Обер-колонель выслушал эту тираду с каменным лицом. Судя по виду, Киру он поверил. И Вильдергу лучше поверить тоже. Во избежание страшной перспективы.
– Я переговорю с ним, – вставил Вернер. – Он даст согласие. И молчать будет. Это не в его интересах.
– Точно, – хмыкнул Герман и покосился на друга.
Кирилла иногда заносит, но в целом он прав: предательство прощать нельзя!
Выбранные ротмистрами солдаты явились, как и было приказано, к конюшне у штаба батальона. Здесь их и нашли наемники.
Герман кивнул Бертому и с любопытством посмотрел на капрала Мирта. Среднего роста, мускулистый, с длинными руками и широкими кистями. Лицо обожжено солнцем и ветром, глаза чуть прищурены. Капрал был в обычной полевой форме, из оружия только сабля и кинжал.
– Вы знаете, кто мы? – спросил Герман.
Солдаты кивнули.
– Вам уже сказали, что за задание и какие награды ждут?
Опять два кивка.
– А теперь забудьте об этом! Наша главная задача – добраться живыми до края Степи. Остальное не так важно. Мы поедем с караваном Вильдерга, вы его должны знать.
– Знаем, господин советник, – ответил Бертом.
– Отставить советника! – скомандовал Ветров. – Мое имя Герман, моего друга зовут Кирилл. Обращайтесь к нам по именам, никому не надо знать, кто мы и откуда.
– Ясно. Я хотел сказать, что караваны не ходят до конца Степи.
– Я знаю… Стоп! Что ты сказал?
– Караваны доходят только до оазиса Белый, – пояснил сержант. – Дальше им хода нет. Степняки запрещают. Вернее, поселенцы.
– Так степняки или поселенцы? – уточнил Кир. – И почему?
По словам солдат, караваны торговцев и перевозчиков действительно доходили только до оазиса Белый. За ним начиналась запретная земля. Степняки внимательно следили за табу и строго наказывали тех, кто хотел проникнуть туда.
Точной причины такого запрета толком никто не знал, но торговцы полагали, что все дело в элементарном желании степняков не допустить любые контакты Хартемена с побережьем. Ясно, что кочевники и поселенцы торговали с живущими у моря. Они перепродавали привезенные оттуда вещи, но говорили об этом весьма неохотно. Так же ясно, что и товары Хартемена попадали на побережье. Видимо, по завышенной цене.
Прямая выгода от такого положения дел видна невооруженным глазом. А так как Хартемен не имел возможности проложить дорогу силой, все мирились с запретами.
– Сколько от оазиса Белый до конца Степи? – спросил Кир.
– Приблизительно девяносто лиг, – ответил Бертом. – Но это неточно.
– Может, чуть меньше, – вставил Мирт. – Я один раз был там. Во второй год службы. Командование посылало трех солдат с караваном перевозчиков под видом охраны. Нас тогда на границе не знали, купцы не возражали. По словам одного парня, сына бека кочевья, они доходили до границы Степи. Там была какая-то огромная стена, перегораживающая дорогу. К стене не пошли. Почему – не сказал.
Наемники переглянулись. Это что-то новенькое.
– Великая побережная стена, что ли? – хмыкнул Кир. – Восьмое чудо света!
– Очень может быть, – не поддержал веселья друга Герман, – защита от степняков. Построили когда-то…
– Брось. С китайской-то до сих пор не разобрались, то ли афера, то ли подделка поздних веков. Вон, кто-то додумался сказать, что ее вообще в середине двадцатого века построили. А здесь-то откуда такая стена?
– А? Да хрен с ней! – махнул рукой Герман и повернулся к солдатам: – Словом, вы поняли, что от вас требуется. На сборы вам час. Сами решайте, что брать и сколько. И ждите нас в казарме. Мы уточним, когда уходит караван. Ясно? Идите!
Бертом и Мирт отдали честь и поспешили к себе. Герман посмотрел им вслед и спросил Кира:
– Как думаешь, не подведут?
– Поживем – увидим, – пожал плечами тот. – Во всяком случае, они похожи на опытных солдат. Да и Вернер с ротмистрами врать не станут. В конце концов, их задача проста – помочь нам миновать Степь. Дальше уж сами.
– Сначала доживем до этого «дальше», – вздохнул Герман. – Потом и говорить будем. Пошли. Надо решить вопрос с караваном.
Видимо, обер-колонель имел хорошие рычаги давления на перевозчика и умел ими пользоваться. Во всяком случае, никаких возражений со стороны Вильдерга не последовало. Он сразу дал согласие на присутствие в караване четырех посторонних людей. И даже сам придумал им легенду: новые компаньоны и их охрана.
Кир хотел было провести дополнительную беседу с Вильдергом на тему опасности распускать язык и возможных последствиях такого легкомыслия. Но Вернер отсоветовал. Мол, не стоит запугивать больше необходимого. Перевозчик и так услышал порцию обещаний, с него хватит. Каким бы он ни был лгуном и ловкачом, его семья, дом и богатства оставались в Хартемене.
Немного подумав, наемники согласились. Вернеру виднее.
– Я показал Вильдергу наиболее безопасный маршрут с учетом последних данных. Вам дам карту Степи, на ней указаны все дороги, кочевья, оазисы и подходящие места для ночевок, – пообещал обер-колонель.
– Благодарю, это хороший подарок, – кивнул Герман.
– И напоследок совет. В Степи верить нельзя никому. А удара следует ждать отовсюду. Даже в оазисе. Слишком много людей пропало в Степи, слишком многие погибли только из-за того, что теряли бдительность или доверяли кочевникам.
– Совет хорош. И мы ему последуем.
Вернер пожал им руки.
– Караван скоро выходит. До границы вас проводит рота Бреганна, а уж дальше сами.
– Спасибо, Бас, – назвал обер-колонеля по имени Герман. – Желаю разделаться с кочевниками как можно быстрее. И успеха на новом посту. Отправь королю сообщение, что мы вышли. Пусть ждет новостей. Уж хороших или плохих – как выйдет.
Вернер проводил их до крыльца, немного постоял, глядя вслед, потом развернулся и пошел обратно, по пути кликнув адъютанта. Пора выезжать в штаб полка и начинать подготовку к операции.
Над поселком висел многоголосый гул. Крики команд, ржание лошадей, скрип колес, лай собак, звон стали, громкие удары кузнечного молота.
Среди всей этой суеты сборы нескольких человек прошли незамеченными. Бертом и Мирт оседлали и навьючили лошадей и ждали наемников у торцевой стены казармы, где была коновязь. Здесь сновали еще с десяток человек: кто готовился к выезду, кто только прискакал и снимал седла с потных крупов коней.
Герман подъехал к коновязи первым, окинул взглядом солдат. Оба в песочно-серой форме специального образца. У Бертома на поясе нож и кобура с пистолетом. За спиной штуцер, на седле еще две кобуры: для пистолета и карабина. На запасном коне два больших вьюка и сумка, из которой выглядывает край ложа арбалета.
