Ничего подобного Эмма не испытывала и не собиралась испытывать. При мысли, что надо будет вот так прикасаться к губам Колючего ей хотелось плеваться. Этого еще не хватало. Она могла обнять Соню - Соня ребенок, ее положено обнимать и гладить по плечам и голове, этому учили Доны-няньки, когда Эмма проходила практику в ясельных группах. Но прижиматься к взрослым людям?
Странным казалось все это и непонятным.
Потому сомнений не возникало - если Эмма кого-то и любит, то только саму себя. Саму себя она уважала и самой себе нравилась. И еще Соня была родным и немного близким человеком. Но - опять же - тут срабатывало слово "надо". Надо позаботиться о Соне. Надо вот сейчас встать, привести себя в порядок, распорядиться насчет завтрака, составить расписание дня для себя и для Сони. Просто надо - и все.
И еще надо выпить пилюлю. Потому что иначе Эмма за парочку дней превратиться во фрика. Она ведь никого не любит. Любовь к себе не в счет в данном случае.
Иногда Эмма вспоминала лицо Тайки, когда та отправилась выручать Федора, попавшего к фрикам. Полоски слез на лице, растрепанные волосы. И глаза. Большие, полные боли и чувств. Таких огромных, таких сильных чувств и эмоций, что Эмма в тот момент почувствовала их почти физически.
Тогда вообще все чувства были обострены до крайности, тогда все виделось более четко, более объемно. Мир тогда менялся на глазах. И лицо Таис стало символом перемен. Символом новой жизни.
Только в себе самой этих новых чувств, этих перемен Эмма не находила. Хотя отлично понимала, что если бы Колючий попал в беду - пошла бы выручать его точно так же. Просто потому, что это "надо". Потому что "помогать друг другу - это наш долг".
2.
После завтрака Эмма собиралась в ясли - ежедневное занятие, которое на самом деле приносило удовольствие. Возиться с малышней Эмме нравилось. Четверо новорожденных требовали к себе слишком много забот - купание, кормление, переодевание.
В этом Эмме с охотой взялась помогать Катя - ее удивляли и смешили малыши, и, таская их на руках, она приговаривала, что люди на самом деле бывают слишком маленькими.
- Ну, разве это ножки? - удивлялась она, натягивая чистые ползунки на девочек, - это же одно название от ножек. Представляешь, Эм, однажды они вырастут настолько, что станут ходить и бегать. Просто фантастика какая-то...
В этом Эмма могла согласиться. Крошечные розовые стопки малышей казались такими беспомощными, что не верилось в то, что однажды они бодро понесут своих владельцев по оранжевому покрытию магистрали. И тем более не верилось, что сама Эмма тоже когда-то была такой маленькой и беспомощной. Интересно, кто ее тогда носил на руках? Кто натягивал штанишки и носочки, кто пел песенки?
В любом случае тот, кто это делал, тоже имел очень слабое представление о любви и не научил маленькую Эмму любить. Ее учили только тому, что собственные обязательства перед станцией надо выполнять. Потому так называемая любовь и осталась где-то за бортом. Настолько неясной и непонятной, что только специальные таблетки, которых осталось не так уж и много, помогали не превратиться во фрика.
Сегодняшний день обещал быть хорошим и добрым. Ничего незапланированного или выбивающего из колеи. Эмма это любила. Она не спеша приняла душ, после долго сушила волосы феном и укладывала их. Долго подбирала сережки и цепочку на шею. На какое-то короткое мгновение ей захотелось надеть кулончик с божьей коровкой, который приносил удачу, Эмма даже чуть-чуть подержала его на ладони. Но после представила, как радостно заулыбается Колька, увидев его, и вернула обратно.
Это же Колючий дарил ей кулон, и он расценит это как специальный знак внимания, как ответный жест. Будто бы Эмма тоже стала что-то испытывать к нему. Симпатию, или еще что-то там.
А на самом деле Колька был как брат. Старший, бестолковый, шумный, находчивый. Но брат. Никаких особенных чувств, никакой дрожи в коленях и сумасшедшего сердцебиения. Ничего такого к братьям испытывать не полагалось - это Эмма знала совершенно точно.
С другой стороны то, что Колючий влюблен - очень даже хорошо для него самого. Это предохраняет его от превращения в монстра, потому следовало быть к нему доброй, снисходительной, ласковой и так далее. Чтобы не оттолкнуть, не огорчить.
Временами Эмма путалась во всех этих "надо". Их было столько, что к вечеру подкашивало от усталости и забот. Но жаловаться - Эмма не жаловалась. Наоборот.
Просыпаясь по утрам, выключая будильник и заглядывая на ходу в электронный ежедневник, она испытывала что-то, похожее на довольство и прилив энергии. Еще один день, полный труда и забот, еще одна возможность послужить своей станции. Ведь все-таки - все-таки! - Эмма стала взрослой, стала работать на Третьем Уровне и даже получилось так, что она каждый вечер может вернуться в любимую и привычную каюту, услышать ставшее таким родным ворчание Лона, поболтать с Соней и посмеяться с шуток Колючего.
Все это есть у нее, и потому Эмма вполне справедливо полагала, что счастлива.
Если бы еще быть уверенной в том, что заветных таблеток хватит на всю оставшуюся жизнь...
Эмма влезла в новенькие серые бриджи, натянула просторную оранжевую футболку, заплела небрежную косу и перекинула ее через плечо. Вдевая в уши сережки, с наслаждением втянула запах горячего кофе и булочек с ванилью. Значит, Лон уже накрыл на стол. Что там остальные, встали?
Колючего приходилось будить. Вот и сейчас он лежал прямо поверх одеяла, клетчатая рубашка, которую он не потрудился даже расстегнуть, не то, что снять - задралась, открывая полоску смуглой спины. На ногах - кроссовки, волосы взлохмачены. Наверняка играл до поздней ночи - вон, на полу пристроено два планшета. Значит, делал большую голограммную проекцию в объеме и обыгрывал крупную баталию. Космический спецназ...
Эмма вздохнула, легонько потрясла Колючего за плечо и пояснила, что пора вставать, уже утро и так далее. В ответ - хмурое мычание. Ладно, возможно, она вернется сюда после завтрака и попробует еще раз. А пока бесполезно будить, все равно не встанет.
Наскоро выпив кружку кофе и прожевав одну булочку, Эмма отмахнулась от шуток Лона, пояснила, что некогда и выскочила за дверь. Надо узнать - как прошла ночь в детском отделении, что запланировано на этот день в старших ясельных группах, как проходит подготовка к большому Празднику Первоклассников - другими словами, надо сделать уйму важных и нужных дел.
3.
Запахи рассказывали обо всем - о том, что буквально несколько минут назад здесь потрудился робот-уборщик - его платы пахли особенно, к ним примешивалась еле уловимая нота нагретой пыли и мусора. После него пронеслось несколько детей - именно пронеслись, пробежали - Эмма могла поклясться, что чувствует слабый запах пота и даже, вроде бы, присутствие адреналина.
