— А вы представляете, какая каша образуется по вашей милости в голове человека? И где ручательство, что вы, личность с ярко выраженными индивидуальными склонностями, выберете из культурного наследия человечества самое лучшее?
— У меня для этого достаточно широкое образование, можете не беспокоиться, — надменно сказал Пегас. — Это мне по силам без помощи мудрых советчиков.
Чем дальше, тем сильнее росла во мне уверенность, что я разговариваю с человеком, который уже давно перестал разумно мыслить. Однако я все еще не отказался от надежды убедить его.
— Согласен, ваше открытие и в самом деле имеет громадное значение. Так почему бы вам не отдать его в руки общества? Почему вы беретесь за такое сложное дело в одиночку, в глухой норе? Сомневаюсь, чтобы вам, одиночке, удалось построить настолько сильный передатчик, чтобы охватить весь земной шар.
Пегас судорожно вцепился в крышку стола.
— Пока я не доведу свой план до конца, до тех пор не выпущу из рук своего изобретения. Вы способны вообще представить себе, как могут люди воспользоваться моим передатчиком? Похитить его у меня, украсть, и тогда обо мне и не вспомнят. Разве мало гениальных открытий было подобным образом похищено? Да, мой гравитационный передатчик меня действительно сильно беспокоит. Но я не унываю. Судя по предварительным расчетам, его мощность может быть невелика: меньше, чем у обычной радиостанции.
— А вас не выдаст увеличенный расход электроэнергии? — возразил я.
— Нет, энергию я беру прямо из сети, минуя счетчик… в интересах человечества, — усмехнулся Пегас.
— Удивительно, — сказал я не без злорадства. — Вы боитесь, как бы у вас кто-нибудь не украл ваше изобретение, а сами, мягко говоря, обираете человеческое общество чуть ли не на каждом шагу. Правда, вы говорите, что это в его же интересах. Но где гарантия, что вы сами не злоупотребите своим изобретением, что вы сами не обратите его против человечества?
Тяжелое лицо Пегаса побагровело,
— Не заходите слишком далеко, редактор. Я честный человек.
Я собрался было возразить, что честный человек не крадет, но побоялся обострять положение.
— Мир нельзя спасти никакими таинственными лучами, — сказал я внешне спокойно. — Человечество уже пробудилось ото сна. Я искренне верю, что последняя мировая война была действительпо последней. Для войны сейчас нет времени. Первый советский спутник Земли, чьи сигналы вы поймали и передали мне но телефону, устремил взоры человечества вверх, в космос. Оставьте в покое мозг человека, это опасно и не нужно. Мозг — чувствительный орган. Это вам не ваш электронный Ферда, с которым, переключая контакты, вы можете делать что вам вздумается. Пегас некоторое время молчал. Я уже по наивности начал надеяться, что мои горячие слова на него подействовали. Но он разрушил эти надежды, как карточный домик.
— Все красивые слова, редактор! Вы недооцениваете опасности войны. Нам не понять друг друга. Вы литератор, а я хладнокровный ученый. Я знаю, что делаю. Не могу же я допустить, чтобы голем, которого вызвала к жизни наука и техника, раздавил население этой планеты. А голем уже шагает, сокрушая все на своем пути. Я иду рядом с ним и только ожидаю удобного момента, чтобы превратить его снова в мертвую глину.
— Я не совсем понимаю вас. При чем тут голем?
Пегас сощурился, точно ему в глаза попал дым от сигареты.
— И вы еще называете себя автором фантастических рассказов? Это же яснее ясного. Я не имею в виду голема из средневековых поверий: глиняного великана, сотворенного силой колдовства и вышедшего из повиновения человеку. Голем наших дней — это современная техника, или, точнее, атомная техника. Она ускользнула из рук человека и сокрушает теперь своего изобретателя.
— Этот голем с таким же успехом может служить мирным целям, его не надо уничтожать! — отпарировал я.
Пегас вместо ответа вынул из жилетного кармана старомодные часы-луковицу.
— Вижу, нам не договориться. Ваше время истекло, час уже прошел.
— А вы не боитесь меня отпускать? Во всяком случае, я не чувствую никаких обязательств в смысле сохранения вашей тайны.
— Я не знаю, что такое страх: при выполнении столь великой задачи он мне только мешал бы, — холодно ответил Пегас. Он резко обернулся и протянул руку к рычагу на одном из пультов.
В глаза ударил ослепительный свет. Я потерял сознание.
Мы самые несчастные из всех потерпевших кораблекрушение, какие только рождались на нашей планете. Что за роскошная была жизнь у Робинзона Крузо по сравнению с нами! Над его головой щебетали птицы, берега острова омывало чарующее, вечно изменчивое море… Сейчас самая страшная земная буря показалась бы мне слаще музыки.
Потерпевшие кораблекрушение в межзвездном океане, затерянные в бесконечном леденящем космосе!..
Неделю назад заболел Манго, мужественный, пытливый Манго. Он вычислил скорость нашего полета и пришел к фантастической цифре: в десять раз быстрее скорости света. Я не поверил собственным глазам. Несколько раз проконтролировал электронно-вычислительный аппарат, но ошибка была исключена.
— Сошел с ума, я просто сошел с ума! — твердил Манго, сообщив нам результаты вычислений. — Такая скорость вообще невозможна…
Мы стали успокаивать нашего бедного Манго, но все оказалось напрасным.
Теперь Манго лежит на койке и бредит, словно в лихорадке. Его крики прерывают нить моих воспоминаний, я не могу сосредоточиться. Не знаю, стоит ли вообще продолжать… Но как же тогда найти ту трагическую ошибку?..
Манго уснул.
Я пользуюсь минутой тишины и возвращаюсь мыслями на Землю, к Пегасу, в его подземную лабораторию. Как же все случилось? Пегас лишил меня сознания. Вспоминаю, что было потом…
* * *
Я медленно приходил в себя.
Где я? Почему лежу навзничь па сыром бетоне? Почему здесь так темно? Или я ослеп? Бетон подо мной невыносимо холодный, должно быть, это дорога, а там, где-то в полях, щебечут птицы и гремит целый оркестр кузнечиков.
Я ощупываю свое тело. Голова тяжелая, как камень.
— Эй, есть тут кто? — выговорил я с трудом.
Но это же не мой голос!.. И откуда такое глухое эхо? Проклятые кузнечики, хоть бы на минуту умолкли…
Пытаюсь встать. Но дело идет туго. С усилием подтягиваю ноги. Угодил каблуком в какую-то коробку. Из нее вырвался кружок света.
Значит, я вижу!
Голова безуспешно отдает приказ рукам овладеть загадочным источником света. Вот он, рядом и все же недоступен.
Я крепко сжимаю коробку в ладони. Свет слепит, но я не отрываю взгляда,
