— Вы подключились, чтобы спросить меня об этом?
— Терпение, Крэг. У вас есть время, есть оно и у меня. Я отослала дежурного офицера с поручением и нахожусь в зале управления одна. В нашем распоряжении по крайней мере четверть часа.
— Вы, должно быть, важная птица, раз можете себе такое позволить.
— Моя должность не имеет значения. Важно то, что я вам помогаю. И не ради вас самих, Крэг, но потому что вы можете помочь… сами знаете кому. Как только вернется офицер, я к вам приду.
— Ко мне? Сюда?
— Да, я принесу кое-что, необходимое для побега. Пока я здесь одна, я открою замок вашей камеры. Но не уходите прямо сейчас. Более того, вы должны оставаться в камере по крайней мере полчаса после моего ухода. Договорились?
— Договорились, — ответил Крэг и услышал щелчок замка.
— Что вы принесете? — спросил Крэг и, не дождавшись ответа, понял, что связь отключена.
Он присел на койку и стал ждать. Почему для помощи была выбрана женщина? Он ненавидел женщин, всех без исключения. А эта ещё позволяла себе насмешливый и снисходительный тон.
Дверь открылась, и в камеру быстро вошла женщина, тут же затворившая дверь за собой. Действительно важная птица: она была одета в строгую форму Главного Психокорректора. Должность психокорректора была очень престижной, а самих психокорректоров можно было пересчитать по пальцам. Чтобы занять эту должность, человек должен был иметь не только докторскую степень в психологии и электронике, но и большую политическую поддержку. Что ж, если она тесно связана с Олливером, то политическая поддержка ей была обеспечена.
Но она не была похожа на женщину, защитившую две докторских диссертации. Она была потрясающе красива. Даже строгая форма не могла скрыть её великолепной фигуры, а большие роговые очки на лице, лишенном всякой косметики, не скрывали нежного овала и правильных черт лица. Ее голубые глаза сквозь слегка затемненные стекла очков поражали своей глубиной, а из-под форменного берета вились темно-каштановые волосы. Джеймисон ненавидел её вдвойне — за то, что она женщина и за её красоту. Но больше всего его раздражал цвет её волос. Он был точно такого же оттенка как у Ли.
Чтобы подчеркнуть свое отношение, он нарочно остался сидеть на койке. Но если она и заметила неуважение, то никак этого не показала и, остановившись напротив, открыла сумку. Теперь, однако, её голос был сухим и деловитым, а от прежнего дружелюбия не осталось и следа.
— Это — самое главное, — произнесла она и бросила на койку маленький металлический цилиндр. — Положите его в карман. Он радиоактивен и без него или охранника, у которого он есть, большинство дверей — смертельная западня.
— Я знаю, — коротко ответил он.
Затем последовал клочок бумаги, сложенный в несколько раз.
— Это план тюрьмы, где помечено, как добраться до выхода с наименьшей вероятностью наткнуться на охранников. Если все-таки этого избежать не удастся…
Она протянула ему маленький пистолет, но он покачал головой.
— Не надо, — сказал он. — Он мне не нужен.
Она молча положила его обратно в сумку, как будто ничего другого и не ожидала услышать.
— Это — гостевая карточка. Прикрепите её к рубашке. Она не поможет вам на верхних трех этажах, потому что всех посетителей обязательно сопровождает тюремщик, но на остальных этажах она избавит вас от ненужных вопросов обычных охранников.
Карточку он взял. Затем она достала короткую, тонкую как лезвие бритвы ножовку, сделанную из дюриума.
— Этим вы распилите задвижку замка своей двери. Я запру дверь, когда буду уходить.
— Зачем?
— Не будьте глупцом, Крэг. Эту дверь можно запереть снаружи, но открыть её можно только с пульта управления. Меня только что сменил дежурный офицер. Если вашу дверь найдут открытой, то сразу станет ясно, что сделать это могли только охранник или я. Конечно, он будет под большим подозрением, чем я, но я не хочу, чтобы на меня падала даже её тень.
— Если вы так осторожны, — спросил Крэг, — то откуда вы знаете, что охранник нас сейчас не подслушивает?
— Этого я не знаю, — спокойно ответила она. — Но это — риск, которого нельзя было избежать. Теперь — одежда. Я принесла вам шорты.
Она достала из сумки плотно свернутый шелковый комок.
— Ботинки я принести не смогла. — Она взглянула на его обувь. — Ваши слишком уж похожи на тюремные, поэтому лучше их оставить здесь. В Альбукерке примерно половина гражданского населения ходит в сандалиях, а остальные — босиком. Босиком вы будете меньше бросаться в глаза, чем в этих ботинках. О рубашке, я вижу, вы уже подумали сами, но кое-что можно улучшить. Я могу оставить ножницы и иголку с ниткой — рукава лучше отрезать, чем закатать. Вы с этим справитесь?
— Да, — Крэг помедлил, — но это займет минут двадцать или около того, так что лучше я начну прямо сейчас.
— У вас достаточно времени и для этого, и чтобы распилить замок, и чтобы запомнить и уничтожить план. Все это не должно занять больше сорока минут, и через сорок минут — самое позднее через час, когда вы услышите бой часов — лучший момент для побега. Если вы управитесь раньше, лучше немного подождать.
— Как насчет денег?
— Вот двадцать долларов. Больше вам не понадобится, потому что вы должны попасть в… сами знаете куда, как можно раньше. И трезвым.
Крэг не счел нужным комментировать. Он никогда не пил, когда работал или находился в опасности. Преступник, пивший не вовремя, долго не протягивал.
— И последнее, Крэг. Вы можете завернуть воротник вовнутрь, чтобы рубашка больше походила на тенниску. Давайте, я…
Она потянулась к воротнику, но Крэг дернулся в сторону и вскочил на ноги.
— Я сам, — сказал он.
— Вы что, испугались меня? — засмеялась она.
— Я не люблю, когда до меня дотрагиваются. Особенно женщины. А теперь, если у вас все, можете уходить.
— Хороша благодарность. А что касается женщин, вам никто не говорил, что это излечимо? Но во всяком случае вы все-таки встали из-за меня.
Крэг промолчал. Когда она вышла, он услышал, как щелкнул замок. Ему показалось, что даже в коридоре она продолжала улыбаться.
Он не стал терять времени и сразу занялся замком. Он пилил задвижку с такой силой, будто хотел выместить на этом куске металла всю накопившуюся злость. Он закончил все приготовления раньше отведенного срока и уже почти решился выйти в коридор, но, поразмыслив, все-таки дождался боя часов.
Он потихоньку отворил дверь и выглянул — коридор был пуст. Он шел уверенно и без задержек, хорошо запомнив, где нужно сворачивать, как было помечено в плане, который он уничтожил. Когда он почти прошел второй коридор, он услышал шаги охранников. Спрятавшись в нише, он ждал, пока они поравняются с ним, и приготовился нанести первый удар. Но они свернули в сторону и он, подождав ещё немного, продолжил свой путь. Спустившись по лестнице, он оказался на двадцать девятом этаже. Здесь было больше коридоров и поворотов, но охранников он не встретил и добрался до лестничной клетки без всяких приключений.
