ФЕЛИКС: Ну говорил! Так ведь ты про что говорил? Ты же ведь…
КУРДЮКОВ: А! Признаешь! Правильно? А раз признаешь — не надо запираться! Честно признайся: кто тебе рассказал? Наташка? В постельке небось рассказала? Расслабилась?
Он оглядывается на Наташу и шарахается, заслоняясь кулаком со стамеской: Наташа надвигается на него неслышным кошачьим шагом, слегка пригнувшись, с хищно шевелящимися пальцами, норовящими выцарапать глаза.
НАТАША (яростно шипит): Ах ты, паскуда противная, душа гадкая, грязная, ты что же это хочешь сказать, пасть твоя черная, немытая?
КУРДЮКОВ (визжит): Я ничего не хочу сказать! Магистр, это гипотеза! Защитите меня!
Наташа вдруг останавливается, поворачивается к Ивану Давыдовичу и спокойно произносит:
— Все ясно. Этот патологический трус сам же все и разболтал. Обожрался тухлятиной, вообразил, что подыхает, и со страху все разболтал первому встречному…
КУРДЮКОВ: Вранье! Первый был доктор из «скорой помощи»! А потом санитары! А уж только потом…
НАТАША: Ты им все разболтал, гнида?
КУРДЮКОВ: Никому! Ничего! Он уже и так все знал!
Клетчатый, оставив Феликса, начинает бочком-бочком придвигаться к Курдюкову. Заметив это, Курдюков валится на колени перед Иваном Давыдовичем.
КУРДЮКОВ: Магистр! Не велите ему! Я все расскажу! Только попросил съездить его к вам… Назвал вас, виноват. Страшно мне было очень… Но он и так уже все знал! Улыбнулся этак зловеще и говорит: «Как же, знаю, знаю магистра…»
ФЕЛИКС: Что ты несешь? Опомнись!
КУРДЮКОВ: «Поеду, говорит, так и быть, поеду, но вечерком мы еще с тобой поговорим!» Я хотел броситься, я хотел предупредить, но меня промывали, я лежал пластом…
ФЕЛИКС: Товарищи, он все врет. Я не понимаю, чего ему от меня надо, но он все врет…
КУРДЮКОВ: А вечером он уже не скрывался! Поймите меня правильно, я волнуюсь, я не могу сейчас припомнить его речей в точности, но про все он мне рассказал специально, чтобы доказать свою осведомленность…
ФЕЛИКС: Врет.
КУРДЮКОВ: …Чтобы доказать свою осведомленность и склонить меня к измене! Он сказал, что нас пятеро, что мы бессмертные…
ФЕЛИКС: Врет.
КУРДЮКОВ (заунывно, словно бы пародируя): «В Крапивкином Яре за шестью каменными столбами под белой звездой укрыта пещера, и в той пещере эликсира источник, точащий капли бессмертия в каменный стакан…»
ФЕЛИКС: Впервые эту чепуху слышу. Он просто с ума сошел.
КУРДЮКОВ (воздевши палец): «Лишь пять ложек эликсира набирается за три года, и пятерых они делают бессмертными…»
ФЕЛИКС: Он же из больницы сбежал, вы видите…
КУРДЮКОВ (обычным голосом): Он вас назвал, магистр. И Наташечку. И вас, князь. А пятого, говорит, я до сих пор не знаю…
Все смотрят на Феликса.
ФЕЛИКС (пытаясь держать себя в руках): Для меня все это — сплошная галиматья. Горячечный бред. Ничего я этого не знаю, не понимаю и говорить об этом просто не мог.
Все молчат.
Феликс встает, и на него сзади наскакивает Курдюков. Он обхватывает Феликса левой рукой за лицо, чтобы зажать рот, а правой с силой бьет стамеской в спину снизу вверх. Стамеска тупая, рука у Курдюкова соскальзывает, и ни какого убийства не получается. Феликс лягает Курдюкова ногой, тот отлетает на Ивана Давыдовича, и оба они вместе с креслом рушатся на пол.
ПАВЕЛ ПАВЛОВИЧ (насмешливо): Развоевались!…
НАТАША (она уже возлежит на диване): Шляпа. И всегда он был шляпой, сколько я его помню…
ПАВЕЛ ПАВЛОВИЧ: Но соображает быстро, согласитесь…
Иван Давыдович, наконец, поднимается, брезгливо вытирая ладони о бока, а Курдюков остается на полу — лежит скорчившись, обхватив руками голову.
