Геос явно был в настроении поговорить.
— Мой господин, знак был недвусмысленный. Это чудо, на которое способен только пророк. Со всеми нашими знаниями мы не смогли бы воспроизвести это великолепие. Лишь единожды Томалия видела подобное прежде.
Они уже было достаточно низко, чтобы различить скопления мигающих огней там, где на равнине внизу разместились города. Перед ними темноту разгоняли бледные лучи странного сияния. Уотсон узнал в них отблески далеких прожекторов. В это мгновение он был благодарен, что хотя бы в этом томалийцы еще не обогнали жителей Земли.
Когда подлетели немного ближе, Чик смог разглядеть множество ярких, сверкающих, похожих на мошкару летающих предметов, освещенных прожекторами. Ян Лукар сказал:
— Бары, мой господин. Они ждут; они с радостью преградят нам путь, если смогут.
— Происки Сенестро, полагаю. Я-то думал, он претендует на что-то вроде чести.
— Это не дело рук принца, мой господин, — ответил солдат. — Некоторые из его последователей из числа д’хартианцев и коспианцев не будут особо щепетильны в том, как убить «самозванца», каким они вас считают.
— А что, — рискнул Уотсон, — если бы я и правда БЫЛ САМОЗВАНЦЕМ?
И Геос, и Ян улыбнулись. Но голос Рамды звучал очень твердо, когда он ответил:
— Будь вы самозванцем, мой господин, я убил бы вас сам.
Теперь они были уже совсем рядом с Маховисалом. Внизу сияли опаловые переливы, которые ни с чем нельзя было спутать — каким-то образом их зажигало мощное освещение города, не уступающее по силе солнечному свету. Красная точка на подсвеченной карте была как раз над черным квадратом. А прямо впереди воздух задрожал от воздушного судна, выхваченного из мрака прожектором. И как им благополучно миновать его?..
Но Чик не знал, что за человек Ян Лукар. Солдат спросил:
— Мой господин не боится?
— Конечно, нет, — немного неуверенно отвечал тот. — А что?
— Потому что я намерен предложить нечто дерзновенное. Должен признать, мой господин, что, будь здесь только мы с Геосом, я бы на такое не решился. Но даже Барам, — с пленительной уверенностью добавил он, — не устоять перед нами теперь! Мы получили подтверждение от Харадоса и знаем, что, как бы ни сложилось, он поможет нам справиться.
— Что вы собрались предпринять?
— Я предлагаю действовать в лоб, господин.
И без дальнейших пояснений Ян спросил Геоса:
— Вы согласны? Хрущ выдержит — пророк защитит нас.
— Конечно, — ответил Рамда. — В обществе избранного нам нечего бояться.
Уотсон удивленно смотрел, как Ян вывернул нос хруща вверх, взяв курс почти перпендикулярный земле. Миля пролетала за милей, и менее чем за минуту они уже мчались к зениту, так что огни города скрылись вдали, и видны были только рыщущие лучи света. Чик гадал, что они будут делать дальше; судя по всему, бесшабашная отвага Яна Лукара не уступала его красоте.
Наконец солдат выровнял судно. Какое-то время они парили горизонтально; Ян не сводил глаз с красной точки. Когда она оказалась прямо над черным квадратом, он сказал:
— Это считается опасным маневром, мой господин. Мы собираемся упасть. Если сделаем это с такой высоты, то не только побьем все рекорды, но и докажем, что хрущу в этом отношении нет равных точно так же, как и в скорости. В любом случае, это наш единственный шанс! Но, так как Харадос на нашей стороне, можно не тревожиться, выдержит ли судно такое напряжение. Мы прорвемся через них, как брошенный камень; не успеют оглянуться, как мы уже будем на аэродроме — меньше, чем за минуту.
— С такой высоты? — Чик скрыл дрожь за искренним сомнением. — Минуты не хватит.
— Мой господин боится падения?
