Клаус мысленно похвалил себя за решение посетить пару часов назад реанимационное отделение корабельного лазарета. Отключение сержанта Клэя от системы жизнеобеспечения оказалось весьма удачным ходом.
* * *
— Проклятье, куда ты запропастился? — почти прорычал Клаус. Ему удалось вызвать в себе искру раздражения, даже после бурного, изматывающего выступления перед солдатами. Он сидел за столом в своем офисе и, глядя на сияющую голубую сферу, разговаривал с измененным электроникой голосом Уэбстера.
— Некоторое время я был лишен возможности общения с внешним миром… а вы, похоже, не очень-то счастливы слышать меня.
— Ты пропадаешь на пять дней, и я должен быть счастлив? — Клаус откинулся на спинку кресла и развернул его так, чтобы видеть закат над Годвином.
Где же в этом проклятом городе свил свое гнездо Уэбстер? И кто он вообще такой, этот Уэбстер? Фактически, связь с информатором держалась только на деньгах, и Клаус знал, что такая связь может прерваться в любой момент.
— Какой вы неблагодарный, Клаус. Вспомните, кто кому оказывает услуги — я вам или вы мне?
— Весьма дорогостоящие услуги, следует заметить.
— Вы безоговорочно приняли мои условия. Я делаю все, что в моих силах… даже больше того. А вы, считающий себя тактическим гением, проворонили Шейн.
Клаус резко развернул кресло на сто восемьдесят градусов и в приступе ярости едва не сбросил на пол свой портативный голограф.
— Как ты смеешь, ты… ты должен…
— Больше я вам ничего не должен, Клаус. Я сдал вам Шейн, я сдал вам Мосасу.
Клаус покачал головой и попытался взять себя в руки. Мерзавцу Уэбстеру крупно повезло — он общался с полковником Клаусом Дахамом на расстоянии и под вымышленным именем. При непосредственном контакте подобная наглость могла ему дорого обойтись. Ох, как дорого… Клаус скрипнул зубами. В порошок бы стер ублюдка. Терпение Клауса достигло критической точки, однако он заставил себя заговорить спокойным тоном.
— Боюсь, наши отношения утратили свою полезность.
— Не делайте глупостей, Клаус. Особенно в тот момент, когда я могу сдать вам всю шайку.
Рука Клауса, потянувшаяся было к кнопке отключения связи, застыла на полпути.
— Что ты имеешь в виду?
— А вы как думаете? Для чего вы наняли меня?
— Ты сказал всех?
— Согласно последнему моему подсчету — тысячу триста восемьдесят семь человек. Плюс Доминика, плюс Шейн, плюс горстку их ближайших сообщников.
— Где они?
— Нет.
Клаус надолго умолк; ноздри его затрепетали, как у хищного зверя, учуявшего крупную добычу.
Наконец он заговорил срывающимся от возбуждения голосом:
— Что ты хочешь сказать этим своим «нет»?
Уэбстер хохотнул.
— Я бы охотно поступился бы приличной частью моего гонорара, только чтобы увидеть сейчас ваше лицо.
Клаус схватил голограф обеими руками, поднялся с кресла и изо всех сил сжал аппарат, будто желая задушить обладателя ненавистного голоса.
— Я хочу сказать, что хотел бы получить компенсацию за взятый на себя риск.
— Какой такой риск?
— Поверьте мне на слово, вам это знать ни к чему. Но пока вы не увеличите в четыре раза баланс на моем счету, я больше ничего вам не сообщу.
— Ты отдаешь себе отчет в том, чего просишь?
— Я отдаю себе отчет во всем. Предо мной стоит монитор, на дисплее которого видна сумма моего счета, и я выкладываю вам информацию сразу же после того, как увижу, что цифра изменилась.
— Прямо сейчас?
— Если не хотите заполучить к утру парочку пренеприятнейших сюрпризиков.
— О чем ты говоришь, черт бы тебя побрал?
— Гоните деньги.
Клаус задумался, но всего лишь на мгновение. Подойдя к главному терминалу, он начал переводить на счет Уэбстера требуемую сумму. Фонды, предоставленные в его распоряжение Исполкомом, были практически неограниченными. Секундное колебание обуславливалось лишь уязвленным самолюбием. Клаус терпеть не мог, когда кто-нибудь диктовал ему условия.
«Клянусь, я не остановлюсь ни перед чем, чтобы выяснить, кто ты такой на самом деле, „Уэбстер“. А когда я узнаю, можешь считать себя покойником… Или покойницей».
— Вот тебе твои деньги. Подавись.
— Замечательно, Клаус. А мне-то уж показалось, что вы позволили своей гордыне снова обуять вас.
— Информацию, будь ты проклят!
— У меня имеется два блока информации, так сказать. Вам лучше сразу же ввести данные в память компьютера, поскольку я не намерен повторяться. Итак, первое — получите координаты некоей безымянной горной долины, которая весьма заинтересует вас…
Клаус подождал, пока компьютер запишет данные о местоположении тайной общины Магнуса.
— Второе. Если желаете заполучить самого Доминика, вам следует внести некоторые модификации в систему защиты вашего корабля до 06:00 часов завтрашнего утра…
06:30:00 годвинского времени.
— Осталось двадцать минут, ребята. — Слова Тетсами эхом пронеслись по туннелю, хотя девушка произнесла их в лучевой коммуникатор почти шепотом.
Позади нее, в полумраке туннеля, угадывался по красным светящимся фарам контраграв Айвора. Сам Айвор ждал начала операции в лесу.
Тетсами стояла у строительных лесов, которые поднимались вверх по тридцатиметровой длины треугольной шахте, вырубленной в горной породе. Шахта шла почти под прямым углом и упиралась во внешний бетонный потолок туннеля, испещренный шрамами и освещенный лазерными фонарями трех роботов-шахтеров. Чуть пониже роботов, которые прочно закрепились боковыми опорами на стенах шахты, на самой верхней площадке лесов ожидала сигнала к прорыву на поверхность наземная команда — Мосаса, Шейн и Беспорядочный.
Через двадцать минут участок бетонного потолка в конце шахты должен был прекратить свое существование.
— Говорит Шейн. Роботы приведены в рабочий режим, — раздался голос в коммуникаторе Тетсами.
От поверхности наземную команду отделяли теперь лишь несколько десятков сантиметров бетона и метров пять глинистой лесной почвы.
— Хорошо, Шейн. Приготовиться к приему сигнала, — приказала Тетсами и направилась к противоположной стене туннеля, к припаркованному там грузовому фургону.
— Есть, — послышался ответ Шейн.
Тетсами бросила взгляд на хронометр. 06:35:00. Пора заняться спутником связи «Трой Бродкастинг».
Открыв заднюю дверцу фургона, Тетсами заглянула в салон. Занзибар проверяла заряды оружия; Магнус и Леви проводили последний контроль своего оборудования. «Чудо в перьях» — Цветок — примостился на пассажирском сиденье. Волерианин настоял на своем непосредственном участии в деле, хотя его услуги в качестве эксперта потребовались лишь на стадии теоретической разработки. Инопланетянин пожелал наблюдать за ходом операции своими собственными… своим собственным змеиным безглазым лицом.
