— Иан! — громко сказал я. Прислушался. Нет, как будто все тихо. — Иан, ты слышишь меня?
Я сдернул очки и увидел Иана. Он лежал скорчившись, на животе, совсем близко, как раз за пригорком. Бросился к нему, присел. Жив? Осторожно перевернул тело. Мне показалось, у Иана переломаны все кости: тело было податливым, мягким. Неужели мертв?
— Иан.. — Я принялся трясти его. — Иан, это я! Слышишь? Очнись! Иан!
Голова Сайко вяло болталась из стороны в сторону. Наконец услышал слабое мычание, плечи Иана дернулись.
— Иан, как ты? Жив?
Сайко смотрел на меня бессмысленными глазами. Выдавил:
— Он… сейчас… нападет. Он прыгнул… с дерева…
«Влад, — сказал голос Щербакова. — Я все слышал. И видел. Место, где вы находитесь, открытое? Там можно сесть?»
Я огляделся. За пригорком открывались небольшая пустошь.
— Да. Включить пеленг?
«Не нужно, я вижу и так».
Через минуту я услышал тихое жужжание двигателей. Аппарат мягко опустился, откинулся люк. Щербаков спрыгнул в траву, подошел.
— Надо перенести его в аппарат. Иан… Открой глаза, Иан, я беру тебя за руку, Вот за эту. Шевельни ею, слышишь? Шевельни рукой.
Иан открыл глаза.
— Позвоночник цел? спросил Щербаков.
— Цел… — Сайко попытался приподняться и осел. Все… цело…
Я проснулся, Люк открыт, в него падают солнечные лучи. Рядом лежит Иан; он вздрагивает, что-то бормочет в забытьи, стонет. Повернул голову: чуть выше, в соседнем кресле, положив на колени излучатель, дремлет Щербаков. Наверное, почувствовав на щеке солнечный луч, Щербаков пожевал губами, встряхнулся. Приоткрыл веки. Некоторое время он всматривался в небо, наконец перевел взгляд на меня. Под глазами круги, верный след бессонницы. Мне стало стыдно: я ведь сам не заметил, как заснул. Я приподнял я: мы с Ианом лежим на надувных матрасах.
— Простите, Павел Петрович. Я давно сплю?
— Выспался?
Я приподнялся на матрасе, встряхнулся, Кричат птицы. В люк влезают листья пальм, мы в самой гуще леса. Значит, ночью Щербаков перевел ракетолет в укрытие, чтобы нас не было видно. Он посмотрел на меня:
— Понимаешь, мы с тобой где-то совершили ошибку. Одну, всего одну, но этого было достаточно.
Я не понимал, о чем он. Сел рядом, разглядывая прыгающих между ветками птиц. Как в настоящих тропиках, всех цветов радуги. Щербаков продолжил:
— Пока я не могу догадаться, где мы сделали эту ошибку. Вот в чем дело.
Ну да. Резидент вчера вел себя совершенно спокойно, но лишь до момента, когда мы к нему подошли. Потом он что-то заподозрил. Что? Скорей всего мы не подали какой-то условный сигнал, который скрыл от нас Уккоко Уиллоу. Какой сигнал? Впрочем, сейчас то уже неважно. Что же было дальше? Резидент выключил радиолуч и напал на Иана. Напал… Что — он хотел его убить? Вряд ли. Вряд ли, потому что в таком случае резидент убил бы Иана сразу. Резидент наверняка снабжен всем необходимым. Значит, убивать Сайко он не хотел. Даже парализовывать, выключая на несколько часов, — тоже. Он хотел только оглушить его. Потом связать и попытаться выяснить, кто он или кто мы. Знал ли резидент, что вслед за Ианом иду я, контролируя каждый его шаг? Я посмотрел на Щербакова. Тот тронул свисающий над люком волокнистый плод. Помолчал.
