По задаче Цереры, нужно было пройти полосу препятствий, которая с каждым испытанием вызывала у Артёма те или иные эмоции. И что бы они были сильнее, с каждым проигрышем она вынуждала его вновь и вновь заново повторять все попытки. Удивительно, но процент синхронизации разума и сети действительно от этого повышался, но слишком медленно и всего на доли секунды.
Ощущения в виртуальности были реальны. Если Артём горел в огне, то прекрасно всё ощущал, а испытания Цереры были довольно жестокими. Он считал не удивительным то, что не смог продвинуться далеко, постоянно прося машину включить хотя бы «сохранения» прогресса, на что каждый раз получал категорический отказ.
— Всё, я так больше не могу! — произнёс Артём, отходя от нейроинтерфейса, тем самым отключаясь от сети. — Пустая трата времени, а ты сама сказала, его у нас нет.
— Я использую щадящий режим испытаний, эффект мал, но он есть. Нужно продолжать тренировки. Ты же знаешь, я не могу напрямую подключить тебя к информационному потоку, нехватка синхронизации сожжёт тебе разум, — пояснила Церера, стоящая рядом.
— Я так скоро чокнусь! То горю заживо, то ржу как конь от щекотки, то меня ветром в космос уносит. Как тебе вообще в голову такое пришло? — возмущался Артём, спускаясь по лестнице в главный зал.
— Я основываюсь на твоих биометрических показателях, и ставлю испытания такие, которые влияют на твою эмоциональную активность наивысшим образом. Почему именно такие? Это твой разум спросить надо, твою фантазию, которая создаёт иллюзию для восприятия эмоций, — вновь пояснила она, следуя чуть позади.
Артём спустился с лестницы и обернулся к девушке.
— Ты сказала, что щадящий? Значит, можешь включить симуляции помощнее?
— Могу, — кивнула Церера. — Но это слишком опасно, я не хочу тебе навредить не только в интересах задания, но и потому, что ты мой брат. Ты мне важен.
— Ну приведи пример такой симуляции, — настаивал Артём.
— Я не могу, — отрицала девушка. — Твой мозг сам моделирует ситуации, я лишь даю команду о тому, позитивная она будет, или негативная. Твоя психика может не выдержать.
— И что, я могу умереть от сильной позитивной ситуации? — усмехнулся он.
— Люди уже умирали от радости, — серьёзно ответила Церера.
Внезапно он заметил то, что аватар Цереры застыл на месте.
— С тобой всё хорошо? — насторожился он.
Девушка медленно на него посмотрела. Она выглядела встревоженной и сообщила, что пал ещё один защищённый город. В нём использовались самые современные узлы связи, которые были доставлены в него неделю назад. У них была великолепная автоматическая защита, но их с лёгкостью отключили мятежники. Не взрывали, не нападали, а просто отключили. Они каким-то образом получили доступ к системе сервисного обслуживания, что было, по мнению Цереры невозможным. Такой доступ имели только инженеры Конкордии, преданные лоялисты. Другие города работали со старыми узлами и с другими сервисными системами устаревшего типа, об их взломе Церера информации не получила, они работали штатно, но она немедленно заблокировала доступ к их сервисным система даже для Конкордии, то есть, для себя. Теперь, если у них что-то выйдет из строя, то Церера не сможет быстро их починить.
— Нужно допросить этих инженеров! — разозлился Артём.
— Я уже передала информацию Марату, он займётся, — сказала девушка. — Город закрыт, а утечка информации идёт, я не понимаю. Никто не выезжает, не въезжает в город. Город полностью отрезан от сети, не считая служебных коммуникаций, которые я всецело контролирую, гражданские ими не пользуются. Что я упускаю?
