Гидеон, было, вскинулся, но Симон удержал его.
- Закопайте его здесь, за оградой, - мрачно бросил староста молчаливым людям, повернулся и, сплюнув на землю, пошел прочь.
Гидеон исподлобья взглянул на Симона.
- Послушай, Симон, так нельзя... Это не по-людски...
- Это как раз по-людски, - устало сказал Симон. - Ему уже все равно. А нам еще с ними жить. Деваться-то нам некуда, сам видишь... С тобой все в порядке, малый?
Зденко молча кивнул, утирая слезы рукавом.
- Беги к мамке. Нечего тебе тут делать.
-Чего это он, дяденька? Неужто и впрямь упырь был?
- Не твоего ума дело, - сухо сказал Симон, - беги.
Мальчик развернулся и бросился к дому. Симон молча смотрел, как люди с факелами окружили лежащее на земле тело.
- Надеюсь, Коменски это видел, - сказал он, - не хотелось бы заново... Ты что?
Гидеон так схватил его за плечо, что Симон от неожиданности пошатнулся и едва удержал равновесие.
- Держи себя в руках. Бога ради, - сказал он сквозь зубы, - хватит с нас...
- Там... - пробормотал Гидеон. Симон обернулся.
- Продолжай, - сказал Коменски. - Ты полагаешь это как-то связано с... с гибелью Винера?
- Не знаю, - Симон покачал головой. - А ты и в самом деле ничего не видел?
- Видел... - сухо ответил Коменски, - светящееся пятно. Мутное. Но мне не до него было. А когда я приехал на место, оно исчезло. Почему ты настоял, чтобы его оставили там?
- Винера? Иначе нельзя было. Если бы я его забрал, они бы подумали... не знаю, как сказать... что все мы заодно, что ли...
- До какой-то степени так оно и есть.
- Да. Но они решили бы, что мы попытаемся его оживить. Что-то в этом роде.
- А его можно было реанимировать?
-Нет. Староста разворотил ему всю грудную клетку этим своим осиновым колом.
- А до этого?
- Не знаю. Полагаю, нет. Да и зачем? Это ничего не дало бы. Что показали приборы, Амос?
- Ничего. Никакого чужеродного присутствия. Наташа уверяет, что она тоже видела что-то такое и даже снимала на камеру, но кристалл ничего не зафиксировал.
- Нарушения магнитного поля?
-Возможно. Какие-то возбуждения во всяком случае зарегистрированы. А вы что видели?
- Это трудно описать. Нечто, вроде... линзы с размытыми краями, или... Перспективу было трудно оценить, но ясно, что очень большая.
- Насколько большая? Как мобиль?
- Нет. Как этот замок
- Оптический эффект? Это все-таки горы - тут наверняка могут возникать воздушные линзы.
- Не знаю. Может быть, но мне почему-то кажется, что это нечто иное. Там, внутри, что-то двигалось Наверняка двигалось Может, это и есть то, что мы ищем, Амос?
- Почему тогда оно до сих пор никак себя не проявляло?
- А должно было?
Коменски провел по лицу ладонью.
- Не знаю. Я запрошу Лагранжа, может, они слышали о чем-то в этом роде
- Вообще-то оно похоже на ту чушь, которую порола та девчонка, воспитанница Дианы - помнишь, Улисс рассказывал? Мы ему еще сказали тогда, что ни о чем подобном тут не слышали. Скажи, а ты не думаешь, что это имеет какое-то отношение к пропавшей группе?
- Кто знает? Меня смущает то, что показания такие неопределенные. Правда, этот всплеск... Он был зарегистрирован незадолго до появления вашего феномена. Но ты же знаешь, они уже наблюдались. Спорадически.
- Почему бы тебе не расспросить Гидеона? Он тоже все видел. Он подтвердит.
- Гидеон дестабилизирован. У него сильный шок. Оливия ввела ему успокаивающее - по меньшей мере несколько часов его нельзя беспокоить.
