— Мне не довелось прочитать его, — заметил я, пожалуй, немного резковато.
Мой друг зашевелился в кресле.
— А другие доказательства? — спросил он.
Баронет обвел рукой заваленную книгами, брошюрами, газетами, журналами и рукописями комнату.
— В моей коллекции, которую я начал собирать давным-давно, много интересных сведений, порой разительно схожих с обнародованными Чарлзом Фортом. Сообщения о странных природных явлениях, о диковинных животных, о нетипичных людях и тому подобное.
Я не вытерпел:
— И вы, разумеется, всех их считаете космическими пришельцами.
Сэр Александр нахмурился.
— Не поймите меня превратно, доктор. Я ничего не знаю наверняка, но очень хочу узнать. Если быть до конца откровенным, я собираюсь большую часть своего состояния оставить Обществу Защиты Мира, если только будет доказано, что существует угроза нападения на Землю из космоса. Пока ни одно из имеющихся в моем распоряжении свидетельств не смогло меня в этом убедить.
Он повернулся к моему другу.
— Вот почему я решил прибегнуть к вашим услугам. Я верю в вас. Если в Лондоне есть инопланетяне, я хочу знать о них все, до мельчайших подробностей. Если они враждебны человечеству, я хочу узнать о том заранее, чтобы успеть приготовиться.
Он оглядел себя.
— К сожалению, годы позволяют мне лишь финансировать ваше расследование.
Я ошеломленно воззрился на него. Мне даже показалось сначала, что я ослышался. И Холмс, который не сегодня-завтра поражен будет старческим слабоумием, и, если уж на то пошло, ваш покорный слуга — оба мы были старше его на добрый десяток лет. И нате вам, пожалуйста: он заявляет, что годы мешают ему присоединиться к нам!
Мой друг тем временем, пристукнув палкой об пол, вскочил с такой резвостью, которая сделала бы ему честь и лет двадцать тому назад.
— Я согласен на ваше предложение, сэр Александр, — сказал он.
По тону, каким он это произнес, я заключил, что он готов бегом бежать на край света в поисках зелененьких человечков.
Протестовать было слишком поздно. Я попытался лишь достойно отступить, имея в виду интересы молодого Норвуда:
— При одном условии, сэр Александр.
Баронет холодно взглянул на меня:
— А именно?
— Мы приложим все усилия, чтобы расследовать этот случай. Если же выяснится, что никаких инопланетян в Лондоне нет, вы покинете ряды Общества Защиты Мира и забудете о своем увлечении.
Сэр Александр откинулся на спинку кресла. Он долго молчал, потом тихо произнес:
— Хорошо, доктор. Я доверяю вам.
За всю обратную дорогу мой друг не проронил ни слова. Он спал. Он так храпел, что к нам в купе никто не рисковал подсаживаться. Лишь вечером, уже дома, когда мы удобно уселись перед камином, он заговорил со мной о деле Норвудов, которое, по моему мнению, все сильнее смахивало на фарс.
Сцепив в излюбленной манере пальцы, Холмс вопросительно поглядел на меня.
— Итак, к каким выводам вы пришли, мой любезный друг? — спросил он. — Вы ведь уже к ним пришли, не правда ли?
Откровенно говоря, меня удивило, что он до сих пор помнит утренние события. На мой взгляд, на взгляд медика, непредвиденные случайности, нарушавшие привычный ход дел, лишь приближали угрозу старческого слабоумия Холмса.
Я неодобрительно пожал плечами.
— Сэр Александр, конечно, замечательный человек, однако боюсь, он… — я замялся.
— Слегка помешался, да? Помните, он употребил именно это выражение? Мы обычно говорим «спятил» или «чокнулся», а тут — «слегка помешался». Хорошо сказано, а?
Меня неприятно удивила его неуместная веселость.
— Мне жаль молодого Норвуда, — заметил я. — Если вам не удастся убедить сэра Александра в нелепости его увлечения, Питеру Норвуду не останется ничего другого, как обратиться в суд.
Холмс бросил на меня исполненный лукавства взгляд.
— Боюсь, доктор, вы недооцениваете молодого Норвуда, — он хмыкнул. — Мастер Питер рассчитывает, что я буду таскать для него каштаны из огня.
— Что? — недоуменно переспросил я. На лице моем, должно быть, написано было непонимание; меня окончательно сбил с толку старческий лепет Холмса.
Сыщик уставил на меня палец.
— Если бы наш молодой приятель попробовал обратиться в суд только на том основании, что его отец собирает книги и вырезки из газет по довольно необычной тематике, его никто не стал бы слушать, правильно?
Однако если он заявит, что сэр Александр пускает на ветер деньги и, в частности, нанял себе в помощники престарелого детектива, тогда вердикт суда будет, скорее всего, в его пользу. Холмс фыркнул.
— Вы только представьте себе, доктор: один старик нанимает другого для поимки пучеглазых чудищ!
— Каких чудищ? — переспросил я.
Холмс не ответил, и я решил было, что он выбился из сил и задремал. Однако помолчав он произнес загадочную фразу:
— Вам явно недостает начитанности, доктор.
Я предпочел вернуться к теме разговора:
— Значит, вы полагаете, что Питеру Норвуду просто не терпится завладеть отцовским состоянием?
Холмс пожевал губами.
— Для своего возраста сэр Александр, по всей видимости, чувствует себя превосходно. Он вполне может прожить еще лет пять…
— Или больше, — пробормотал я.
— А молодому Питеру, разумеется, невтерпеж стать баронетом и владельцем поместья.
Сказать по правде, я исподволь начал восхищаться старым чудаком.
— Почему же тогда, черт возьми, вы согласились взяться за это дело?
Мой престарелый друг передернул плечами.
— Элементарно, Уотсон. Если бы я отказался, молодой Норвуд отправился бы к кому-нибудь другому. Я знаю таких частных лондонских сыщиков, которые с радостью согласились бы на его предложение. И потом, мне, признаться, небезразлична судьба сэра Александра.
Мне показалось, что он слишком много берет на себя, забыв подчистую о собственных хворях. Однако я ограничился тем, что сказал:
— Я не во всем согласен с молодым Норвудом. Тем не менее, его отец выказывает некоторые признаки умственного расстройства. Чего стоят одни эти разговоры о пришельцах из космоса!
Мой друг закрыл глаза и то ли заснул, то ли задумался над чем-то. Поэтому я раскрыл книгу и погрузился в чтение.
Примерно минут через десять, по-прежнему сидя с закрытыми глазами, Холмс проговорил:
— Доктор, как по-вашему, почему пришельцы выбрали Лондон? Именно Лондон? Почему не Москву, не Париж, не Рим, не Нью-Йорк, не Токио, наконец? Да, почему не Токио?
Я давно перестал считать его способным на столь длительные размышления. Обычно в этот вечерний час Холмс уже мирно посапывал в кресле, изредка произнося во сне имя Мориарти или кого-либо еще из своих врагов. Видимо, ему частенько снились события полувековой давности.
