Ствол потащили. Камни и пеньки сдирали кору, еще больше травмируя и без того израненное тело гиганта. В слое отмершей листвы, накапливавшейся здесь годами, протянулась глубокая борозда, быстро заполнявшаяся водой. От гниющих листьев вода стала красной как кровь.
— Вэньцзе, идите сюда, отдохните. — Бай похлопал ладонью по пню рядом с собой. Е и правда устала. Положив инструменты на землю, она подошла к корреспонденту и села с ним спина к спине.
Последовало долгое молчание. Наконец Бай не выдержал:
— Я знаю, что вы чувствуете. Но, похоже, таких, как мы с вами, здесь только двое.
Е не отозвалась. Бай и не ожидал ответа. Она была женщиной молчаливой и редко вступала в разговоры. Некоторые новички даже принимали ее за немую.
— Я бывал в этих местах год назад, — продолжал Бай. — Помню, приехал около полудня. Хозяева сказали, что на обед будет рыба. Я обвел хижину взглядом и увидел на огне котелок с водой и больше ничего. Никакой рыбы. А потом, когда вода начала закипать, хозяин взял удочку и вышел. Встал на берегу ручья, протекавшего около хижины, пару-тройку раз забросил крючок и вытянул несколько здоровенных рыбин… Какое изобильное здесь было место! А теперь, если захочешь полюбоваться этим ручьем, ничего не выйдет. Он мертв. Мутная вода в гнилой канаве. Я вот все думаю: чем, собственно, занимается Корпус? Созиданием или разрушением?
— Откуда у вас такие мысли? — тихо спросила Е.
Она не выразила никаких эмоций, но Бай обрадовался, что она вообще заговорила.
— Прочел одну книгу, и она глубоко тронула меня. Вы читаете по-английски?
Она кивнула.
Бай вынул из сумки книгу в голубой обложке. Оглянувшись, не следит ли за ними кто-нибудь, он протянул томик Е.
— Она была опубликована в 1962-ом году и стала заметным явлением на Западе.
Вэньцзе повернулась на пне и взяла книгу. На обложке было написано: Рэйчел Карсон, «Безмолвная весна».
— Где вы ее взяли? — спросила Е.
— Она привлекла внимание высокого начальства. Было решено распространить ее среди избранных товарищей — только для внутреннего пользования. Мне поручили перевести часть, касающуюся лесов.
Вэньцзе открыла книгу и погрузилась в чтение. В короткой вводной главе автор описывала тихий городок, безмолвно умирающий из-за пестицидов. В простых, безыскусных выражениях автор высказывала свою глубокую озабоченность судьбой городка.
— Я хочу написать руководству в Пекин. Пусть узнают, какие бесчинства творит Строительный корпус, — сказал Бай.
Е подняла голову от книги и некоторое время раздумывала над словами собеседника. Затем, ничего не ответив, снова вернулась к чтению.
— Могу одолжить ее вам. Но будьте осторожны, чтобы никто не увидел. Вы же знаете, что они думают о подобных книгах…
Бай поднялся, еще раз оглянулся вокруг и ушел.
* * *
Сорок лет спустя, в свои последние годы, Е Вэньцзе вспоминала, какое огромное влияние оказала «Безмолвная весна» на ее жизнь.
Книга ограничивалась одной-единственной темой: губительным влиянием чрезмерного использования пестицидов на окружающую среду, однако нарисованная автором картина потрясла Е до глубины души. До сих пор она думала, что пестициды не вредят природе, но книга Карсон показала ей, что пестициды для природы — то же самое, что «культурная революция» для страны: и то, и другое чревато чудовищными разрушениями. Значит, и другая человеческая деятельность, на первый взгляд нейтральная или даже полезная, может оказаться для природы злом?
И тогда в голову Е пришла мысль:
«Что если отношения между человечеством и злом подобны отношениям между океаном и айсбергом, плавающим на его поверхности? И то, и другое состоит из одного и того же вещества. И если айсберг кажется чем-то совершенно отличным от океана, то это лишь потому, что у него другая форма. В действительности же айсберг есть не что иное как часть все того же необозримого океана…
Совесть человечества спит, и не стоит рассчитывать, что она когда-нибудь проснется сама по себе. Это так же невозможно, как попытка вытащить самого себя из болота за волосы. Нужна помощь извне».
Эта мысль и определила всю дальнейшую жизнь Е.
* * *
Спустя четыре дня она отправилась в отрядное общежитие к Баю, чтобы вернуть книгу. Открыв дверь, она обнаружила, что тот, усталый, весь в грязи и опилках, лежит на кровати. Увидев гостью, Бай с трудом поднялся на ноги.
— Вы сегодня работали на лесоповале? — спросила Е.
— Я ведь давно здесь, в отряде. Нельзя же слоняться повсюду целый день, ничего не делая. Надо работать наравне со всеми. Дух революции, понимаете ли. Я работал у подножия Радарного Пика, где деревья растут особенно густо. Гнилой листвы там столько, что утопаешь по самые колени. Боюсь, как бы не заболеть от тамошних миазмов.
— У Радарного Пика? — опешила Е.
— Да. Корпус получил срочное задание: очистить от деревьев буферную зону вокруг горы.
Радарный Пик был местом, окутанным тайной. Некогда безымянная гора получила свое название из-за размещенной на ее вершине огромной параболической антенны. Вообще-то, каждый, у кого была хоть крупица здравого смысла, понимал, что никакой это не радар: хотя ориентация антенны менялась каждый день, тарелка никогда не двигалась непрерывно, как это свойственно радарам. Когда дул ветер, антенна издавала заунывный вой, слышный издалека.
Сотоварищам Е по отряду было известно, что Радарный Пик — военная база. По словам местных жителей, когда ее строили три года назад, военное ведомство привлекло множество людей — прокладывать на вершину дорогу и тянуть линию электропередачи. На гору были завезены тонны оборудования. Но после окончания строительства дорогу разрушили, оставив лишь труднопроходимую извилистую тропу. Частенько можно было наблюдать, как на вершину садятся вертолеты, а потом взмывают в воздух и улетают.
Антенна была видна не всегда: при сильном ветре ее складывали.
Но как только антенну полностью раскрывали, в округе начинало твориться нечто необычное: звери беспокоились и подавали тревожные голоса, стаи птиц вдруг ни с того ни с сего вылетали из-под полога леса, а люди страдали от головокружения и тошноты. Вдобавок у тех, кто жил неподалеку от Пика, выпадали волосы. По словам местных жителей, раньше здесь ничего подобного не наблюдалось.
О Радарном Пике рассказывали немало интересного. Однажды антенну раскрыли во время снегопада, и снег моментально перешел в дождь. Но поскольку температура у поверхности земли по-прежнему была ниже нуля, влага на деревьях превратилась в лед. С ветвей свисали гигантские сосульки, и лес стал похож на ледяной дворец. Некоторые ветки ломались под тяжестью льда, и сосульки с громким треском обрушивались на землю. Временами, когда антенна стояла во всей своей красе, среди ясного дня сверкали молнии и гремел гром, а ночью в небе вспыхивали причудливые огни.