ИВАН ДАВЫДОВИЧ: Господа, так все-таки нельзя. Так мы весь дом разбудим. Я попрошу, господа…
ФЕЛИКС (дрожащим голосом): Слушайте, а может, хватит на сегодня? Может, вы завтра зайдете? Ведь, ей-богу, дождемся, что кто-нибудь милицию вызовет…
ИВАН ДАВЫДОВИЧ: Сядьте. Сядьте, я вам говорю!… (Пауза). Вот что, господа. Ситуация переменилась. Я бы сказал, она усложнилась. Я, господа, прошу вас основательно усвоить, что сегодня нам ничего здесь делать нельзя. (Он принимается собирать обратно в саквояж свои медицинские причиндалы). Если мы оставим здесь труп, милиция разыщет нас очень быстро. Это понятно?
КЛЕТЧАТЫЙ: Виноват, герр магистр, не совсем понятно. Нам не обязательно оставлять труп здесь! Можно выкинуть его в окно. Седьмой этаж… Вдребезги! Самоубийство!
НАТАША (решительно): Нет, господа, я тоже против. Все знают, что мы с Феликсом дружили, вчера он ко мне заходил, ночью меня не было дома… Зачем мне это надо? Затаскают по следователям. Я вообще против того, чтобы Феликса трогать. Его надо принять.
КУРДЮКОВ (выскакивает из угла, как черт из коробочки): Это за чей же счет? Сука! Шлюха ты беспардонная!
ИВАН ДАВЫДОВИЧ: Да тише вы, Басаврюк! Сколько можно повторять? Ти-ше! Извольте не забывать, что это по вашей вине все мы сидим здесь и не знаем, на что решиться…
И тут Феликс взрывается. Он грохает ладонью по столу и голосом, сдавленным от страха и ненависти, объявляет:
— Убирайтесь к чертовой матери! Все до одного! Сейчас же! Сию минуту! Чтобы ноги вашей здесь не было!
Клетчатый, хищно присев, делает движение к Феликсу.
ФЕЛИКС (Клетчатому): Давай, давай, сволочь, иди! Ты, может, меня и изуродуешь, бандюга, протокольная морда, ну и я здесь тоже все разнесу! Я здесь вам такой звон устрою, что не только дом — весь квартал сбежится! Иди, иди! Я вот сейчас для начала окно высажу с рамой…
ИВАН ДАВЫДОВИЧ (резко): Прекратите истерику!
ФЕЛИКС (бешено): А вы заткнитесь! Заткнитесь и выметайтесь отсюда со всей своей бандой! Немедленно!
ИВАН ДАВЫДОВИЧ (очень спокойно): Вашу дочь зовут Лиза…
ФЕЛИКС: А вам какое дело?
ИВАН ДАВЫДОВИЧ: Вашу дочь зовут Лиза, ваших внуков зовут Фома и Антон, живут они на Малой Тупиковой, шестнадцать. Правильно?
Феликс молчит.
ИВАН ДАВЫДОВИЧ: Я надеюсь, вы понимаете, на что я намекаю?
ФЕЛИКС: Чего вам от меня надо — вот чего я никак не пойму!
ИВАН ДАВЫДОВИЧ: Сейчас поймете. Судьбе было угодно, чтобы вы проникли в нашу тайну…
ФЕЛИКС: Никаких тайн я не знаю и знать не хочу.
ИВАН ДАВЫДОВИЧ: Пустое, пустое. Следствие закончено. Не об этом вам надлежит думать. Вам предстоит сейчас сделать выбор: умереть или стать бессмертным. Вы готовы сделать такой выбор?
ФЕЛИКС медленно качает головой.
ИВАН ДАВЫДОВИЧ: Почему?
ФЕЛИКС: Почему? Да потому, что нет у меня никакого выбора… Если я выберу смерть, вы меня выкинете в окно… А если я выберу это ваше бессмертие — я вообще не знаю, какую гадость вы мне тогда сделаете. Чего от вас еще ждать?
НАТАША: Святая дева! До чего же глупы эти современные мужчины! Я, помнится, моментально поняла, о чем идет речь…
