— Мои пальцы сейчас на ней, — сообщил я, нащупав прыгалку сквозь ткань кармана. — Стоит только нажать, и я исчезну, а ты застрянешь здесь навсегда. Может, отложишь пупку, и мы поговорим?
Он усмехнулся точно так же, как и тогда на веранде:
— Исчезнешь, но только с пулей в брюхе. Мертвый или умирающий. Снимай пальто.
— Я буду мертв, а ты окажешься в заднице. Если я отдам тебе эту хреновину, то все равно буду мертв, а ты смоешься. Убери пушку.
— Никаких вариантов. Пальто. Он небрежно пальнул в землю передо мной, окатив фонтаном горячих земляных комочков. Зашебуршились перебитые корешки домосети, пытаясь обогнуть поврежденный участок. Я так перепугался, что едва не нажал кнопку, но все же напряг волю и сдержал пальцы.
— Пушку, — повторил я, очень стараясь говорить спокойно, но даже мне собственный голос показался писклявым. — Послушай меня. Внимательно. Если мы и дальше будем спорить, кто-нибудь наткнется на нас. И, вполне возможно, этот кто-нибудь окажется вооружен. Не все ружья в этом мире взрываются при выстреле, — надеюсь, — и тогда ты очень пожалеешь. Да и я тоже, потому что ты наверняка успеешь выстрелить в меня. Убери оружие, мы все обсудим. И найдем решение, при котором оба останемся живы.
Он медленно сунул оружие в кобуру.
— Брось его в сторону, ладно? Недалеко, всего на пару метров. Ты ведь парень шустрый.
— Вот ведь нервный ублюдок, — процедил он, покачав головой, но все же отбросил пистолет на несколько шагов.
— Ну вот, — сказал я, стараясь скрыть вздох облегчения, — теперь давай поговорим.
Он медленно поднял щиток шлема и уставился на меня, как на кусок дерьма.
— На мой взгляд, — начал я, — нам нет нужды хватать друг друга за горло. Тебе нужно измерение, где ты можешь свободно передвигаться, чтобы избежать ареста. А нам нужно, чтобы никто больше не являлся в поселок и не палил по нашим домам. Если мы все сделаем правильно, то сможем установить длительные отношения, выгодные как для тебя, так и для нас.
— Что тебе нужно?
— Ничего такого, чего ты не смог бы выполнить, — ответил я и начал торговаться всерьез. — Во-первых, ты должен отнести меня туда, откуда уволок. Езекии нужен доктор.
Он ошеломленно покачал головой:
— Ну, ты и проныра.
— Сперва Езекия, потом все остальное. Если станешь возражать, это лишь затянет переговоры. Поехали. — Я без лишних церемоний прыгнул ему на руки и постучал по шлему. — Давай, трогай.
Он прижал меня к груди и побежал.
* * *— Ладно, — сказал я, когда луна ушла за горизонт. Переговоры шли уже несколько часов, мы значительно продвинулись к цели. — Ты получаешь безопасный доступ в поселок, когда пожелаешь. Сможешь там укрыться, переодеться, и так далее. В обмен на это мы сейчас туда вернемся, и я отдам тебе прыгалку. Романа ты заберешь с собой — мне все равно, какие разборки вы с ним устроите в своем измерении, но в нашем ты его и пальцем не тронешь.
— Хорошо, — угрюмо согласился Осборн, и это стало крупным шагом вперед — еще два часа назад он собирался пристрелить Романа, как только увидит. Я же полагал, что в своем измерении облаченный в доспехи и вооруженный Роман получит хороший шанс постоять за себя.
— И еще одно условие, последнее. — Осборн выругался и сплюнул на мягкую землю поляны, где Езекия лишился руки. — Пустячок. Когда в следующий раз заявишься в поселок, принесешь нам запасную прыгалку.
— Зачем?
— Не твое дело. Считай это гарантией сделки. Короче, если хочешь появляться здесь и рассчитывать на нашу помощь, ты должен передать нам трансустройство. Или сделка отменяется.
Пусть и не сразу, но вскоре я получил его согласие. Переговоры — это почти всегда изнурительная война, а я человек терпеливый.
* * *— Гражданская оборона, да? — спросил я Сэлли. Она разглядывала стену в своем новом доме, на которой был нарисован чертеж уже знакомого мушкетона.
— Да, — подтвердила она тоном, намекающим: «Отвали, я занята».
— Хорошая идея.
Эти слова сработали, как затычка для готовой вырваться наружу тирады. Мне редко удается ее удивить, и я насладился моментом удовлетворения.
— Ты так считаешь?
— О, конечно. Позволь тебе кое-что показать.
Я протянул ей руку, а когда она се взяла, нащупал в кармане прыгалку, и вселенная встала на голову.
Как бы часто я ни посещал измерения технократов, меня всегда поражает изящество облаченных в доспехи прохожих, их ошеломляющие прыжки над сверкающими зданиями и дорожками. Я очень старался, но так и не смог понять, как им удается не столкнуться друг с другом.
В этой версии их мира оружейный магазинчик назывался «У Эдди». Предыдущий из тех, которые я ограбил, носил гордое название «У Эда». Различия мелкие, но мои (уже отработанные) действия не менялись. Мы смело зашли в магазинчик, и я любезно помахал Эду/Эдди.
— Привет!
— Привет, — отозвался он. Показать вам что-нибудь, ребята? Сэлли до боли стиснула мою руку. Я решил было, что ее взволновал наш скачок в другое измерение, но, проследив за ее взглядом и выглянув в окно, я понял: в этом мире есть кое-что здесь неуместное. В конце улицы, среди сверкающих ромбовидных зданий, вцепившись в бетон корнями домосети, стоял домик, который прекрасно смотрелся бы в нашем городке. А перед ним я увидел парочку в добротной шерстяной одежде и замечательно созревших резиновых сапогах. Знакомую парочку. Я и Сэлли. А вдоль по улице, направляясь к оружейному магазинчику Эда/Эдди, вышагивала еще одна парочка — тоже Сэлли и я. Ухитрившись растянуть губы в улыбке, я выдавил:
— Как насчет вот этого полностью автоматизированного, бронебойного, самозаряжающегося личного оружия с лазерной наводкой?
Эд/Эдди протянул его мне, и, едва мои пальцы обхватили рукоятку, я взял Сэлли под руку и нажал кнопку на прыгалке. Вселенная снова встала на голову, и мы очутились дома — на поляне, где за тонкой, как волосок, гранью в пространстве неделю назад одна из версий Езекии потеряла руку.
Я вручил оружие Сэлли:
— Там, откуда оно взялось, есть и еще.
Она задрожала, и на миг мне показалось, что она собирается на меня заорать, но тут она рассмеялась, и я к ней присоединился.
— Слушай, а не хочешь перекусить? — спросил я. — За тем велосипедным полем обычно находится отличная итальянская забегаловка.
