Как мы уже знаем, через полтора месяца, 15 июля, истекал срок векселя, выданного Дмитрием Николевым банкирскому дому Иохаузенов в обеспечение долга своего отца. Речь шла о восемнадцати тысячах рублей - сумме огромной для бедного учителя математики. Сможет ли он ее уплатить?.. Иохаузены были убежденье что ему не удастся произвести платеж, который освободил бы его от всех долгов. Лишь с большим трудом Николев сделал предыдущие взносы, а с этого времени его материальное положение вряд ли улучшилось. Нет! Он окажется не в состоянии погасить свой долг банку. Если он придет просить отсрочку, Иохаузены не пощадят его. Они расправятся не только с должником - они погубят политического противника.
Братья Иохаузены и не подозревали, что неожиданное, невероятное стечение обстоятельств будет способствовать выполнению их планов. Будь в их распоряжении небесные громы и молнии, и тогда они не смогли бы столь своевременно и смертельно поразить своего популярного соперника, как это само собой случилось.
Между тем, подчиняясь приказанию барина, Транкель спешил - возможно, слово это здесь не подходит, - итак, он спешил выполнить его поручение. Понурив голову, неуверенным шагом он отправился знакомой дорогой в полицейский участок. Покинув дом банкиров и оставив слева рижский замок с желтыми стенами - резиденцию генерал-губернатора края, он прошелся между палатками рынка, где торгуют всякой всячиной: разным хламом, безделушками, ветошью, образками и кухонной посудой; затем, для бодрости, он раскошелился на чашку горячего чая с водкой, которым бойко торгуют разносчики, со вздохом покосился на молоденьких прачек, пересек ряд улиц, где повстречал везущих тележки каторжников, за которыми наблюдал надзиратель. С почтением посмотрел он на этих несчастных, которых нисколько не порочит суровый приговор к каторжным работам за какие-нибудь незначительные провинности, и, наконец, приплелся в полицейский участок.
Здесь слугу Иохаузенов приняли как старого знакомого. Навстречу ему протянулись руки полицейских, и он ответил каждому дружеским пожатием.
- Эге, вот и Транкель! -воскликнул один из полицейских. - Что-то давненько тебя не было видно, никак с полгода?..
- Нет, не так уж давно! - отвечал Транкель.
- А кто тебя прислал?..
- Барин, господин Иохаузен послал.
- Так, так... И ты, конечно, хочешь говорить с майором Вердером?
- Если возможно.
- Он как раз прибыл, Транкель. Если тебя не затруднит пройти к нему, он будет рад принять тебя.
Весьма гордый оказанным ему приемом, Транкель направился к майору. Он тихонько постучал в дверь кабинета и, получив короткий ответ, вошел.
Майор сидел за столом и листал пачку бумаг. Подняв на вошедшего глаза, он сказал:
- А, это ты, Транкель?..
- Я самый, господин майор.
- И ты пришел, чтобы...
- Меня послал господин Иохаузен.
- Серьезный случай?..
- Самовар не мог раздуть нынче утром...
- Должно быть, ты забыл его разжечь?.. - усмехнулся майор.
- Все может быть.
- И сколько тебе причитается?
- Вот бумага.
И Транкель вручил майору записку, которую ему дал хозяин.
- О! Какая-то мелочишка, - сказал майор, пробежав записку.
- Гм, гм! - кашлянул Транкель.
- Всего лишь двадцать пять плетей!
Само собой разумеется, Транкель предпочел бы отделаться дюжиной.
- Ну что же, - сказал майор, - сейчас выдадим тебе сполна, не заставим ждать. - И он подозвал одного из своих подчиненных.
Полицейский вошел и вытянулся по-военному.
- Двадцать пять плетей, - приказал майор, - и полегче... как другу. Вот если бы это был славянин! Ступай раздевайся, Транкель. Когда покончишь с этим, приходи за квитанцией...
- Спасибо, господин майор!
Транкель вышел из кабинета майора и проследовал за полицейским в комнату, где должна была состояться экзекуция.
С ним обойдутся как с другом, как с завсегдатаем участка, жаловаться не приходится.
Транкель обнажил верхнюю часть туловища, согнулся и подставил спину. Полицейский взмахнул плетью.
Но в ту самую минуту, когда он собирался нанести первый из двадцати пяти ударов, у входа в участок внезапно поднялась суматоха.
Какой-то запыхавшийся от быстрого бега человек неистово кричал:
- Майор Вердер!.. Майор Вердер!
Плеть, занесенная над спиной Транкеля, повисла в воздухе - полицейский выглянул в дверь, чтобы узнать причину шума.
Столь же любопытному Транкелю не оставалось ничего другого, как тоже выглянуть.
На шум вышел из своего кабинета и майор Вердер.
- Что здесь происходит? - спросил он.
Человек приблизился к нему, поднес руку к козырьку фуражки и вручил ему телеграмму, сказав: «Совершено преступление...»
- Когда?.. - спросил майор.
- Нынче ночью.
- Какое преступление?..
- Убийство...
- Где?..
- На дороге в Пернов, в трактире «Сломанный крест»...
- Кого убили?..
- Артельщика банка Иохаузенов!
- Как!.. беднягу Поха? - воскликнул Транкель. - Мой друг Пох убит?..
- Цель преступления?.. - спросил майор.
- Ограбление. В комнате, где был убит Пох, найдена его пустая сумка.
- Что было в ней?..
- Не знаю, господин майор. Но это можно узнать в банке.
Телеграмма из Пернова содержала те же сведения.
Обратившись к полицейским, майор Вердер приказал:
- Ты... ступай предупреди следователя Керсдорфа...
- Слушаюсь, господин майор!
- Ты... беги к доктору Гамину...
- Слушаюсь, господин майор!..
- Да скажите обоим, чтобы немедленно шли в банк Иохаузенов. Я их там буду ждать.
Полицейские поспешно выбежали из участка, а несколько минут спустя майор Вердер шагал уже по направлению к банку Иохаузенов.
Вот как случилось, что в суматохе, вызванной известием об убийстве, Транкель так и не получил причитавшихся ему за упущение по службе двадцати пяти плетей.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ Расследование
Спустя два часа после описанного происшествия по дороге в Пернов мчался экипаж - не телега, не почтовая карета, а дорожный экипаж Франка Иохаузена, запряженный тройкой почтовых, которых сменяли на каждой станции. Несмотря на быструю езду, было мало надежды прибыть раньше ночи в трактир «Сломанный крест». Поэтому путешественники решили остановиться в пути, за один перегон от места назначения, и рано утром добраться до корчмы.
В карете ехали банкир, майор Вердер, доктор Гамин, призванный установить причину смерти Поха, следователь Керсдорф, которому было поручено расследовать это дело, и судебный писарь. Задние места в карете заняли двое полицейских.
Скажем несколько слов о следователе Керсдорфе, поскольку другие персонажи уже известны читателю и появлялись в ходе нашего повествования.