- Он говорил, у него такое чувство, будто за нами наблюдают. Я ему не поверил.
"Может, мы нашли, - подумал Симон, - наконец-то нашли". Но он не испытывал ни радости, ни торжества. "Коменски, похоже, тоже не в восторге", - подумал он. А вслух сказал:
-А Наташа?
- Пока держится.
- Нам нужно торопиться.
- Да. Ты бы поговорил с ней, а? Просто так... - Коменски на миг замолк, потом добавил: - Я хочу свернуть лагерь. Присоединиться к Лагранжу. Здесь опасно. Сам видишь.
-Но...
- Это все-таки был мираж.
-Амос, нельзя так сразу... Послушай, ведь все эти легенды - мы их просто неправильно истолковали.
- Хватит с нас Винера. Он уже пытался их истолковать. Ты понимаешь, что может случиться?
- Мы все это понимаем. Но у нас нет выхода. Ты надеешься, что группа Лагранжа нарыла что-то дельное?
Коменски пожал плечами.
- Нет. Но чем нас остается меньше, тем... сам знаешь. Ладно. Я даю тебе три дня, Симон. Потом мы снимаемся с места.
- Неделю.
- Три дня, - отрезал Коменски.
- Хорошо, - сказал Симон, - черт с тобой. Три дня.
- Да... кстати... Когда Гидеон придет в себя, сходите туда...
- Зачем?
- Возьмите анализатор. Вообще... посмотрите.
- На что там смотреть, Амос? Мы же и так знаем...
- Мы не знаем. Только предполагаем. И если займетесь этим, то постарайтесь не попасться на глаза местным, ладно?
- Да никто из них теперь туда и не сунется.
- Хорошо.
-И не... увлекайся. Мне бы не хотелось потерять еще и тебя.
- Да ладно, - сказал Симон, - все в порядке.
* * *
- Зачем он это сделал? - спросила Наташа. Глаза у нее были сухие и блестящие, руки беспокойно перебирали распечатки на столе.
- Не знаю, - сказал Симон, - не знаю... Она тихо проговорила, обращаясь скорее к себе, чем к нему:
- Он был такой... доверчивый... "Да, - подумал он, - это, пожалуй, верное слово".
- Это все из-за них, - она поглядела на него исподлобья, - из-за этих...
- Вовсе нет, - возразил он, - чтобы додуматься до такого, не надо было ходить в деревню. Достаточно было просто порыться в архивах.
Она, казалось, не слышала.
- Я их ненавижу, - мрачно сказала она. - Они... уничтожают нас. Разве ты не чувствуешь?
- Скорее, наоборот. Это мы несем для них опасность. Нам нужно быть осторожней, Наташа.
- Все из-за нее, - подбородок ее дрогнул, - все из-за этой девки!
- Ядзи? - удивился он. - Опомнись, ее уж нет давно. Она пострадала первой.
- Все равно, - упрямо сказала она, - все равно. Это... неправильные люди... Он был прав, Винер.
Симон покачал головой.
- Нет, - сказал он и осторожно вышел, оставив ее стоять посреди пустой комнаты.
* * *
Тропу к деревне пересекала свежая полоса вывороченной земли - чтобы подойти к воротам, ему пришлось пересечь ее. Полоса тянулась в обе стороны, сколько хватало глаз, опоясывая деревню с наружной стороны ограды; полоса была широкая, и когда он подошел к калитке, ноги его были измазаны по щиколотку. Между спутанными корнями запаханной травы копошились жирные дождевые черви.
Улица была пуста; одна-единственная встреченная им женщина, несшая коромысло с ведрами, отпрянула в сторону так резко, что вода из ведер выплеснулась на дорогу.
Старуха по-прежнему стояла на крыльце - казалось, она так и не уходила оттуда с тех пор, как он прошел по ведущей к дому тропинке вслед за Михеем с его скорбной ношей.
