Одно время Джил работала в католической больнице… Вдруг она представила лицо Человека с Марса, обрамленное чепцом сестры милосердия, монахини. Мысль была совершенно дикой, ведь в лице Смита не было ничего женского.
Она уже окончила работу и переодевалась, когда одна из сестер просунула голову в дверь.
— Тебе звонят, Джил.
Джил включила звук без изображения: она еще не переоделась.
— Это Флоренс Найтингейл[2]? – спросил баритон.
— Говорите. Это ты, Бен?
— Мужественный сторонник прессы собственной персоной. Маленькая, ты занята?
— А что ты собираешься предложить?
— Я собираюсь скормить тебе кусок говядины, напоить тебя допьяна и задать один вопрос.
— Ответ все тот же: «Нет».
— Не этот вопрос.
— Вот как, ты знаешь какой-то другой? Говори.
— Попозже. Сперва мне надо, чтобы ты размякла.
— Настоящая говядина? Не синтетика?
— Гарантировано. Ткни ее вилкой, и она замычит.
— Ты, похоже, хапнул где-то изрядный кус, Бен.
— Это к делу не относится. Так как?
— Ничего не поделаешь, уговорил.
— Крыша медцентра. Через десять минут.
Джил повесила платье в шкафчик и надела другое, для выходов. Оно было притворно строгим, но просвечивало почти насквозь, с юбкой и лифом, создающими эффект, будто на ней совершенно ничего нет. Джил с удовольствием оглядела себя и вошла в трубу лифта.
Наверху она огляделась в поисках Бена Кэкстона. Служащий тронул ее за локоть.
— Вот ваша машина, мисс Бодмен… Вон тот «тальбот».
— Спасибо, Джек. — Она увидела такси, стоящее на отправочной площадке с открытой дверцей. Джил села, собираясь сказать Бену какой-нибудь двусмысленный комплимент, и тут заметила, что его нет в машине. Такси было на автопилоте; дверца закрылась, машина взмыла в воздух, описала круг и полетела через Потомак. Оно остановилось на посадочной площадке «Александрия», и в него влез Бен Кэкстон. Такси снова взмыло в воздух.
— Ух ты, какие мы важные! — Джил смерила Бена взглядом. — С каких это пор ты посылаешь за своими женщинами робота?
Он похлопал ее по колену и мягко сказал:
— Тому есть причины, маленькая. Никто не должен видеть, как я забираю тебя…
— Однако!
— …и ты не можешь позволить себе роскошь маячить рядом со мной. Так что прикуси язычок. Это было совершенно необходимо.
— Гм-м-м… кто же из нас подхватил проказу?
— Мы оба, Джил. Я ведь газетчик.
— А я уж решила, что ты кто-то другой.
— А ты — медсестра больницы, где держат Человека с Марса.
— И поэтому ты не можешь представить меня своей матери?
— Тебе что, надо все разжевать? После посадки «Победителя» у вас побывали тысячи репортеров плюс другие представители прессы: гриндеры, уинчеллы, липманны и прочие легмены[3]. Каждый из них из кожи вон лез, чтобы взять интервью у Человека с Марса… И никому ничего не отломилось. Как по-твоему, понравится им, если они увидят, как мы вместе покидаем больницу?
— Не вижу в этом ничего страшного. Я же не Человек с Марса.
Он внимательно поглядел на нее.
— Ты-то, конечно, нет. Но ты поможешь мне его увидеть. Поэтому я и не стал соваться к тебе на работу.
— Ну и ну! Ты слишком долго ходил по солнышку с непокрытой головой. Его же сторожат моряки!
— Верно. Об этом-то мы и поговорим.
— Не вижу, о чем тут говорить.
— Потом. Сначала поедим.
— Вот теперь ты говоришь здраво. Хватит ли тебя на «Нью Мэйфлауэр»? Ты ведь хапнул изрядный кус, признавайся.
Кэкстон нахмурился.
— Джил, я не рискну маячить в ресторанах ближе Луисвилла. А этому рыдвану понадобится часа два, чтобы добраться туда. Как насчет обеда у меня дома?
— Спросил Паук у Мушки. Бен, я слишком устала, чтобы сопротивляться.
— А и не надо. Королевский поцелуй, благословение, надежда умереть за прекрасную даму — вот и все, что мне нужно.
— Мне это не нравится. Если я могу чувствовать себя в безопасности рядом с тобой, значит, я ошиблась адресом.
Кэкстон принялся нажимать кнопки. Такси, кружившееся в ожидании приказания, очнулось и рванулось к отелю, где жил Бен. Он набрал номер и поинтересовался у Джил:
— Сколько тебе потребуется времени, чтобы напиться, сладкая ножка? Я скажу, чтобы кухня приготовила к этому времени мясо.
Джил оценила это.
— Бен, в твоей мышеловке есть собственная кухня!
— И еще какая. Я могу даже поджарить мясо.
— Я сама поджарю мясо. Дай-ка мне микрофон, — и она принялась командовать, остановившись лишь раз, чтобы уточнить, любит ли Бен эндивий[4].
Такси высадило их на крышу, и они отправились в комнату Бена. Она была довольно старомодной, и единственной роскошью в ней была лужайка настоящей травы посреди гостиной. Джил остановилась, сбросила туфли, прошла в комнату босиком, остановилась на краю лужайки и с наслаждением пошевелила пальцами прохладные зеленые стебли. Вздохнула.
— Ух, как хорошо-то, — вздохнула она. — С тех пор, как я на этой работе, мои ноги никогда так не отдыхали.
— Сядь.
— Нет, я хочу, чтобы мои ноги помнили это и завтра.
— Распоряжайся. — Он вышел в соседнюю комнату смешать коктейль.
Она прошла следом и принялась хозяйничать. Мясо было в приемнике, вместе с ним лежала уже наструганная картошка. Джил порезала салат, поставила его в холодильник и набрала комбинацию для мяса и картошки, но не включила цикл.
— Бен, у этой печки есть дистанционное управление?
Бен пробежал взглядом по клавишам и нажал одну из них.
— Джил, а что бы ты стала делать, доведись тебе готовить на открытом огне?
— Ты бы пальчики облизал. Я ведь была в скаутах. У тебя готово, язва?
Они прошли в гостиную. Джил села, скрестив ноги, и они занялись мартини. Напротив его стула стоял стереобак, оформленный под аквариум; Бен включил его, и гуппи уступили место лицу известного уинчелла Августа Гривса.
— …было сказано авторитетными лицами, — заговорило изображение, — Человека с Марса пичкают наркотиками, чтобы он не мог узнать этих фактов. Администрация находит это чрезвычайно…
Кэкстон щелкнул выключателем.
— Эх, дружище, — сказал он сочувственно, — ты не знаешь ничего, чего не знаю я. — Он задумался. — Хоть ты, может, и прав насчет правительства и наркотиков.
— Нет, не прав, — неожиданно возразила Джил.
— Что такое, маленькая?
— Человека с Марса не наркотизируют, — сболтнув больше, чем собиралась, она добавила: — За ним постоянно наблюдает врач, но никаких распоряжений по поводу транквилизаторов не было.
