Так кто же этот некто, кто не постоял за ценой, лишь бы избавиться от нее? Этого Хильда не знала. Впрочем, какая разница. Главное, сделала бригадир слегка запоздалый вывод, в следующий раз, когда она отправится в бар, надо будет принять повышенные меры предосторожности.
Все время полета из Вены над Атлантикой Пэт сидела, уткнувшись носом в экран, и пыталась понять, что же означает новое послание из космоса. Было отчего впасть в отчаяние. Репортажи из любой точки планеты мало чем отличались друг от друга — массовая истерия, паника, требования решительных действий и гарантий безопасности. Только вот каких? Этого никто не знал, да и не мог знать. Космические послания ни при каких обстоятельствах не отнесешь к разряду хороших вестей. Вот почему, когда самолет коснулся взлетно-посадочной полосы нью-йоркского аэропорта, Пэт с облегчением вздохнула. Теперь она по крайней мере сможет заняться собственными проблемами.
Увы, они оказались ничуть не легче. Во-первых, ей меньше всего хотелось вновь оказаться в цепких объятиях Национального бюро расследований, только вот выбора у Пэт не было. Представители НБР поджидали их прямо в аэропорту. Двое держали наготове дубинки, третий застыл возле открытой двери в фургон, причем не рядовой охранник, а офицер с карабином через плечо. И это не считая двух агентов, что сопровождали их во время полета из Европы и теперь подталкивали к выходу.
Кстати, и самолет приземлился не у пассажирского терминала, а откатил в сторону летного поля, подальше от здания аэровокзала. Трап тоже почему-то не подали, вместо него прикатили грузовой подъемник. У двери, на гармошке, словно у аккордеона, покачивалась платформа — на такой обычно загружают контейнеры с обедами для пассажиров.
— Выходите, — скомандовал охранник позади них.
Пэт, Даннерман и Розалина осторожно ступили на зыбкую платформу. Снаружи оказалось сыро и зябко, хотя и далеко до украинских морозов. Фургон же к их прибытию перегрели, и там было как в печке.
— Будьте добры, садитесь, — распорядился офицер, причем это «будьте добры» никак не соответствовало резкой, повелительной интонации его голоса.
Больше он ничего не сказал. Когда Пэт робко поинтересовалась, куда их везут, он просто проигнорировал ее вопрос. В надежде заручиться поддержкой Пэт посмотрела на Даннермана, но тот сидел с отрешенным видом, спрятав любые эмоции под накладной бородой. Розалина Арцыбашева, которая большую часть перелета проспала сном младенца, похлопала Пэт по руке.
— Чего еще от них ждать, ведь это полиция. Не обращайте внимания и не расстраивайтесь.
В принципе Розалина права, но, с другой стороны, кто знает, что на уме у этих полицейских. В следующий момент фургон остановился перед дверью с табличкой «Служба безопасности аэропорта». По-видимому, ничего хорошего это не сулило. Компания вышла на воздух, и к ним тотчас подкатила другая машина. Оттуда шагнула какая-то женщина. Пэт ее узнала — это начальница Даннермана Хильда Морриси. Кстати, вид у нее под стать им — усталый и измученный. Такое впечатление, будто одежда на ней с чужого плеча, сидит кое-как и явно не по фигуре.
Морриси тотчас взяла ситуацию в свои руки. Она проводила троих прилетевших в конференц-зал, специально предоставленный для этого администрацией аэропорта, и усадила в кресла.
— Правительство Украины, — начала она, глядя на Арцыбашеву, — грозится устроить международный скандал. И поэтому я вынуждена задать вам официальный вопрос. Доктор Арцыбашева, вы настаиваете на том, чтобы вернуться в Киев?
В ответ Розалина пожала плечами.
— В принципе мне все равно, но вот долго оставаться в этом зале мне не хотелось бы. Я считаюсь арестованной?
— Ни в коем случае, — покачала головой Хильда. — Как только ответите на наши вопросы, вы вольны в своих действиях. Это касается и вас, доктор Эдкок.
— А как же я? — подал голос Даннерман. Хильда смерила его испепеляющим взглядом.
— Можно подумать, ты не догадываешься. С тобой желает поговорить лично Зам.
— Ну уж, — произнес Даннерман примирительным тоном. — Я так и предполагал. Но сначала мне позарез нужно повидаться кое с кем здесь, в Нью-Йорке. Так что, может, отложим все до завтра?
— Никаких завтра. Даже не надейся. Полетишь со мной обратным рейсом в Арлингтон.
— Но почему? — искренне удивился Даннерман. — Я свое дело сделал. Доставил вам Арцыбашеву в целости и сохранности, теперь ей не грозят никакие террористы. Так что, по-моему, я кое-что заслужил…
— Не сегодня. Таков приказ.
— Но, Хильда… — В голосе Даннермана зазвучали упрямые нотки, но Розалина перебила его.
— Кстати, о приказах. У меня есть один вопрос, — заговорила она с улыбкой. — Я вот чего опасаюсь. Репортеры увяжутся за мной и Пэт со своими дурацкими вопросами. Так вот, подскажите нам, как на все эти вопросы отвечать?
Хильда раздраженно посмотрела в ее сторону.
— А вы не отвечайте. Вот и все.
— Боюсь, что это невозможно, — попыталась урезонить ее Розалина. — Все знают, кто я такая, что меня… э-э-э… спасли. Обратите внимание — я не употребила слова «похитили». Так что подскажите мне, как я должна отвечать на вопросы. Например, о том, какой приказ выполнял Дэн. Должна ли я отвечать, что вы дали ему задание спасти мне жизнь? Должна ли я упомянуть — как мне рассказали мои друзья — и второй вариант, что ваш агент получил приказ меня уничтожить в том случае, если возникнет угроза утечки информации?
— Арцыбашева, — грубо оборвала ее Хильда, — вы слишком часто играете с огнем. Такое даром не проходит. За такое наказывают.
— Наказывают? Странно, что вы говорите о наказании. Мне почему-то казалось, что все мы здесь друзья. А друзья не говорят подобных вещей. Они щадят чувства друг друга. В том числе, — добавила Розалина, — настоящий друг никогда не откажет вам в праве отдохнуть с дороги, стряхнуть с себя усталость. Или я не права?
Хильда вновь смерила ее пристальным взглядом, затем обратилась к Даннерману:
— Чтобы завтра с утра был у меня как штык. А иначе болеть твоей заднице. Ладно, а пока поговорим о том, что там произошло на Украине.
Пэт ничего не имела против того, с каким искренним воодушевлением Пэт-5 и Пэтрис приветствовали Розалину. Нет, она действительно не имела возражений против столь радушного приема. В конце концов, всем трем пришлось в полной мере хлебнуть горя в плену у Страшил, тогда как ее, Пэт, сия чаша миновала. Она даже не стала возражать, когда Пэтрис гостеприимно настояла на том, чтобы Розалина поселилась вместе с ними.
