– Но что делать с этим самозванцем? – крикнул один из вождей. – Будет ли он все так же стоять безнаказанно у трона Манатора, пока мы спорим о своем джеддаке?
– Благодаря его отваге мы знаем о трусости О-Тара, – ответил И-Гос, – и благодаря ему у нас будет лучший джеддак.
– Мы сами выберем джеддака! Схватить и убить раба! – раздались крики из разных концов зала.
Гохан между тем внимательно прислушивался, как бы надеясь на что-то. Он видел, как воины, приближаются к помосту, где он стоял с обнаженным мечом, обхватив одной рукой Тару. И если его план не удастся, это будет означать для него смерть. И он знал, что Тара тоже умрет. Неужели все его усилия были напрасны?
Несколько воинов настаивали на необходимости отправиться в покои О-Мая и поискать там кинжал. Если его найдут, то это докажет трусость О-Тара. Наконец трое согласились пойти.
– Не бойтесь, – сказал им И-Гос. – Там нет опасности. Я часто бывал в этой комнате, а Туран спал там много ночей. Стоны и крики, напугавшие вас и О-Тара, издавал он, чтобы отпугнуть всех от своего убежища.
Полные стыда, трое вождей отправились на поиски кинжала О-Тара.
Теперь все взоры вновь обратились к Гохану.
Воины с обнаженными мечами приблизились к трону, но двигались они медленно, все видели этого раба на поле Джэтана и знали силу его оружия. Когда они достигли ступеней трона, откуда-то издалека донесся сильный гул, затем вновь и вновь, и Туран улыбнулся, вздохнув с облегчением. Возможно, в конце концов помощь в конце концов придет вовремя. Все находившиеся в зале прислушались. Теперь до их ушей донесся звук ружейных выстрелов, а сверху, с крыши дворца, послышался грохот.
– Что это? – спрашивали все друг друга.
– Большая буря пришла в Манатор, – предположил один.
– Не думайте о буре, пока не убьете вот этого врага, осмелившегося стоять у трона вашего джеддака! – настаивал О-Тар. – Хватайте его.
Но в это время шпалеры за троном раздвинулись, и из-за них выступил воин. Восклицания удивления и страха вырвались из уст воинов О-Тара.
– У-Тор! – воскликнули они. – Измена!
– Это не измена, – сказал У-Тор низким голосом. – Я привел вам нового джеддака всего Манатора. Не лживого труса, а храброго человека, которого вы все любите.
Он отступил в сторону, и другой воин вышел из прохода, скрытого за шпалерой. Это был А-Кор, и при виде его зазвучали возгласы удивления, восторга, гнева: все поняли, что произошел умело организованный государственный переворот. Вслед за А-Кором появились другие воины, пока помост не заполнился ими – все это были воины Манатоса.
О-Тар призывал своих воинов к атаке, но в это время окровавленный падвар вбежал в зал.
– Город пал! – громко крикнул он. – Войска Манатоса ворвались через Ворота Врагов. Рабы из Гатола восстали и обезоружили дворцовую охрану. Большие воздушные корабли высаживают воинов на крыше дворца и на поле Джэтана. Люди Гелиума и Гатола в Манаторе. Они громко выкрикивают имя принцессы Гелиума и клянутся превратить Манатор в погребальный костер. Небо черно от кораблей. Огромными флотилиями движутся они с востока на юг.
Вновь широко распахнулась дверь в Зал Вождей. Повернувшись, люди Манатора увидели еще одну фигуру – мощного мужчины с белой кожей, черными волосами и серыми, сверкавшими, как сталь, глазами. За ним в Зал Вождей хлынули воины в доспехах далеких стран. Сердце Тары из Гелиума при виде вновь прибывших забилось от восторга.
Это был джед Джон Картер, Главнокомандующий Барсума; он пришел во главе победоносных войск, чтобы освободить свою дочь, а рядом с ним был Джор Кантос, с которым она была помолвлена. Джон Картер произнес:
– Сложите оружие, воины Манатора. Я вижу, моя дочь жива, ей не причинили вреда, поэтому кровь не прольется. Ваш город полон людей У-Тора, воинов Гатола и Гелиума. Дворец в руках рабов из Гатола, и около тысячи моих воинов находятся в окружающих этот зал коридорах и комнатах. Судьба вашего джеддака в ваших руках. Я не хочу вмешиваться. Я пришел, чтобы освободить свою дочь и рабов из Гатола. Я сказал! – И не ожидая ответа, будто зал был полон его людей, а не вражеских воинов, он направился к Таре.
Вожди Манатора были ошеломлены. Они смотрели на О-Тара, но он мог лишь беспомощно смотреть, как враги выходят из зала Вождей и окружают трон. Затем вошел одвар армии Гелиума.
– Мы задержали трех вождей, – доложил он Главнокомандующему, – они просят, чтобы их допустили в тронный зал к их товарищам и говорят, что их сообщение решит судьбу Манатора.
– Приведите их, – сказал Главнокомандующий.
Трое вождей, окруженные конвоем, подошли к ступенькам трона. Один из них повернулся к манаторианам и высоко поднял в правой руке украшенный драгоценными камнями кинжал.
– Мы нашли его, – сказал он, – там, где указал И-Гос. – И он многозначительно посмотрел на О-Тара.
– А-Кор – джеддак Манатора! – послышался возглас, подхваченный сотнями голосов.
– В Манаторе может быть только один вождь и джеддак, – сказал вождь, державший кинжал. Его глаза по-прежнему были устремлены на злополучного О-Тара. Он подошел к нему и протянул кинжал низвергнутому правителю. – В Манаторе может быть лишь один джеддак, – повторил он многозначительно.
О-Тар взял протянутый ему кинжал и по самую рукоять вонзил себе в грудь, одним – единственным поступком вернув уважение своего народа и заняв вечное место в Зале Вождей.
Когда он упал, в огромном зале наступила тишина. Ее прервал голос У-Тора.
– О-Тар умер! – воскликнул он. – Пусть А-Кор правит до тех пор, пока вожди всего Манатора не соберутся для выборов нового джеддака. Каков ваш ответ?
– Пусть правит А-Кор! А-Кор – джеддак Манатора! – такие возгласы заполнили зал. Никто не возражал.
А-Кор поднял меч, призывая всех к молчанию.
– Воля А-Кора, – сказал он, – воля великого джеда Манатоса, командующего войсками Гатола, знаменитого Джона Картера, Главнокомандующего Барсума, – их воля такова: пусть будет мир в Манаторе. Я приказываю: жители Манатора должны встретить воинов других городов и стран как гостей и друзей, показать им все, что есть интересного в нашей столице, проявив гостеприимство. Я сказал.
И У-Тор и Джон Картер в сопровождении своих воинов смешались с жителями Манатора.
Когда зал опустел, Джор Кантос подошел к Таре. Счастье девушки померкло при виде человека, который, как она считала, был ею обманут. Она страшилась предстоящего объяснения. Джор Кантос, преклонив колено, поцеловал пальцы ее руки.
– Прекрасная дочь Гелиума, – сказал он, – как осмелюсь я начать разговор, как мне рассказать о том бесчестье, которое я, не желая того, нанес тебе? Могу лишь положиться на твое великодушие, но если ты потребуешь, я возьму кинжал и последую примеру О-Тара.
