Нестор оторвал пару ягод от виноградной грозди.
— Так вот, я хотел забрать тебя к себе. У меня нет своей команды, как у Бунина. Есть некоторое количество людей, которые работают на меня, но это нанятые люди. Среди них нет верных делу. Никто не будет жертвовать собой ради меня или ради… большой идеи. В тебе сочетается сразу много качеств, которые могли бы быть полезны. Но при этом есть один недостаток, который перечеркивает все эти достоинства.
Нестор закинул ягоды в рот и медленно прожевал. Казалось, будто он тянет время или таким образом играет на нервах Маруси.
— Знаешь, какой это недостаток?
Маруся ничего не ответила.
— Тебе не интересно? Ты — первый человек, который добровольно отказался от предметов! Надо сказать, я был просто поражен, когда это произошло. Ты думаешь о мальчиках, о том, как бы повеселее провести время, о еде, о чем угодно, но вся эта история не только не занимает тебя — она тебя раздражает. Ты не хочешь быть особенной. Притом, что ты особенная. Не хочешь чувствовать себя героем, не хочешь завоевывать, добиваться каких-то целей. И поэтому ты не боец.
— А какая цель у вас?
— Это неважно. Но она есть. Когда у человека есть цель, он знает, что ему делать. А ты этого не знаешь!
— Я хочу спасти Бунина.
— Зачем?
— Как зачем?
— Ты знаешь его? Знаешь, что это за человек? Ты знаешь, какая у него цель?
— Один раз я уже послушалась вас…
— И что?
— И теперь исправляю последствия.
— Какие последствия, Маруся? Откуда ты знаешь, кто на какой стороне? Кто плюс, а кто минус?
— Это очевидно! Когда вы рассказывали о Бунине, вы обманули меня.
— Предметы, которые у тебя сейчас… Как ты их достала?
Нестор бил по самым болевым точкам. В цель.
— Тебе приходилось обманывать, не так ли?
Маруся не отвечала, но обо всем можно было прочитать по ее лицу.
— Тебе приходилось поступать некрасиво, но у тебя была цель. И ради достижения этой цели у тебя получалось договариваться с совестью.
Нестор был прав. Прав абсолютно во всем…
— Теперь скажи, плохая ты или хорошая? Как можно оценить это, не зная цели? И как ты можешь оценивать меня и Бунина, не зная нас?
— Вы пытали его.
— И ты опять-таки не знаешь, зачем.
— Это само по себе ужасно.
— Люди часто совершают ужасные поступки. Или ты думаешь, что причинять физические страдания более жестоко, чем душевные?
— Я…
— Что ты сейчас делаешь?
— В смысле?
— Вот сейчас. В данную минуту. Что ты делаешь?
— Разговариваю…
— В то время, как профессор умирает…
— Но…
— Ты ведь пришла, чтобы спасти его. Так?
— Да.
— И вместо этого ты стоишь и разговариваешь.
Нестор набрасывался, больно задевая каждым словом.
— У тебя в кармане есть дар убеждения. Он ведь есть у тебя, правда?
— Откуда вы знаете?
— Иначе бы ты не пришла.
— Вы снова следите за мной?
— На этот раз я следил за Гордеевым. Про то, что дар у тебя, я догадался несколько минут назад.
— Как вы могли догадаться?
— Почему ты не используешь его? — внезапно перешел на крик Нестор. — Почему ты сразу не приказала мне вернуть предметы? Почему даже сейчас ты продолжаешь слушать меня, вместо того, чтобы действовать?!
Самообладание таяло на глазах, и на его месте разрастался очередной приступ бессилия и отчаяния. Игра в «кошки-мышки», где Маруся — всего лишь маленькое серое существо рядом с опасным хищником.
Почему он не боится ее? Почему пытается разозлить? Блефует? Или уверен, что успеет размазать ее по стенке быстрее, чем она засунет руку в карман? Как в старом кино про ковбоев. И неизвестно, кто первым воспользуется своим оружием, чья реакция будет быстрее, и за кем останется последнее слово.
— Давай!
Маруся достала орла и сжала его в кулаке…
Раздался стук. Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова — довольно-таки симпатичная голова — с широко распахнутыми голубыми глазами, аккуратным розовым ротиком и пышными рыжими локонами.
— Ой! — пискнула голова, заметив Марусю. — Простите, Нестор Петрович! Но вам пора в студию. Через три минуты начинаем.
Нестор обворожительно улыбнулся в ответ и сказал:
— Да, Ниночка. Уже иду.
Дверь закрылась, и Нестор резко развернулся к Марусе.
— Сейчас нет времени разговаривать, продолжим при следующей встрече. Догадываюсь, зачем ты здесь, поэтому надеюсь, что тебе хватит ума не лезть под камеры. Хотя… — он на секунду замолчал. — Вряд ли ты меня послушаешь.
Нестор опустил руку в карман. Маруся открыла рот, чтобы дать целителю команду остановиться…
— На, возьми. Если не передумаешь, хотя бы воспользуйся ей.
На протянутой ладони лежала… бабочка.
— Бери, бери. Не усложняй ситуацию отказом. Просто представь себе человека, в которого хочешь перевоплотиться. Предмет все сделает сам.
Маруся решила не спорить…
Когда Маруся вошла в зал, где проходила съемка, тысячи звуков заставили ее на мгновение оглохнуть. Нейтрализаторы шума работали на все 100 процентов, и зрители, которые смотрели прямой эфир дома на экранах телевизионных панелей, вряд ли предполагали, какой гул стоит в студии. Услышать, что говорил ведущий, было нереально. Впрочем, толпу это вряд ли беспокоило, они видели своего кумира, чувствовали его близость, и этого им было вполне достаточно.
Маруся огляделась. Взоры толпы были направлены в центр зала, где на белом диване восседал Нестор (в круглых зеленых очках, разумеется) и улыбался в ответ на хвалебные оды ведущего шоу.
Заболела голова. Значит, количество предметов достигло критической массы. Все-таки общая сила «волшебного квартета», покоившегося в ее кармане, — это уже не шуточки. Немцу хватило одного ворона, чтобы умереть, а у нее кроме птички еще три «зверушки». Но пока надо потерпеть…
Маруся попыталась вспомнить все, что она знала о съемках подобных ток-шоу. Программа только началась, значит, очень скоро ведущий позволит нескольким зрителям в зале задать вопросы главному герою. Скорее всего, их заготовили заранее, а «авторов» тщательно отбирали. Но даже если это и не так, то количество желающих вступить в диалог с кумиром в этой студии слишком велико. Так что шанса нет. Или?..
Распихивая людей локтями, Маруся добралась до выхода из зала. У дверей стояли два сотрудника Службы безопасности «Останкино». Девушка достала из кармана орла и обратилась к одному из них:
