- Что-нибудь по сериям удалось раскопать, Валентин Сергеевич?
- Пока нет, единственно, Никифор упомянул, что у них было несколько таких случае, и что ходили слухи об испытании нового оружия, подобного лазеру...
- Военные могут помочь?
- Нет. Во-первых, там был жуткий бардак в документации, а во-вторых, попутно может всплыть очень много неудобных фактов. Я, конечно, попробую.
- И я попробую. Резников со Щетининым нашлись?
- Тоже пока нет.
- Ну, ничего, бывают такие периоды, когда по всем направлениям одни нули.
- Меня сегодня после обеда вызывает полковник Побылин, поэтому я могу задержаться... или не успеть на работу совсем.
- Значит, надоело ему к нам ездить, теперь наша очередь. Хорошо, ребят только распределите, что бы толку побольше было. А завтра тогда обсудим новую информацию, если она накопится или, хотя бы появится. Будет что-то из ряда вон выходящее - вечером я планирую быть дома, а телефон после работы у меня выключен.
- Хорошо.
- Тогда по кабинетам. - Подполковник хотел бросить окурок с балкона и уже замахнулся, но остановился (хотя капитан не смотрел в его сторону) и, можно сказать, даже, нежно, отправил его в урну.
Какое-то влияние младший по званию оказывал на начальника отдела. Дмитриев это чувствовал, даже пытался внутренне возмутиться всей своей независимой сущностью, но пока не видел достаточных оснований.
Погони и перестрелки - это все в сериалах, на самом деле работа по охране правопорядка по большей части бумажная. Подполковник Михаил Григорьевич Дмитриев обреченно вздохнул, склонился над столом и стал вникать в смысл входящей документации, хотя в ряде случаев его там не подразумевалось изначально.
Бумага, буквы, слова, смысл... разум...существовали независимо друг от друга и обычно по этому поводу не огорчались, точнее, 'физически' они были вместе... или должны были быть вместе... Подполковник устало потер глаза.
Глава двенадцатая,
в которой проводятся научные изыскания
в домашних условиях.
Уже пятый день подряд Игорь не мог просто лечь в постель и просто поспать в свое удовольствие - не спалось и не лежалось. Ограничивался короткими промежутками дремоты (или расслабленного покоя) в кресле за компьютером. Странно вел себя его организм после перехода в не совсем подходящее для всеобщего обозрения состояние. В периоды, требующие концентрации он не мог уснуть целыми неделями, и только помня, что мозгам следует периодически отдыхать, Игорь заставлял себя ненадолго отключаться.
Около десяти часов утра (непривычно рано) прибыл Тимофей, причем выглядел чрезвычайно ухоженным, а это означало, что встал он достаточно давно и был совершенно здоров, то есть похмельный синдром у него отсутствовал. Привычную утреннюю 'помятость' полностью заменили жажда жизни и стремление к совершенству. Такие метаморфозы случались с другом не очень часто, скорее крайне редко.
- Доброе утро! Опять не спал? Напрасно. Спать обязательно нужно! И не ел? Есть тоже необходимо.
- Здравствуйте, доктор, вам-то чего не спится?
- Бесцельно, и потому безрезультатно проспав большую часть жизни, я решил оставшееся время посвятить созиданию хоть чего-нибудь стоящего.
- Падал?
- Нет!
- Другие травмы были?
- Нет! Все совершенно осознанно!
- Жениться опять надумал?
- Мелко и не образно мыслишь, наука! Я про человечество думаю!
- Если пока думаешь, то это не так страшно. У человечества еще есть шанс. Так чего надумал?
- Спасать его нужно!
- Про мелко и не образно, это ты пожалуй прав... - Игорь, не обращая внимания на глобальные цели друга, зацепился за предыдущую его фразу. - Кто ближе всего по параметрам жизнедеятельности к человеку?
- Ну, что ты меня все время тормозишь прямо в полете? Всем известно, что свинья. Я тебе про глобальную опасность для всей цивилизации. Тебе, что живого поросенка притащить для эксперимента?
- Да, ну... зачем животинку мучить, да еще близкое по функционированию. Так что за опасность угрожает всему человечеству?
- Изменение сексуальных пристрастий. А главное, какой цвет чистый замарали! Это же был цвет неба, надежды! Иногда я склоняюсь к тому, что Астроном прав, хотя нужно сначала попробовать мирными методами.
- Чего попробовать? Образумить человечество?
- Ну, не инопланетян же! Чай пил?
- Еще нет.
- Нужно создать общую просветительную программу! Некоторые двигаясь по пути эволюции могут пойти не в ту сторону! Нужно показать всем правильное направление! Эволюция это не широкая столбовая дорога, а лабиринт! Заблудившись в нем погибают целые цивилизации!
- Ты серьезно?
- Да. Все недомолвки, полушуточки, кривляния и заигрывания пустое...
Тимофей вышагивал по комнате, воодушевленно жестикулируя..
- Ладно, только генерируй свою программу не здесь.
- А чего ты эти звездочки каждый раз по-разному раскладываешь?
- Как по-разному? - Игорь поднялся из кресла.
Звездочки лежали правильной ломаной линией, а Тимофей смотрел, то на них, то на Игоря.
- У тебя же есть старые друзья с электронными микроскопами?
- У меня их быть не может, потому что меня самого нет на свете
- Ну, извини, что побеспокоил твой прах.
- Хоть бы раз цветочки на могилку принес!
- Обойдешься. Ты и при жизни и после никогда не воспринимал всерьез моих проектов.
- Извини, но ты ошибаешься. Твои замечания всегда кстати, за исключением литературного творчества...
- Ну, что за манеры топтаться по мозолям, нужно нежно аккуратно наступать...Я ему про проекты, а он про замечания! Чайник горячий?
- Понятия не имею, вы же вроде с Мишкой разогревали.
- Эх, наука, это же вчера было. А насчет твоего замечания о скоропалительности моих порывов, ты прав! И медлить нельзя, и поспешность опасна, нужно все, что сейчас доступно, хотя бы, пролистать для полноты картины и впечатления.
- Я это говорил? И я навел тебя на такую здравую мысль?
- Да! Можешь гордиться.
- Долго?
- Ну, до второго моего пришествия. Я убыл.
- А чай?
- Сам разогреешь, сам заваришь, и если у тебя получится что-нибудь путное, то сам и выпьешь.
- Вечером зайди.
- Хорошо. Буду к ужину - пусть Мишка постарается. Спасителям человечества требуется усиленное питание.
Само человечество 'по определению' не может устоять перед грядущими опасностями, поэтому логикой развития предначертано появление (время от времени) различных спасателей, добровольно рискующих собой, а чаще большим количеством ничего не подозревающих обывателей. Большинство героев остаются скромными и безвестными, но некоторым (пренебрегающим основными заповедями конспирации) все же не удается избежать докучливого внимания американского кинематографа.
