– Справочник? – спросил Гамбезон.
В полном замешательстве Кильон уставился на синюю книжку. Возможно ли, что он украл ее у Рикассо и забыл? Нет, логика сомнительная. Вряд ли эту книжку Спата просил вынести из зала. Даже если коммандер сам ее раздобыл, зачем прятать в сумке Кильона? Только если книжку выкрали, а Кильону следовало ее вернуть…
– Доктор! – окликнул Гамбезон.
– Все в порядке, – отозвался Кильон, надеясь, что со стороны незаметно, как он взволнован. – Я… запрашивал эту книгу из главной библиотеки, только и всего.
– По-моему, вы удивились, обнаружив ее в сумке.
– Я забыл, что клал ее туда. Теперь припомнил. – Кильон вытаскивал книжку медленно, словно опасаясь, что к ней прикреплена бомба. Но, взяв в руки, убедился: никаких наполнителей нет, это просто книжка.
– Можно посмотреть? – спросил Гамбезон.
– Тут ничего интересного.
– И все-таки потешьте мое любопытство. Не представляю, чем главная библиотека богаче моей. – Разрешения Гамбезон не дождался – взял и открыл книжку.
Страницы оказались чистыми, а книжка – вахтенным журналом. Гамбезон пролистал его и убедился: ни одной записи в нем нет.
– Я решил завести дневник, – на ходу сочинял Кильон. – Начну писать о том, как живу в Рое, о событиях, которые сочту нужным упомянуть. Так легче адаптироваться.
– Что же у меня не попросили? Я дал бы вам, сколько угодно.
– Беспокоить не хотел.
Гамбезон закрыл книжку и положил на тумбочку рядом с сумкой Кильона.
– Что-то здесь не так, доктор, но сейчас некогда разбираться. Сейчас меня ждут раненые. Берите сумку и пойдемте со мной. У нас дел по горло.
Когда пересчитали погибших и пострадавших, стало ясно: список мог оказаться длиннее. Первый корабль вернулся в Рой под утро с поврежденными двигателем и системой управления, зато экипаж почти не пострадал. Второй корабль вернулся тридцатью минутами позже. Двигатели работали, но в передней четверти гондолы появилась пробоина размером с дверь. Погибли два бойца и три члена экипажа, девятеро уцелевших получили раны, серьезные, но поддающиеся лечению. Вскоре вернулись еще два корабля, оба подбитые, но с одним-единственным погибшим. Кильон и Гамбезон работали не покладая рук, порой вместе, порой с разными пациентами. Гамбезон молчал, но, когда не запускал руки в алые глубины очередной раны, Кильон чувствовал на себе его внимательный взгляд. Сам Кильон, как ни старался, не мог выбросить случившееся из головы, записная книжка так и стояла у него перед глазами. Теперь он прекрасно понимал, что от него требуется. Чистую записную книжку надлежало пронести в сумке в зал и положить на место исписанной. Подмена заняла бы секунды, Рикассо заметил бы ее лишь при внесении следующей записи, а если план коммандера Спаты осуществится, то никогда.
Из лазарета Кильон вернулся к себе. Записная книжка лежала там, где ее оставил Гамбезон. Взяв ее, Кильон почувствовал угрозу и зловещую силу, будто сама книжка хотела его извести. Окажись окно незапертым, он вышвырнул бы ее. Хотя что в книжке опасного? Пустой вахтенный журнал, и только.
Вдруг из книжки что-то выпало. Кильон нагнулся и поднял с пола плоскую картонную фигурку. Фигурка оказалась ангелом с отрезанной головой. Вряд ли она лежала в книжке, когда ее листал Гамбезон.
Кильон стиснул ангела в кулаке и мял до тех пор, пока тот не превратил в комок картона. Записную книжку он спрятал обратно в сумку.
Незадолго до полудня Кильона вызвали к Куртане. Гамбезону он солгал чисто машинально: ложь не вредила, зато давала немного времени оценить угрозу Спаты. Только ведь вечно лгать не будешь, тем более Гамбезон вполне мог поделиться подозрениями с Куртаной.
Но Куртану его секреты, похоже, не интересовали.
– Я дала тебе отоспаться, потому что знаю, как упорно ты работал минувшей ночью, – начала она. – От имени экипажа «Репейницы» я уже благодарила тебя за помощь. Теперь ты заслужил благодарность всего Роя.
Говорила капитан резко, словно похвала ее служила прелюдией к некоему дисциплинарному взысканию.
– У вас есть новости?
