотрите! Смотрите! - громко закричал Иван - Болотный Царевич, указывая пальцем вверх.
Мы задрали головы: Орёл летел очень медленно, словно специально давая нам рассмотреть, что на нем Демон сидит не один. Он улетал, и увозил с собой Марью - Лесную Царевну.
Мы засуетились, замахали руками, хватались за оружие, прекрасно понимая, что сделать хоть что-то не в силах, что мы ничем не можем помешать Демону. И от этого горячились еще больше.
А от людей, которых только что было множество, на другой стороне никого не осталось, только маленькая фигурка стояла, сгорбившись, у самого края трясины, опираясь на палку, и смотрела вслед медленно, неуверенно бредущей в нашу сторону ещё меньшей фигурке.
Мы присмотрелись и увидели, что это идёт к нам скоморох Яшка. Шёл он очень неуверенно, казалось, что он не ступал на мост, а отдёргивал от него ноги.
Он шёл и не переставая бормотал про себя. Когда подошёл ближе, стало слышно, как он бормочет, повторяя, словно заклинание:
- Я ничего не хочу, я совсем даже ничего не хочу, я ничего совсем не хочу, я совсем ничего не хочу...Я совсем, совсем, совсем ничего не хочу...
Берег был близко, скоморох поднял голову, чтобы увидеть, сколько ему ещё осталось идти. Он заторопился, сделал несколько торопливых шажков в нашу сторону, замахал руками и неожиданно заорал во всё горло, перекосившись от ужаса, от того, что орал вслух.
Он выкрикивал те самые слова, которые всеми силами пытался удержать в себе, но это у него не получилось.
- Мне совсем ничего не нужно! - кричал он, пытаясь заглушить главное. - Совсем ничего! Только совсем маленький кусочек! Аааааа!!!!
Завопил скоморох после этих слов, испугавшись сказанного и наступающих последствий. Трясина вокруг скомороха яростно забурлила, словно вода в кипящей кастрюле, скоморох по-заячьи скакал большими прыжками в нашу сторону, стремительно приближаясь к нашему берегу.
Но безжалостная и коварная трясина неожиданно разомкнулась, под Яшкой образовалась чудовищная пустота, в которую он и полетел с отчаянным воплем. Трясина с чавканьем стала сдвигаться, чтобы навсегда сомкнуться над головой отважного скомороха, который героически попытался пересилить себя.
Он отважно вступил в поединок с собственной жадностью, собираясь в этой схватке победить сам себя.
Ему не удалось это.
Я в отчаянии закрыл глаза, чтобы не видеть, как трясина сомкнётся над головой отчаянного Яшки. Но наступила тишина, и я осторожно раскрыл глаза, решив, что всё самое страшное уже кончилось. К облегчению, я увидел Яшку, болтавшегося в могучей руке Буяна, который успел чудом выхватить его в последний момент из пасти трясины, выбросить могучей рукой на берег и бегом самому вернуться туда же.
- Ты что же, голова два уха, - напустился Буян на скомороха. - Ты почему честно не сказал, что корысть имеешь?! А если бы не успел я?! Если бы ты раньше желание свое сказал?!
