А какую плату должны были дать Лорды Верхнего Халлака, поклявшиеся на Мече? Лорды должны были заплатить своей собственной кровью, своими дочерьми, которых Всадники потребовали себе в жены, и которых они хотели забрать с собой в неизвестность.
Насколько было известно в долинах, Всадники были здесь одни, никто еще никогда не видел среди них ни одной женщины, и никто даже не слышал об их женщинах. Сильно ли отличалась продолжительность жизни Всадников от продолжительности жизни людей, тоже не было известно. Никто также никогда не видел их детей, хотя Лорды время от времени направляли послов к ним в лагерь, особенно после заключения договора.
Они потребовали двенадцать девушек и еще одну — молодых девушек, не вдов, и не таких, для которых легкое поведение было обычным образом жизни. Они должны были быть не моложе восемнадцати и не старше двадцати лет. Кроме того, они должны быть стройными и благородной крови. Нужно было выбрать двенадцать девушек и еще одну, и в первый день Года Единорога передать их Всадникам на границе степей, откуда новые хозяева увезут их в безвозвратное будущее.
Что должны были чувствовать эти двенадцать девушек и еще одна? Страх? Да, конечно, потому что, как говорила аббатиса Мальвина, страх — это самая первая реакция на все, что нам чуждо.
В Норстатте нашли приют пять девушек, которые соответствовали всем требованиям. Но две из них, однако, уже были обвенчаны и с нетерпением ждали этой весной своей свадьбы. А леди Тельфана была дочерью столь высокородного лорда, что, несмотря на ее некрасивое лицо и острый язычок, её руки добивался великолепный жених. А Маримма, с лицом, похожим на розу, и с ее врожденной кротостью… нет, дядя заберет её из монастыря и возьмет с собой на следующую встречу Лордов, где он сможет подобрать для нее жениха, соответствующего его понятию о чести. Зато Суссия — что, собственно, известно о Суссии? Она была старше всех, и держала свои воспоминания при себе, хотя с готовностью болтала о всех, даже самых незначительных событиях, происходивших в Норстатте. Подруги едва ли замечали, как мало она говорила о себе. Она была знатного происхождения и обладала приятной внешностью и живым умом. Ее родиной была долина на морском берегу, и там она прожила с Рождения до самого изгнания. Она имела родственников среди военных, но где они сейчас находились, не знал никто. Да, Суссия была подходящей кандидатурой. Но как она воспримет сообщение о том, что выбор пал на нее?
Уже наступали ранние вечерние сумерки, и я поплотнее запахнула двойную шаль, чтобы защититься от резкого холодного ветра. Бросив последний взгляд на заснеженный сад, я спустилась вниз по лестнице башни, чтобы обогреться у огня в большом зале монастыря.
Меня встретил громкий гвалт голосов, а моя шаль зацепилась за крючок возле двери. В зале не было ни одной монахини, но у камина собрались все, кто нашел убежище в монастыре; некоторые из них провели здесь уже больше года.
— Джиллан, подумать только, — воскликнула леди Маримма во весь голос, удивленно глядя на меня, когда я подошла к огню. — Она пришла сюда! Неужто уже наступил час Пятого Пламени!
— Родственник или воин, вернувшийся с войны, — подумала я. Только это могло привести в возбуждение весь монастырь.
— Кто прибыл? — тут я назвала ближайшего родственника Мариммы, — Лорд Имграй?
— Он и другие — за невестой! Джиллан, за обещанной невестой! Они скачут по степи, и сегодня уже заночуют здесь! Джиллан, это же страшно! Бедная крошка! Мы должны молиться за нее…
— Почему? — к нам подошла леди Суссия. Она была не так красива, как леди Маримма, но она большую часть своей жизни жила по-королевски, и, по-моему, на нее еще долго будут обращать внимание, в то время как красота других давно поблекнет.
— Почему? — повторила Маримма. — Потому что она поскачет в черное, злое будущее и никогда больше не вернется назад!
Но Суссия ответила словами, полностью соответствовавшими моим мыслям:
— Может быть, она поскачет в это черное будущее, малышка. Не все из нас имеют свое собственное мягкое гнездышко или защищающее нас крыло.
— Я скорее обручусь со сталью меча, чем отправлюсь в такое свадебное путешествие! — воскликнула девушка.
— Но ты же ничего не боишься, — сказала я ей только для того, чтобы унять свой собственный страх. Но за плечами Мариммы я внезапно заметила предупреждающий взгляд Суссии. И я задала себе вопрос — знала ли она что-нибудь или только догадывалась.
— Маримма, Маримма…
Я думаю, она была рада отойти от нас к другим девушкам, которые были уже обручены и потому находились в безопасности, словно она могла разделить с ними эту безопасность.
— Обрати на нее внимание в эту ночь, — тихо сказала Суссия.
— Зачем?
— Потому что она пойдет с ними!
Я беспомощно уставилась на нее. Но я знала, что она говорит правду.
— Как, откуда, почему?.. — пробормотала я, но она быстро положила свою ладонь мне на запястье и отвела меня немного в сторону. Голос ее был тих и предназначался только моим ушам.
— Откуда я это знаю? Семь ночей назад я получила личное сообщение. О да, я думала, что выбор может пасть на меня. За это говорило многое. Но у родственников насчет меня были другие планы вот уже в течение года, и когда было сделано предложение включить меня в состав группы невест, они тотчас же подобрали для меня жениха-воина. Во время войны у меня не было родины, но теперь, когда этих собак из Ализона уничтожили, я стала хозяйкой не одного замка — как последняя из своего рода. — Она слегка улыбнулась. — И, таким образом, я представляю большую ценность для своих родственников. С наступлением весны я должна идти под венец, и свадьба состоится здесь, в долине. Почему именно Маримма? Человек, жаждущий власти, может добиться ей различными способами. Лорд Имграй имеет право предложить руку Мариммы, кому захочет. И он человек, у которого никогда не было достаточно власти. Он просто из любезности предложил эту услугу. И остальные Лорды считают, что такой цветок придется по вкусу Всадникам, потому что не все невесты так красивы.
— Но она не пойдет…
— Она пойдет, она должна будет это сделать. Но она погибнет. Этот напиток не для нее.
Я взглянула на Маримму. Лицо ее покраснело, вся она была охвачена какой-то радостной лихорадкой, которая мне не нравилась. Но все это не имело ко мне никакого отношения, ко мне, чужестранке, чья кровь не была кровью этого народа.
— Она погибнет, — с нажимом повторила Суссия.
Я повернулась к Суссии.
— Если Лорд Имграй так решил, и все с ним согласились, её уже ничто не спасет…
