— А, Билли… — Мэшэм кивнул в ответ и вынул изо рта трубку. — Говорят, повздорил поутру с Вольфом Кейли?
— Новости быстро расходятся.
Мэшэм огляделся.
— Тебе не мешает знать, Билли: Вольфу совсем худо.
— Да, я слышал, как затрещала его нога, когда на него упала лошадь. Я тоже обязан ему парочкой сломанных костей. — Грегг с завистью принюхался.
— Недурной у тебя табачок.
— Это не просто перелом, Билли. Говорят, нога вся распухла и почернела. И у него лихорадка.
В разгар невыносимого полуденного зноя Греггу вдруг стало холодно.
— Ты хочешь сказать, он умирает?
— Похоже на то, Билли. — Мэшэм вновь огляделся по сторонам. — Никому не говори, что я тебе сказал, но через два-три дня вернется Джош. На твоем месте я бы не стал дожидаться.
— Спасибо за совет, сынок.
Грегг дождался, пока напилась лошадь, сел в повозку и тронул поводья. Лошадь покорно опустила голову, и вскоре повозка, покинув прохладную сень водопоя, выехала на жаркую улицу.
Грегг оставил Морну спящей на своей постели и вошел в дом тихо, боясь потревожить ее сон, но она уже сидела за столом. Морна сняла свое загадочное одеяние и осталась в простом синем платье с короткими рукавами. Перед ней лежала одна из десятка книг Грегга — потрепанный школьный атлас, раскрытый на карте Северной Америки.
Морна распустила волосы и выглядела еще красивее, но внимание Грегга привлекло странное украшение на ее запястье. Оно походило на круглый кусок темно-красного стекла величиной с доллар, окаймленный золотом и удерживаемый узким золотым браслетом. Под стеклом пульсировал лучик рубинового света, расположением и размером напоминающий стрелку часов; примерно через каждые две секунды он вспыхивал и гас.
Женщина подняла голову и улыбнулась, показав на атлас:
— Надеюсь, вы не возражаете…
— Пожалуйста, мадам.
— Морна.
— Пожалуйста… Морна. — Грегг всегда с трудом сближался с людьми. — Вам лучше?
— Да, я чувствую себя гораздо лучше, спасибо. Я не спала с… довольно долгое время.
— Понимаю.
Грегг сел за стол напротив и позволил себе внимательнее взглянуть на необычное украшение. По окружности стеклышка были нанесены метки, вроде как на компасе, а внутри продолжал пульсировать рубиновый лучик.
— Мне бы не хотелось совать нос в чужие дела, мадам… Морна… — сказал Грегг, — но за всю свою жизнь я не видел ничего подобного тому, что у вас на запястье.
— Пустяки. — Морна прикрыла украшение рукой. — Простая безделушка.
— Но каким образом она так вспыхивает?
— О, я не разбираюсь в подобных вещах, — беззаботно отмахнулась она. — Какая-то электроника.
— Что-то связанное с электричеством?
— Да-да, я и хотела сказать «электричество» — мой английский немного хромает.
— Но для чего она?
Морна рассмеялась:
— Разве ваши женщины носят только то, что приносит пользу?
— Пожалуй, нет — с сомнением признал Грегг, чувствуя, что с ним снова хитрят. После нескольких первых неточностей Морна говорила по-английски очень уверенно, и он подозревал, что непонятные слова, которыми она пользовалась, — например, электроника, — отнюдь не оговорка. Он решил при случае забежать к Рут и отыскать это слово в словаре.
Морна рассматривала атлас, на который в направлении «запад-восток» положила соломинку, так что один ее конец примерно обозначал расположение Коппер-Кросс.
— Судя по карте, мы в тысяче двухстах милях от Нового Орлеана.
Грегг покачал головой:
— Побольше.
— Я только что измерила.
— Это расстояние по прямой, — терпеливо разъяснил он. — Оно ничего не значит — если, конечно, не лететь, как птица.
— Но вы согласны, что тут тысяча двести миль?
— Верно — для птицы.
Грегг вскочил на ноги, причем, забывшись от раздражения, попытался сделать это так, как сделал бы любой нормальный человек — оттолкнувшись обеими руками от стола. Левый локоть отчетливо щелкнул и поддался; Грегг навалился плечом на стол. Смущенный, он встал — на сей раз не торопясь, стараясь не выказать боль, и подошел к плите.
— Надо приготовить горячей еды.
— Что у вас с рукой? — негромко спросила Морна из-за его спины.
— Вам совершенно ни к чему беспокоиться, — ответил он, удивляясь ее вниманию.
— Позвольте мне взглянуть, Билли. Может быть, я сумею помочь.
— Вы разве доктор?
Как он и ожидал, ответа не последовало. Но Грегг все-таки закатал рукава и показал ей свои изуродованные локтевые суставы. А размягчившись до такой степени, рассказал о том, как — в отсутствие блюстителей закона — он был настолько глуп, что позволил себя уговорить и стал неофициальным стражем порядка. И о том, как, проявив еще большую глупость, однажды встал на пути пьяного разгула Джоша Портфилда и четырех его дружков. Они по двое держали его за руки и до тех пор бросали взад-вперед, пока локти не вывернулись.
— Ну почему так всегда?… — едва слышно выдохнула Морна.
— Что, мадам?
Морна подняла глаза.
— Я ничем не могу вам помочь, Билли. Суставы треснули и образовалась контрактура.
— Контрактура, да? — Грегг пометил еще одно слово для проверки.
— Сильно болит? — Она увидела выражение его лица. — Простите, глупый вопрос…
— Хорошо, что я пристрастился к виски, — сознался он. — Иначе не всякую ночь мог бы заснуть.
Она сочувственно улыбнулась.
— Боль мы, пожалуй, успокоим. В интересах, чтобы вы были как можно в более хорошей форме к… Какой сегодня день?
— Пятница.
— К воскресенью.
— О воскресенье не волнуйтесь, — сказал Грегг. — Скоро к нам придет друг. Женщина, — поспешно добавил он, когда Морна отступила назад и на ее лице появилось затравленное выражение.
— Вы обещали никому не говорить о моем присутствии!
— Но это именно ради вас. Рут Джефферсон — прекрасный человек, я знаю ее не хуже себя самого. Она не проболтается ни одной живой душе.
Морна слегка успокоилась.
— Она много для вас значит?
— Когда-то мы собирались пожениться.
— В таком случае я не возражаю, — сказал Морна, и глаза ее были непроницаемы. — Но, пожалуйста, помните, что вы сами решили рассказать ей обо мне.
Двуколка Рут Джефферсон показалась за час до заката.
Грегг, поджидавший ее снаружи, вошел в дом и, постучал в открытую дверь спальни, где, не раздеваясь, спала Морна. Испуганно вскрикнув, она мгновенно очнулась и взглянула на свой браслет. Грегг заметил, что лучик света в украшении, словно стрелка необычного компаса, постоянно указывает на восток. Возможно, его подвело воображение, но ему показалось, что лучик пульсирует быстрее, чем утром. Но куда более странным и удивительным было само присутствие златовласой молодой женщины, появившейся из ниоткуда, носящей новую жизнь и теперь словно осветившей скудную обстановку его дома. Грегг вновь поймал себя на размышлениях о том, какие обстоятельства забросили это чудесное создание в такой дикий уголок мира.
