Строй смешался, направление атаки сбилось. Спецназовец подбавил еще суеты, опрокинув одного из коней рывком за ногу. Толпа бросилась врассыпную.
Антон еще успел заметить, как его давешний собеседник, мегалак с черным кольцом, деловито перерезает горло упавшему соплеменнику, и в тот же момент разбегающаяся толпа повлекла его за собой.
Неизвестно, чем бы закончилось, потому что янычары хищными акулами ввинтились в толпу, разобрав меж собой Волобуева и Антона, но в это время раздался длинный протяжный рев трубы и в толпе в ужасе закричали:
— Нападение! На город напали!
И все кинулись врассыпную. Фонарщик задергался, было видно, что он отчаянно трусит, хотя было не понятно, кто напал. Он собрал свой пощипанный отряд и ускакал прочь.
Толпа хлынула по улице, и они побежали вместе с ней. Люди бежали целеустремленно, и очень скоро оказались перед городской стеной. Тут тоже были ворота, но другие, выкованные в виде массивных решеток.
За ними виднелся мосток через ров и небольшая часть дороги, на которой замер всадник. Толпа охнула и поддалась назад.
Сверху со смотровой башни закричали:
— Глядите, Мертвый всадник!
Толпа разом стихла, застыла, загипнотизированная завораживающим зрелищем.
Мегалакский механический конь стоял совершенно убитый. Было видно, что он долгое время скакал во всю мощь и изрядно подсадил всю свою энергетику.
Его шатало. Одна нога была вывернута в другую сторону, но он этого не замечал.
Всадник на нем был страшен. Антон сразу его узнал. По увечьям. Обрубок человека незащищено свисал с седла вперед. У него не было ни рук, ни ног, единственное, что не позволяло ему упасть, были ремни из сыромятной кожи, которыми он был привязан к коню.
В спине Икку торчал арбалетный болт, сидящий плотно, вверченный глубоко и смертельно.
В толпе были уверены, что это труп, поэтому, когда Икку вдруг дернулся, многие истошно закричали.
Колдун, почуяв близость людей, крикнул:
— Спасите!
— Ступай прочь, Мертвый всадник! — крикнули янычары ему с городской стены.
— Я живой! — снова крикнул Икку.
Может, все бы и обошлось, но ему вздумалось открыть свои вырезанные глаза.
Казалось, ими смотрит сама бездна.
— Да стреляйте же в него! — истошно завопили голоса, и именно из-за них, даже без команды офицера сарацины разрядили несколько арбалетов.
Несколько болтов ударил в коня, не причинив ему особого вреда, а один хорошо как по маслу вошел в грудь несчастного калеки.
— О Великий К.Г! — выдохнул Икку и, собрав последние силы, крикнул. — Бойся Каина в городе цветных витражей! Веруй в нарисованное, ибо это тебя спасет!
— Убейте его! — раздалась команда.
Несколько янычар на стенах вновь взвели арбалеты и спустили тетивы. Болты пронзали тело колдуна, губы его шевельнулись перед смертью, и теперь уже покойник повис на ремнях, весь утыканный стрелами.
Антон, наученный читать по губам, прочел последние слова несчастного, которые его поразили.
Икку сказал:
— Кроты, опять к вам на верстачок?
И улыбнулся.
Конь обреченно поволок покойника к воротам. Стрелы бились об него с металлическим звуком.
Женщины пронзительно завизжали, нагнетая и усиливаю панику и возникшую следом давку. Сбросившая оцепенение толпа понеслась прочь. Спецназовец едва успел ухватить Ивана, а Куцый вцепился в Волобуева, только так он смог не потеряться.
Толпа пронесла их через несколько улиц, люди были снедаемы одним желанием, оказаться подальше от ворот, пока в каком-то проулке им не удалось оторваться от массы бегущих.
К ним подошла молодая раскрасневшаяся женщина и смиренно поблагодарила за помощь.
Теперь она совершенно не походила на ту безрассудную особу, осмелившуюся выступить против самого хана. Как оказалось, она все время держалась за ними, чтобы сказать теплые слова.
— Как вас зовут, сударыня? — Спросил Антон. — И как вы осмелились на такой поступок?
Женщину звали Марией. Мужа у нее Фонарщик забрал сразу после свадьбы.
— Зачем?
— Наместник у нас большой выдумщик. Он развлекается тем, что мучает и убивает людей.
— Бывают же уроды! — сказал Куцый.
Антон спросил, не знает ли она, где можно переночевать уставшим путникам.
— Мой тесть держит большой дом и постояльцев пускает. Только плати и живи, сколько хочешь. У меня деньги кончились, он меня и выгоняет. Чего я к Фонарщику пошла? Некуда мне идти. Только на панель. Я и подумал, пусть лучше Фонарщик убьет.
— Тесть с тебя деньги дерет? Вот падла! — сказала Волобуев, и Антон был с ним солидарен, хотя и не в столь жесткой форме.
— Дерет в три шкуры! — подтвердила она. — Хотя один оставаться боится до смерти.
Он вдовец. У него пять дочерей, пять девок. Вот он за постояльцами хочет отсидеться в случае чего. По ночам здесь неспокойно.
— Одни девки! — Загорелся Волобуев.
— Волобуй, — тихо приказал Антон, — молчать!
Мария споро шла впереди и мужчины невольно загляделись на ладную фигуру, которую не могло даже скрыть просторное платье. При ходьбе она натягивалось на крутых бедрах, обтягивало груди.
Антон перехватил масленый взгляд Волобуева и почувствовал укол непонятного чувства.
Ревность, пояснил Иван. Слишком много атавизмов в тебе оставили твои создатели, дружок.
— Неужто тесть не подкатывал к тебе, Маша? — поинтересовался Волобуев, на что она ответила с милой непосредственностью, что было пару раз, когда она не смогла отбиться.
— А у вас не найдется немного денег для меня? Я отработаю, — взмолилась Мария.
— Найдется, — ответил за них кто-то, и все очень долго соображали, пока до них не дошло, что вслух заговорил конь, коверкая слова и с чудовищным акцентом.
— Ты лучше не разговаривай, а пиши, — посоветовал Волобуев. — А то у тебя акцент какой-то лошадиный.
Мария привела их к просторному двухэтажному дому на окраине, скрывшемуся за стеной, украшенной идиллической пасторалью. Лужайка, пастух, стадо. Все как положено. Только стадо было динозавров, а у пастуха рядом со свирелью висел галакс.
"Какой рисунок и кого спасет?" — подумал Антон, вспомнив слова Икку.
И как что — то там нарисованное, пусть даже важное, батальное, кого — то может спасти?
Хозяин, седой пузатый мужчина по имени Атанас, сам вышел к ним. Он уставился на невестку, и во взгляде смешались похоть и ненависть оттого, что недостойная тварь не дает ее насытить.
— Опять приперлась, а мы вас не ждали! — прикрикнул он. — Плати или убирайся, тебе сказано!
— Мы заплатим! — с этими словами Антон протянул еще один мешочек с колотым золотом.
