– Конечно, господин Кийск, – широко улыбнулся Берг.
Он был рад, что Чжои остается в отряде. За несколько дней пути молодые ребята, до этого едва знавшие друг друга, успели сдружиться.
– А ты, Чжои, – палец Кийска нацелился на дравора, – с этой минуты беспрекословно выполняешь все, что тебе говорит Берг. Усек?
Чжои быстро переглянулся с молодым солдатом и, так же как и он, расплылся в улыбке:
– Конечно, господин Кийск!
– И кончайте с этими улыбочками, – с деланой суровостью насупил брови Кийск.
Киванов внимательно, как будто в первый раз, посмотрел на друга.
– Знаешь, Иво, – задумчиво произнес он, – мне порою кажется, что, став космопроходчиком, ты убил в себе гениального педагога.
Тут уж никто не смог удержаться, чтобы не захохотать в полный голос.
Идти под палящими лучами светила по сухому сыпучему песку, засасывающему ногу по щиколотку, было нелегко. Утомленные путники двигались молча, утирая пот, то и дело прикладываясь к быстро пустеющим флягам с водой.
Часа через три цвет полосы горизонта изменился, став из желтого серым.
– Пришли? – прохрипел пересохшим горлом Баслов.
Чжои молча кивнул.
– Теперь ты видишь что-нибудь впереди? – спросил у дравора Кийск.
– Почти ничего, – ответил Чжои. – Только большие здания, разделенные внутри на множество секций… Все путается, плывет… Слишком все однообразно, невозможно разобрать деталей…
По мере приближения к ней серая полоса, искаженная перспективой, изгибалась дугой, охватывая с обеих сторон желтую песчаную поверхность пустыни, словно готовилась проглотить ее.
Когда стали видны дома, стоящие на сером покрытии, отряд ненадолго остановился.
Баслов сделал глоток из фляги и выплеснул остатки воды себе в лицо.
– Мы нашли то, что искали, – сказал он, стараясь выглядеть спокойным, как никогда. – Этот город построили механики.
– Да, – согласился с ним Кийск. – Хотя мне все это время хотелось верить, что мы ошибаемся.
– Может быть, лучше дождаться ночи? – предложил Киванов.
– Не вижу смысла, – пожал плечами Кийск. – Ночью в незнакомом городе, в котором негде спрятаться, риск оказаться обнаруженными гораздо выше.
– Да, человеку трудно остаться незамеченным, если вокруг одни механики.
– В городе много людей, – сказал Чжои. – Я чувствую их. Это дравортаки.
Город представлял собой точную копию того, во что механики превратили после вторжения земные города. Идеально ровное серое дорожное покрытие заливало всю горизонтальную плоскость. Серые дома с зеркальными окнами стояли стройными рядами, словно кирпичи, вылепленные по единой форме. Пересекавшиеся под прямым углом улицы разделяли их на одинаковые кварталы. В том месте, где отряд вышел к городу, край дорожного покрытия приподнимался вверх, чтобы песок не попадал на улицы города.
– Предлагаю зайти в дом и найти свободную жилую секцию, – сказал Киванов. – Надо же где-то ночевать.
– Согласен, – кивнул Кийск.
Едва только путники ступили на серое дорожное покрытие, как Чжои начала бить нервная дрожь. Он старался скрыть от спутников свою слабость, но то и дело дергал головой по сторонам, словно опасаясь, что на него набросится какой-то демон, возникший из воздуха. Новые ощущения дравора, должно быть, были сходны с теми, что испытывает рыба, когда в стремительном броске она, внезапно выскочив из воды, покидает привычную для себя среду обитания, – пока еще не очень страшно, но неизвестно, что последует далее.
Да и землянам было не по себе среди серых плоскостей, ровных линий и прямых углов, когда кажется, что из-за каждого зеркального стекла за тобой наблюдает внимательный, пристальный взгляд.
Прямая, ровная, пустая улица просматривалась едва ли не до самого горизонта. Люди двигались вперед осторожно, прижимаясь к стенам зданий, внимательно осматриваясь по сторонам, прежде чем перейти перекресток. Пройдя четыре квартала, они наконец заметили на улице, ведущей влево, две перемещающиеся в их направлении фигуры. Это были не механики, и все же они решили не испытывать более судьбу и зашли в дом.
Три двери, выходившие на площадку первого этажа, были отмечены красными светящимися номерами.
– Драворы написали бы номера свободных секций синим, – заметил Чжои.
– Может быть, поднимемся на другой этаж и поищем свободную секцию? – предложил Борис.
– Нам нужно помещение на первом этаже, – сказал Кийск. – И с окнами, выходящими на противоположную сторону здания.
Он подошел к одной из дверей и нажал на ручку. Дверь оказалась незапертой и легко открылась.
– Ну точно такая же комнатка, какая была у меня на Земле в доме, отстроенном механиками, – перешагнув порог, с умилением произнес Киванов.
Пропустив всех в комнату, Кийск захлопнул дверь и провел по ней рукой, ища замок. Ни замка, ни какого-либо другого запора не было. Кийск недовольно скривил губы и посмотрел по сторонам в поисках предмета, которым можно бы было подпереть дверь.
– Безнадежно, – сказал, заметив его взгляд, Киванов. – Здесь ничего не сдвигается с места, кроме стульев. Но разве ты хочешь, чтобы вернувшийся хозяин не смог попасть к себе домой и не увидел дорогих гостей?
– Вот ты и встречай хозяина, – указал ему на дверь Кийск. – Когда надоест, я тебя сменю.
Комнатка была небольшой, без прихожей, рассчитанной на одного человека, и в ней сразу же сделалось тесно. Из мебели имелись только стол, два стула и низкая кушетка. Одну из серых стен занимали два встроенных шкафа, служившие для доставки еды и одежды. На другой находился квадратный экран с сорокасантиметровой диагональю.
Все по очереди смыли с себя пыль и песок в крошечной стоячей ванной с душем. Киванов, еще на Земле научившийся пользоваться жилой секцией, взял со стола дистанционный пульт управления и, набрав нужный код, заказал шесть комплектов одежды, которые незамедлительно появились в стенном шкафу. Серые безразмерные комбинезоны подгонялись по фигуре с помощью ремешков и застежек. Чжои никак не удавалось справиться с непривычной задачей, и Бергу пришлось показать ему, как это делается. Привыкший к просторной одежде, дравор чувствовал себя в затянутом комбинезоне неуютно и то и дело дергал то плечом, то коленом, поправляя его на себе и пытаясь разгладить складки.
Едой и питьем дравортаков пользоваться не стали, помня о том, что на Земле в них добавлялись препараты, воздействующие на психику. Вместо этого разложили на столе принесенную с собой пищу, а воду для питья набрали в душе.
Сделав себе бутерброд, Баслов устроился на кушетке под окном и принялся ковырять ножом чрезвычайно прочное, пропускающее свет с улицы, но непрозрачное с обеих сторон стекло. После долгого и упорного труда ему удалось-таки просверлить крошечное отверстие, к которому он и приник глазом.