— С чего бы? Я беспокоюсь о хруще; он может загореться от трения, если будет лететь сквозь воздух так быстро, — Уотсон мысленно представил себе, как пылающий метеорит с тремя обгорелыми людскими телами вылетает из…
— Моему господину нет нужды об этом тревожиться, — заверил его Ян. — В оболочке судна предусмотрено множество крошечных пор, сквозь которые в течение маневра будет выделяться жароупорная жидкость. Температура немного поднимется, но не слишком. Видите эту кнопку? — он кивнул на панель, к которой ранее не прибегал. — Если на нее нажать, механизм судна автоматически настраивается на то, чтобы самостоятельно контролировать каждую фазу снижения. После этого всё, что нам останется, это наблюдать за красной точкой и приготовиться выйти там, откуда мы взлетели.
— Это когда-нибудь делали раньше? — Уотсон, собираясь с духом, тянул время.
— Да, и я сам это видел, господин. Хруща не раз направляли вверх, груженого балластом; кнопка нажималась с помощью специального механизма, и спустя пятьдесят восемь секунд он возвращалась в открытый проем аэродрома без единой царапины. Это было прекрасное зрелище. Я всегда завидовал судну в этом падении. А теперь мне представилась возможность попробовать самому под рукой Харадоса, которая направит и защитит!
Чику как раз хватило времени подумать, что, если он каким-то чудом переживет это, то потом сможет пройти любое испытание. Он наверняка сумеет справиться с чем угодно. Он принялся читать молитву, но не успел закончить, как Ян Лукар в последний раз склонился над круглой картой, увидел, что красная точка достигла центра квадрата, обозначавшего город, и без колебаний нажал на кнопку.
О том, что случилось дальше, воспоминания у Уотсона остались смутные. Пол как будто выпал из реальности. Он запомнил смутный удар обо что-то огромное, тихие раскаты грома в своей голове… потом был хаос в мыслях и потрясенное забвение.
Глава XXXIX
Кто есть Харадос?
Всё было кончено. Чик открыл глаза и увидел, как Ян открывает наружу пластину в боковой стене каюты. Казалось, ни солдат, ни Рамда не заметили его ошеломления. Что до Яна, то его голубые глаза искрились безрассудством.
— Вот что я называю жизнью! — усмехнулся он. — Они могут хоть всю ночь искать хруща!
Чик посмотрел наружу. Они были внутри той самой большой комнаты, откуда вылетели. Поездка подошла к концу; падение прошло благополучно. Чик глубоко вздохнул и протянул руку.
— Вы пришлись мне по сердцу, Ян Лукар. Предвижу, мы отлично повоюем с Сенестро.
— Еще бы, господин! — радостно ответил тот. — Не выношу этого наглого узурпатора! Жалею лишь, что не могу убить его вместо вас.
— Не вы один, — заметил Рамда. — Половина Рамд охотно согласились бы взять на себя полномочия избранного.
Так закончился первый день Чика Уотсона по ту сторону «Слепого пятна» — его первый день в Томалии, если не считать предыдущих месяцев, проведенных без сознания. У него были веские основания провести ночь без сна, гадая, чем всё это обернется. Но вместо этого он спал крепким сном усталого человека, а на следующее утро проснулся отдохнувшим.
Прежде всего он напомнил себе, что скоро ему предстоит выдержать испытание. У него было чуть больше двадцати четырех часов, чтобы подготовиться. К чему будет лучше и мудрее всего приступить сначала?..
Он послал за Геосом и рассказал ему, в каких сведениях нуждается. Рамда ответил, что всё это можно найти в библиотеке в этом же здании, и спустя полчаса вернулся с горой манускриптов.
Оставшись один, Чик обнаружил, что располагает теперь данными обо всех здешних науках, религии, образовании, политической истории и законах. Летоисчисление томалийцы, как он понял, вели уже не менее пятнадцати тысяч лет. Устоявшаяся цивилизация тех древних времен была, само собой, совсем иной, чем существующая ныне.
Казалось, Харадос пришел как чудо, то есть — прибыл из неведомого сквозь портал, который сам потом назвал «Пятном Жизни». Он учил религии просвещенности, включавшей в себя разум, любовь, добродетель и высокую нравственность, что является свойственным для всех великих философских течений. Но он не называл себя святым. Это было необычно. Он говорил, что пришел, дабы научить их более развитому пониманию жизни и недвусмысленно указывал на то, что его учение может считаться абсолютным лишь в определенной мере.
