В отличие от Шварцмана, который предпочитал сначала осторожно заглядывать, Дуболом обычно самоуверенно входил в широко распахнутую дверь, даже не удосуживаясь ее придержать, за что и получал нередко дополнительное ускорение от мощной дверной пружины. Впрочем, в кабинете его уверенность обычно несколько тушевалась – хозяин не любил даже минимальной демонстрации независимости. Вот и сейчас, неласково подпихнутый тяжелой створкой, Дровосеков, которого за глаза – а Треморов и в глаза – называли не иначе как Дуболомом за фантастические упрямство и агрессивность, вылетел на середину кабинета и остановился, растерянно озираясь по сторонам.
— А, пришел, голубчик, — насмешливо встретил его Треморов. — Ну как, много дров наломал за сегодня? Садись, гостем будешь.
Он ткнул пальцем в гостевое кресло.
Дуболом плюхнулся на указанное начальством сиденье, прижимая к себе обтянутый выделанной носорожьей кожей портфель, с которым редко расставался. Официально он носил в нем документы, но Треморов подозревал, что под слоем циркуляров и распоряжений хранится парочка толстых глянцевых журналов со знойными сахарскими красотками на обложке. Да и под обложкой – тоже.
— Ну, что новенького? — лениво осведомился Треморов, в упор глядя на Дуболома.
— Все просто отлично, шеф! — встрепенулся тот. — Планы выполняются на сто десять процентов, — ударение он сделал, разумеется, на первый слог, — в Старосунженске танковый завод на днях пускают, наша Служба бдит, одного сахарского шпиона мы взяли. Настоящего шпиона, шеф, не как обычно! Для уборочной вот уже бензин нашли вместе с вредителями, которые его укрывали…
— Я тебя о другом спрашиваю, — так же жестко оборвал его Треморов. — Что с товаром? Поставки прекратили?
— Да, шеф, — Дровосеков поскучнел. — Все остановлено, как вы и приказали. Только недовольны наши… партнеры. Нехороших слов моим ребятам наговорили, одного даже пришить попытались.
— Жив?
— Жив, шеф. Тюфяков не держим. Троих положил и ушел.
— Наградить втихую. А тех, кто пытался, ликвидировать. Всех!
— Всех? — директор СОД почесал в затылке. — Их там многовато, быстро не получится. Разбегутся. Или оборону займут…
— Плевать! — Треморов стукнул кулаком. — Слушай, ты, дебил! Сам, что ли, не понимаешь, как к нам относиться начнут, если спустим на тормозах? Я хочу чтобы каждая шавка на Кипре, или где там, знала, что у нас живых врагов не остается. Вопросы есть?
— Нет вопросов, шеф! Все сделаем в лучшем виде. Только газеты тамошние… И до шоколадных дойти может.
— Не грузи меня мелочами. Сам придумай, как шума избежать. Что с говорунами?
— Операции подготовлены. Два десятка целей на очереди, в течение ближайшего месяца мы их…
— Все, хорош. Без деталей. Ну, и главное. Что с Хранителями?
— Сотрудничаем, шеф, как приказано. Спецгруппа сформирована, грифы проставлены, все, что просят, суем им прямо в зубы. Пока довольны.
— Не о том спрашиваю. Что по ним самим накопать удалось?
— Э-э… шеф, тут такое дело…
— Ты мне не шефкай! Конкретно излагай.
— Ну… в общем, ничего пока не нашли. Архивы всех паспортных столов перетряхиваем, но результатов ноль. Не можем пока никого из них с реальными людьми сопоставить. Шеф, я тут подумал…
— Редкое для тебя занятие, — не удержался от реплики Народный Председатель. — И что?
— А вдруг они…
— Инопланетяне? — несмотря на ехидный тон Треморов почувствовал, что у него перехватывает горло. Они со Шварцманом что, сговорились?
— Почему инопланетяне? — удивился Дуболом. — Из Сахары засланные.
— Дубина… — с внезапным облегчением пробормотал Треморов. — Ты что, не заметил, что они белые? Или, думаешь, они негры-альбиносы?
— Загримировались! — с готовностью предположил директор УОД. — Или детишки невозвращенцев или старых эмигрантов. Тогда понятно, почему на них ничего накопать не удается.
Треморов со стоном обхватил голову руками. Впрочем… почему нет? Шанс мал, но все же есть. Только вот их возможности не объяснить никакими сахарскими кознями.
— Ладно, — сказал он после паузы. — Продолжай копать, но без лишнего усердия. И агентуру свою не попали ненароком, не та тема. Кстати, со Шварцманом скооперируйтесь. Скажи ему, что я приказал. Работайте по теме сообща, авось что путное выйдет. Между прочим, он заходил ко мне прямо перед тобой.
Дуболом выжидательно посмотрел на шефа, ожидая продолжения.
— Так вот, совсем плох старик стал в последнее время. Нервишки пошаливают, здоровье уже не то… Боюсь, как бы не случилось с ним чего. Ты бы понаблюдал за ним тихохонько, ненавязчиво, а?
— Разумеется, шеф, — медленно ответил Дровосеков. — Конечно, я понаблюдаю, раз такое несчастье у человека. Только приглядывать или… побеспокоиться, как бы чего не случилось, шеф?
— Ну-ну, шустрый больно, — нахмурился Треморов. — Наблюдать, и ничего сверх того. Пока. Все, свободен.
Волны с шелестом набегают на берег, прокатываясь по крупной гальке почти до самых ног человека, глядящего в даль лазурного под весенним солнцем моря. Еле слышно гудит скрывающийся за выступом берега теплоход, кричат над головой чайки. Ветер несет в лицо соленые брызги, слегка отдающие йодом.
«Тебе не кажется, что ситуация становится все более критической? — неслышно спрашивает человек у ветра. — Время утекает как вода между пальцами, а я все еще не могу решиться. Все варианты плохи, один другого хуже. Не предательство, так подлость, не подлость, так риск неоправданный. Ох, как я жалею, что вообще заварил кашу с псевдо-Землей! Дернула же меня нелегкая социальные эксперименты ставить. Занимался бы пространственной физикой на радость Харламу…»
«Крайний срок еще не подошел, — холодным нечеловеческим голосом отвечает ему ветер. Хотя нет, ветер не умеет говорить. — Пока принятие решения еще можно откладывать. Кто знает, какие факторы сыграют в последний момент?»
«Да, время есть, — соглашается человек. — Но чем дальше я тяну, тем тяжелее могут оказаться последствия. Я боюсь, Робин».
«Ты? Не понимаю. Ты неуязвим…»
«Ты слишком молод. И пробудился неправильно. У тебя просто не хватает опыта, чтобы понять меня. Нет, даже богам знаком страх. А ведь я далеко не бог».
«Разница несущественная».
«Весьма существенная. Богам, какими воображали их предки, свойственна изначальная уверенность в том, что они правы. Всегда правы, что бы ни происходило, как бы они ни напортачили. А у меня ее нет. Сколько времени я напрямую управляю местной цивилизацией?»