— Я вчера бегло осмотрел то место. По следам — резидент действительно залез на дерево и спрыгнул сверху на Иана. Думаю, он хотел оглушить его и что-то выяснить.
— Почему? Ведь сначала он вел себя совершенно спокойно.
— Я же говорю: мы совершили ошибку.
— Что вы имеете в виду под ошибкой? Условный сигнал?
— Условный сигнал… — Раздумывая, Щербаков нагнулся над Ианом. Кажется, Сайко сейчас стало легче, по крайней мере, он успокоился и спит, перевернувшись на бок и прижавшись щекой к подушке.
— Кости целы. Парень он здоровый. Да и нападавший берег его для допроса. А когда увидел, что ты подходишь, исчез. Хочешь есть? Давай позавтракаем.
— Все-таки где он?
Щербаков достал две банки с летным завтраком, вскрыл. Перехватил мой взгляд: прямо над люком на пальме висели круглые плоды, опутанные коричневыми волокнами.
— Кокос. Наверняка. Подождем, Влад, а? Я бы сам с удовольствием попробовал, но… Мы здесь все-таки несколько часов. — Он протянул бутерброд, разлил кофе. — Держи. Ты спрашиваешь, где резидент? А черт его знает.
Чашка кофе, прессованные витамины, булочка, мед, бутерброд с ветчиной — все это было достаточно вкусно. Можно потерпеть: наверняка всевозможные плоды водятся здесь в изобилии. Щербаков заговорил, тщательно прожевывая бутерброд и внимательно изучая свисающие сверху листья:
— Понимаешь, в прибор ночного видения я наблюдал за схваткой Иана и напавшего на него. Видел все, от начала до конца. Естественно, насколько это позволяет наблюдение сверху. Ты помнишь последний вскрик Сайко?
— Да. Иан крикнул: «Влад, он сверху».
— Точно. Так вот, в этот момент на моем ПНВ два силуэта слились, Резидент прыгнул на Иана, потом… — Челюсти Щербакова на секунду застыли. — Потом были слышны звуки борьбы. Потом…
— Потом он исчез.
— Куда? Ведь ты не видел после этого резидента?
— Не видел.
— Почему? — Щербаков поставил чашку на доску приборов. — Третье пятно очень скоро исчезло. Два пятна, тебя и Иана, я видел. Но куда делось третье?
— Не знаю.
— И я не знаю. — Щербаков снова взял чашку.
— Может быть… Может быть, он надел защитный скафандр? Антиинфра?
— Я уже думал об этом. Допустим, у Компании есть скафандры, блокирующие инфралучи… Нет. Он не успел бы надеть скафандр так быстро.
— Может быть, у него просто антиинфраустройство? Луч, скажем?
— Луч, говоришь. Тогда с огорчением отметим, что Компания обошла нас. Нам до таких лучей далеко.
— Это уже другой вопрос. Все-таки мы будем его искать?
— Будем… — услышал я мычание Иана. — Б-будем…
Иан открыл один глаз, долго рассматривал подушку. Повернул голову, сказал глухо:
— Что?
Щербаков улыбнулся:
— Как себя чувствуешь?
— Чувствую? Да я в полной норме. — Иан дернулся и сморщился от боли, стал ощупывать, колени. Похлопал по груди. Сел, играя плечами. — Черт, какой же я идиот. Олигофрен, микроцефал. Надо же было родиться таким кретином! Полным, законченным!
Я протянул ему термос:
— Ладно, Иан. Лучше глотни кофе.
В жизни каждого человека бывает ощущение, когда он сам командует событиями. В эти минуты он ясно, отчетливо, каждой клеткой понимает, что именно должен сделать, как обязан поступить. Так вот, сейчас, передавая термос Сайко, я почувствовал обратное. Вдруг ощутил себя щепкой, которая плывет по волнам и ничего не может предпринять. Главным было абсолютное непонимание того, как мы будем искать пропавшего резидента. Иан отвинтил крышку, сделал глоток. Щербаков нахмурился:
