- Сложно, - сказал Калуца. - Требует осмысления. Но мысль интересная. Надо будет Шеффилду изложить.
- Уже изложили.
Мы оглянулись - в дверях спальни стоял Шеффилд, а за ним стояла Мариша. Она была серьезна и печальна, а Шеффилд, наоборот. улыбался.
- Как самочувствие, Артур? - Калуца встал. - Надеюсь, все обошлось?
- Давление подскочило, но сейчас уже лучше. Мысль господина Спиридонова меня дополнительно взбодрила. Я нахожу ее блестящей.
- Мысль изреченная есть ложь, - сказал Спиридонов.
- Ложь во спасение - святая ложь, - ответил Шеффилд, располагаясь на прежнем месте. - Как я понял, вы уже перешли к согласованию позиций?
- Более того, мы почти их согласовали. Осталось теперь понять, что нужно делать. У меня имеются кое-какие соображения.
- Изложите, если они достаточно несерьезны, - Шеффилд сел и сделал серьезное лицо.
- Для того, чтобы изложить - достаточно. Соображения вот какие. Нам нужно столкнуть лбами два ведомства. Одно из них - ГУК. Полагаю, что верхушка Управления ваши намерения не поддержит. Во-первых, потому что задета честь мундира, во-вторых, огласка грозит весьма значительным лицам неприятными последствиями, а в-третьих - и это, пожалуй, главное - вы создаете угрозу подрыва доверия к той концепции освоения космоса, которая формировалась длительное время и на которой выросли все эти значительные ныне лица. То есть, жесткая структура, строгое подчинение, желание иметь вблизи Сатурна такие же кабинеты, как и на Земле и так далее. Эта угроза для них равносильна попытке смещения с должностей и прочих административных пертурбаций. Они жизнь положили за идею, и будут стоять до конца. То есть, за ГУК я вполне ручаюсь - он станет стеной на вашем пути. Но я не вижу ничего стоящего, что можно было бы упереть в эту стену.
- А если оно обнаружится?
- Тогда эти ведомства упрутся друг в друга, и у вас появится свобода маневра.
- В каком смысле?
- Поскольку вы являетесь единственной компетентной компанией, способной либо доказать полезность, либо, наоборот, бесполезность вашей затеи, обе стороны постараются заручиться вашей поддержкой. Огласка обеспечена автоматически, причем, ГУК постарается, чтобы вы получили отрицательный результат, а его неизвестный пока оппонент наоборот. И обе стороны будут выделять ресурсы на вашу работу. При отсутствии одной из них, все будут либо поддерживать, либо топить, но средств не дадут. Одни потому что не желают себя дискредитировать, а другие потому что будут считать очевидной поддержку со всех сторон.
- В самом деле, - усмехнулся Шеффилд, - если все "за", то каждый будет надеяться на остальных и никто даже пальцем не захочет пошевелить.
- Это один механизм. Другой заключается в том, что каждый займется проблемой на свой страх и риск. Тогда наступит хаос, и любой неуспех может решающим образом повлиять на общественное мнение. И еще один аспект. Если нет противников, все немедленно закроют глаза на существование второго параграфа. А этою делать нельзя ни в коем случае! Ибо только этот параграф в том или ином виде обеспечивает законность вашей деятельности. Вспомните, что было с пересадков органов. Не существовало законодательного обеспечения, а успех был налицо. Все кинулись пересаживать и чуть не допересаживались! Говорят, кому-то пересадили правое полушарие мозга. Пересади они и левое - мы с вами сейчас имели бы такие драконовские параграфы, по сравнению с которыми уложения святой инквизиции казались бы сводом правил хорошего тона, - Спиридонов выразительным жестом проиллюстрировал жесткость гипотетических параграфов.
- Солидарен полностью! - поддержал его Шеффилд. - Нужна мера во всем, а если она стесняет, необходимо лишь в известной мере ее скорректировать. Но нынешние рамки, извините, ни в какие ворота не лезут!
- В соблюдения меры, однако, тоже должна быть своя мера, - заметил Калуца. - Ибо сказано: мера во всем, без исключений. Однако нам нужна организация или ведомство, которое оказало бы поддержку. Что-то я не вижу подобной организации ни в какой своей окрестности. В связи с этим, вопрос о мере и мерах вообще считаю не слишком актуальным.
- Да, - сказал Спиридонов задумчиво. - Я тоже не вижу никакого ведомства, способного противостоять ГУКу. И это очень печально. Может быть, Академия Наук? Мне, например, непонятно, почему ученые мужи помалкивают?
- Ученые мужи имеют поверхностное представление о нашем эксперименте, поскольку мы его не афишируем. А не афишируем по уже упомянутой причине: второй параграф.
- Но вы могли опубликовать какие-либо теоретические статьи.
- Те, что могли - опубликовали. Насчет интереса - не знаю, но отклика они не вызвали. Никаких суждений по существу проблемы со стороны мы не услышали.
- Да? - Спиридонов, казалось, был удивлен. - А между тем, в вашем институте и его окрестностях, по моим сведениям, об эксперименте наслышаны. И суждения есть. Не далее, как вчера, я... хм! Странная складывается ситуация. Многие слышали. Некоторые знают. И все помалкивают. Почему? В приватном порядке - пожалуйста. А официально - тишина.
- Я вам скажу, почему, - заявил Шеффилд. - Кто-то должен сказать "А". Все полагают, что это должны сделать мы. Но мы молчим, потому что "Вавилов" потерпел катастрофу, хотя она не имеет отношения к эксперименту.
- Почему же не имеет? - сказал Калуца и как-то странно посмотрел на Шеффилда.
- Потому что не имеет! - резко ответил Шеффилд. - Сейчас этот вопрос обсуждать ни к чему, это специальный вопрос, а мы говорим на общие темы.
- Э-э.., - вмешался Спиридонов, - прошу прощения... Если мы заключаем пакт о ненападении и взаимной привязанности, то, вероятно, должны быть взаимно откровенны, я же наблюдаю, извините, темниловку, что резко ухудшает взаимопонимание. В таком случае, господа хорошие, берите ваши куколки и отдайте наши тряпочки!. Что это еще за...
- Василий Васильевич, - мягко перебил Калуца, - мы отнюдь не отвергаем сватовство. Но и у нас между собой имеются расхождения относительно некоторых аспектов...
- Каких, например?
- Видите ли, мы ведь не зря выбрали такое странное место для проведения эксперимента.
- Какое место?
- Космическое пространство.
- При чем тут космическое пространство?
- При том, что мы его выбрали.
- А чем же это пространство отличается от других пространств?
- Тем, вероятно, что оно пустое, в нем нет лишних свидетелей. Зато есть кое-какие дополнительные факторы.
- А почему я ничего не знаю об этих факторах?
- Потому что два часа назад отставили "Вавилов" и весь полет в сторону, решив заняться "земными" делами. И мы, тогда еще не достигшие взаимопонимания, пошли у вас на поводу.
