Полковник Бидвелл оказался худым человеком с обветренным лицом, седыми волосами и глазами с вечным прищуром.
— Прошу садиться, майор, — произнес он. — Пришли наниматься на службу?
— В некотором смысле, сэр, — ответил Дэвидсон, с облегчением опускаясь в кресло. — Я подумал, что могу помочь вам в поисках доктора Гарвуда. Если вы еще его не нашли.
— Не нашли, — подтвердил полковник веско. — Но мы уверены, что он находится в районе Шампейна — Эрбаны. Найти его — дело времени.
Дэвидсон машинально полез за сигаретами. На полпути его рука упала на колено.
— Я все равно хотел бы оказать помощь, сэр.
Бидвелл долго смотрел на собеседника молча, потом, вздохнув, ответил:
— Вот что я вам скажу, майор. Примерно час назад мы получили ваше личное дело. Мне в нем не все нравится.
— Сожалею, сэр, — ответил Дэвидсон невозмутимо.
Бидвелл нахмурился.
— Вы чересчур упорны. Когда за что-то ухватитесь, то не отпускаете, пока не изорвете в клочья.
— Мое начальство считает это достоинством, сэр.
— Обычно так оно и бывает. Но только не тогда, когда между вами и разыскиваемым возникает личная связь. Как в данном случае.
Дэвидсон поджал губы.
— Заглянул ли господин полковник в конец личного дела? Туда, где перечислены мои достижения?
— Заглянул, — сказал полковник брезгливо. — Но своего мнения не изменил. К несчастью, решение принято без меня. Раз вы уже здесь, решено не давать вам бездельничать. С этой минуты вы подключаетесь к охоте. С той оговоркой, естественно, что мы не можем вам позволить покинуть «Бэкдроп» до завершения проверки. В комнате 138 вам поставят компьютер. Вы получите доступ ко всему, что нам известно о докторе Гарвуде.
Дэвидсон согласно кивнул. Компьютерный анализ — самый бесконтактный способ выслеживания беглеца, но по эффективности он мог даже превзойти беготню по пересеченной местности.
— Приказание понял, сэр. Могу я получить доступ к наименее секретным секторам задания?
— Зачем? — спросил Бидвелл хмуро.
— Хочу заглянуть в гараж, проверить, как там моя машина. Это первое. К тому же Гарвуд мог оставить там какой-нибудь предмет, который поможет в поисках.
— Машина тщательно осмотрена, — отчеканил Бидвелл. — В ней ровно ничего не нашли.
Дэвидсон молчал, не спуская с полковника глаз. В конце концов тот не выдержал.
— Ваша взяла. — Он взял со стола карточку и что-то на ней чиркнул. — Это чтобы вы от меня отстали: пропуск категории один. Большего не дождетесь.
— Слушаюсь, сэр. — Карточка оказалась картонной, а не пластиковой, как обычно. Майор не удивился. — С вашего разрешения, сэр, я немедленно приступлю к делу.
— Сделайте одолжение. — Бидвелл снова склонился над своими бумагами. — Вы свободны.
— Что это? — недоверчиво спросил Дэвидсон, заглянув под капот машины. Зная об участи сигарет и пистолета, он ожидал увидеть искореженный металл.
— То, что происходит с моторами, — ответил механик, с подозрением глядя на оранжевый комбинезон Дэвидсона.
Дэвидсон опасливо потянулся к головке цилиндров.
— Расплавился, что ли?
— Вот-вот, — подтвердил механик. — Если это все, господин майор, то прошу меня извинить: мне надо работать.
«Понятно… — думал Дэвидсон, хромая по коридору. — «Эффект Гарвуда» на все влияет по-разному. Ничего страшного, просто придется дольше повозиться».
Д-р Джеймс Гарвуд был представителем стремительно исчезающей породы ученых, которые одинаково хорошо ориентируются в теории и в практике. Это делало его трижды опасным. Обладатель степеней по теоретической физике, прикладной физике, электронике, признанный гений в области самых отвлеченных математических теорий и их практического применения, он долго был высокооплачиваемым участником уважаемой научной группы, пока два года назад не присоединился к новому проекту «Бэкдроп». Практически с самого начала у него возникли разногласия с Сандерсом, а три месяца назад доктор внезапно исчез.
Этим практически исчерпывались сведения о деятельности Гарвуда с момента начала работы над Проектом. Дэвидсон чуть не разбил дисплей своего компьютера. И это — доступ ко всей известной информации об опасном ученом?!
Чем занимался Гарвуд после бегства, никто, естественно, не знал, зато файлы содержали исчерпывающие сведения об операции по его розыску. На раннем этапе к делу было подключено ФБР, затем пришлось обратиться в Национальное агентство безопасности и во все разведывательные органы страны. Однако
Гарвуд продолжал успешно скрываться. Вчера на автовокзале в Спрингфилде он допустил первую оплошность.
После трех месяцев поисков доктор наконец попался — и тут же сбежал снова.
Дэвидсон постарался отвлечься от неприятных мыслей. Бидвелл прав: эмоции затуманивают разум. С другой стороны, эмоции эмоциям рознь… Он откинулся в кресле, вытянул под столом раненую ногу и, закрыв глаза, попытался поставить себя на место д-ра Джеймса Гарвуда.
Почему он решил отказаться от работы на Проект? Возможно, ему надоело ссориться с Сандерсом; возможно, «эффект Гарвуда» привел к нервному срыву. А может быть, он говорит правду? Может быть, действительно Проект настолько опасен, что от него лучше держаться подальше?
Одним словом, ученый сбежал и каким-то образом скрывался на протяжении целых трех месяцев. Значит, у него были деньги. Не иначе, помогали друзья или родные.
Дэвидсон открыл глаза и снова застучал по клавишам. Семья? Мимо: все родственники допрошены и находятся под наблюдением. То же самое касалось друзей.
Откуда еще беглец мог взять деньги? Со своих банковских счетов? Понимая, что мысль не нова, Дэвидсон все же ввел соответствующий запрос. Так и есть: данные о снятии крупных сумм перед бегством отсутствуют. А раньше, за год? Тоже нет…
Он услышал скрип двери и обернулся. В кабинет заглянул молодой офицер с майорскими дубовыми листочками на комбинезоне.
— Майор Дэвидсон? Разрешите представиться: майор Лайман, служба безопасности Проекта.
— Рад познакомиться, — сказал Дэвидсон, пожимая ему руку.
— Полковник Бидвелл сообщил мне, что вас подключили к розыску Гарвуда, — продолжил Лайман, глядя через его плечо на компьютерный дисплей. — Как успехи?
— Дело бы шло быстрее, если бы я мог узнать что-то о деятельности Гарвуда. Но я располагаю всего несколькими строчками, а ведь за ними — два года в его жизни, два самых важных года.
— Сочувствую, но ничего не могу поделать. Боюсь, таков приказ полковника. Он, видимо, считает, что информацию о Проекте для вас следует дозировать.