– Да, и немало. Мы с Аграфом встречались с капитанами, которым доверили наметки наших планов. На «Переливнице» они вели себя предельно осторожно, дабы не возбуждать подозрений. Насколько я понимаю – Аграф держит меня в курсе дела, – план уже осуществляется. У нас есть ориентировочный маршрут пути обратно на Клинок, такой, чтобы поменьше встречаться с черепами, а для экономии топлива использовать силу и направление преобладающих ветров. Тем временем Гамбезон тестирует сыворотку-пятнадцать: нужно же убедиться, что у нас ее вдоволь. Параллельно он проверяет образцы тринадцатой и четырнадцатой партий. Вдруг Рикассо что-то упустил? Чувствую, проверки – дело непростое.
– Если Гамбезон не спал, то и мне вы напрасно позволили, – проговорил Кильон.
– Разница в том, что Гамбезон не похож на ходячего мертвеца. Извини за прямоту, доктор. – Куртана посмотрела себе на пальцы. – После всего, что ты наговорил, удивительно, что ты так ратуешь за возвращение. Разве Клинок не последнее место, куда тебе хочется?
– Место, где я должен быть, не обязательно там, куда мне хочется.
– Вот он, доктор до мозга костей!
– Капитан, вы точно такая же. Говорите что угодно, сколько угодно притворяйтесь, что хотите вернуться на Клинок в пику остальным, но я не поверю в это ни на минуту.
– Ну да, я отношусь к жизни не так просто, как Аграф. – Губы Куртаны тронула нежная улыбка. – Если честно, Аграф тоже не прост, скорее, ему хватает ума подать наш план капитанам под нужным соусом. Мол, мы не предлагаем дружбу, а доказываем клиношникам, что мы лучше их. Отчасти я согласна с такой тактикой. Разве не здорово было бы привезти лекарства, развернуться и молча улететь? Дескать, мы настолько лучше вас, что в вашей благодарности не нуждаемся.
– Рано или поздно Клинок и Рой свыкнутся с тем, что существуют на одной планете.
– Не факт, что я до этого доживу. Давай отвезем лекарства, а что потом… оставим на потом.
– Решать вам, а не мне.
Куртана постучала ногтем по столу.
– Что касается девочки, не думай, что новая стратегия отодвинула ее на второй план. Ты не зря обратил на нее внимание Рикассо, но он не сможет защищать ее бесконечно. Наступит день, когда он потребует доказательств или убедит себя, что ему запудрили мозги.
– По словам Рикассо, сейчас не время думать о девочке.
– Так и есть. Но когда наступит подходящее время, я определить не берусь. Скажу только, что тебе нужно быть гибким и, главное, держать девочку подальше от Спаты.
– Я знаю, что Спата опасен.
– Он говорил с тобой лично?
– Да, и не оставил сомнений: с ним шутки плохи. Не зря вы предупредили меня еще тогда, на «Репейнице». Теперь я настороже.
– Вот и правильно! Он змей. Будь моя воля, пропеллером бы его перемолола! Что он тебе сказал? – Куртана испытующе глянула на Кильона.
Что выбрать, если важно и то и другое? Кильон замялся. С одной стороны, хотелось довериться Куртане, с другой – защитить Нимчу, не допустить публичного разоблачения ее сущности.
– Мне дали понять, что лучше никому об этом не говорить.
– Не говорить о чем?
– Объяснить – то же самое, что рассказать.
– Черт побери, доктор, кому из ройщиков довериться, если не мне?!
– Это точно.
– Однако ты боишься… Ладно, тогда, может, с Рикассо поговоришь? – В мимике Кильона Куртана разбиралась лучше других и, мгновенно уловив изменение, догадалась: – Или это именно его и касается?
– Разве тут что-то его не касается?
– Ты прав. Но дело в нем, да? Спата тебя о чем-то попросил? Убить Рикассо? – Куртана покачала головой. – Не вижу смысла. Шансов у оппозиционеров было предостаточно. Подорвать его здоровье или репутацию как командующего? А этим что они выигрывают? Непонятно…
Кильон почувствовал, что пространства для маневров не осталось.
– Я поговорю с Рикассо. Учтите: все, что вы услышали, я рассказал добровольно!
– Добровольно-принудительно. Впрочем, если Спата взялся за старое, неудивительно, что ты не желаешь откровенничать. – Куртана невозмутимо посмотрела на Кильона. – У меня без политики дел хватает. Есть такое, что я должна узнать прямо сейчас?
– Не думаю.
Куртана глянула на свои дорогие флотские часы.
– Поговори с Рикассо. Я уверена, он защитит тебя и твоих друзей. Одну-единственную возможность Спата и его подпевалы не учли: ты доверишься ройщику – и тебя не предадут. Спата считает, что мир зиждется на обмане и страхе.
– Может, он и прав.
– У нас в Рое не так. Если оппозиционеры хотят жить иначе – скатертью дорога; посмотрим, надолго ли хватит их самостоятельности. Думаю, дольше года не протянут, потом их кости растащат черепа. Если бы не корабли, я многих сейчас же прогнала бы.
– Как думаете, большинство поддержит Рикассо на голосовании по доставке препаратов?