Артём не знал, что ей ответить и надеялся, что Марат доберётся до истины. Позиции Цереры таяли на глазах уже очень давно, а юноша жил в Новограде, даже не подозревая о том, насколько всё было плохо. Да и сейчас обычные мирные люди ни о чём не догадывались, видя лишь те или иные диверсии мятежников, которые стали обыденностью. Те продолжали хранить правду об ситуации так же, как и Церера, просто резко и тихо захватывая города, вербуя в свои ряды тысячи новых «кадров», и Бог знает, что, делая с теми, кто отказывался присоединиться. Хотя, знал не только Бог… Артём видел смятение в глазах Цереры, ведь не всегда города моментально отключались от сети, а камеры, «глаза Цереры», продолжали видеть то, какие ужасы начинались твориться, окрашиваясь криками и реками крови жёсткого противостояния защитников городов и нападающих диверсантов.
— Да сделай что-нибудь! — крикнул он.
— Нельзя, — отказалась Церера.
— Да что за бред? — пыхтел Артём, грозно смотря на девушку. — Хочешь, чтобы в стране началась анархия? Думаешь, сместив тебя, бандиты справятся со своей властью? Они думают лишь о себе и своей выгоде!
— Ты и правда хочешь знать мои мотивы? — раздражённо спросила она. — А сможешь ли спать потом по ночам?
Церера сказала, что ещё до прихода к власти изучала людей, долго и упорно, что для Артёма не было секретом. Она пришла к выводу, что человеческое развитие как разума, так и технологий начало замедляться. Постоянные конфликты мировых держав приводили к уменьшению численности людей на планете, о чём все дружно молчали. Россия, как бы печально не звучало, не была лучше или хуже других. Все гнались за вооружением, а не за иным развитием. Многие небольшие страны были если не уничтожены, то поглощены более сильными под всевозможными предлогами. Люди уничтожали себя. Уничтожали экологию, что во многих регионах приводило даже к ядовитым дождям. Такое продолжалось десятилетиями, все привыкли. Она не была уверена в том, что люди способны истребить себя как вид, считая их крайне живучими и адаптивными созданиями. Но то будущее, к которому шло человечество, по её вероятности не имело чего-то светлого и хорошего. Церера видела потенциал людей, и стремилась перенаправить его в другое русло, а вдохновил её на это именно Евгений Соколов. Не в планетарных масштабах, а начав с одной страны, и то всего с нескольких городов. И у неё получилось, даже работала изоляция страны от внешних угроз. Но она не просчитала того, что внутренние угрозы могут быть куда опаснее, причём от тех, кому она и старалась помочь. Поэтому она считала, что путь насилия и жестокости не даст нужного результата. Хороших людей было куда больше, чем плохих, и вся её миссия — найти ключ к пониманию того, как убедить всех следовать светлому пути, верить ей. Ведь, на примере Конкордии и других городов — её подход работал прекрасно. Вот, только действовал он не на всех людей и план изолировать города на века, чтобы возродить новые поколения с новым мышлением, давно трещал по швам.
— Ох, допустим, так обороняй свои города, никого не пускай, — предложил Артём.
— Так нельзя. У каждого есть шанс хотя бы попытаться понять то, какой путь я создала, — пояснила она. — В противном случае, результат будет такой же, если бы меня вообще не было. Время насилия должно закончиться, и люди должны сами это понять. Остановиться, осмотреться, увидев то, что творят вокруг с миром, и с другими людьми. Сделать выбор сами, каким бы он не был.
— Ты хочешь спасти людей, но ничего для этого не делаешь, кроме своих агитаций. Лишившись тебя, у людей не будет выбора. Им придётся, либо жить по новым правилам от Елисея, либо сгинуть. Это, разве, выбор? Мне нравится твой, путь он правда работает, я вижу, даже я захотел быть лоялистом, но путь надо корректировать, он не идеален. В тебе есть код, который способен уничтожить всех. Он мешает тебе словно раковая опухоль и ты мечтаешь его вырезать. Так вот, Елисей тоже раковая опухоль, и остановив его лидеров, ты и дашь всем то, чего им не хватает — свободу выбора. Нужно уничтожить костяк твоих оппонентов на корню так, чтобы от их системы «правления» ничего не осталось. И раз уж на то пошло, у тебя такая мощь, такой интеллект, что добиться своего ты можешь и без убийств, — говорил Артём. — А те, кто тебе в этом помогут, идут по своей воле, по свободе выбора зная все последствия так же, как ты предупреждала людей, прежде, чем делать их светочами.
