— Близнецы. Твоя мать, — говорит он.
— С ними все хорошо, — говорит он, потому что я, по крайней мере, надеюсь. — Мама родила ребенка.
Мой папа закрывает глаза и, когда снова открывает их, в них стоят слезы. Он поднимает палец и жестом показывает мне нагнуться ближе. Я опускаю ухо ближе к воздушно-выпускному клапану его маски.
— Я не самый лучший из отцов, — говорит он.
Это верно, иногда он был даже ужасным отцом. Но почему-то чувствовалось так, как будто он не мог бы быть лучше. Я поднимаю голову и смотрю в глаза моему отцу.
— Оскар рассказал мне, что ты послал его за мной. Спасибо.
Выстрел нарушает тишину, и Оскар поднимает винтовку.
— Мы сидим здесь как на ладони, — он пытается снова положить моего отца на носилки. Я не помогаю ему. Это бессмысленно.
— Ты сказал однажды, что, вероятно, в другом мире мы могли бы стать друзьями, — я останавливаюсь и жду знака, что он меня понял. Я должен знать, что он слушает меня.
— Прекращай, — шепчет он.
— И я думаю, ты был прав, — он срывает маску с лица и отбрасывает ее за пределы досягаемости. Из его носа капает кровь. Его глаза пусты.
Оскар спешит за маской. Но моему отцу она больше не понадобится.
Я кладу свою руку на его грудь. Он смотрит вверх на небо затем на меня.
— Квинн, — говорит он. Дыхание слабое и мягкое. — Квинн, — повторяет он и закрывает глаза.
Секвойцы, мятежники и министерство пристально смотрят на черный дым, который заполняет небо. Я лежу за пострадавшим от бомбежки внедорожником и пытаюсь изо всех сил удержать Джаз от бегства. Леннону и Кейну приходится сесть на нее, когда мы видим Сайласа, бегущего к взрыву. Гидеон и Харриет следом за ним. От Алины нет никаких следов.
— Башня! — ревет Ваня в мегафон, чтобы напомнить милиции об их задании. Затем она исчезает с балкона установки. Он хотела бы, чтобы они атаковали башню, но их слишком мало, чтобы сделать еще хоть что-то. Я выглядываю из-за края останков машины. Только четверо секвойцев стоят на ногах, вытянув руки в воздух. Другие лежат на спине, а солдаты министерства и мятежники поставили ноги на их грудь. Если Ваня считает, что она может выиграть войну, она полностью просчиталась. Она давно проиграла.
— Нападать! — визжит Ваня, поднимается из пыли и бросается к нам.
Но прежде чем я успеваю предотвратить это, Джаз хватает мое оружие и направляет его на Ваню. Если все так, как говорил Квинн, она будет тем, кто застрелит собственную мать. Какой бы невыносимой и опасной для общества Ваня не была, я не могу допустить этого. Я выбиваю оружие у Джаз из рук, и оно приземляется рядом с Ленноном. Полный ужаса он рассматривает его.
— Купол принадлежит мне! — кричит Ваня. У нее нет никакого оружия только мегафон. Двое мятежников, которые жили вместе со мной на крыше у Оскара, направляются к ней.
— Застрели ее, — приказывает Джаз Леннону и снова хватает оружие.
— Нет, — говорю я и ставлю на него ногу. Вероятно, я должна была объяснить Джаз почему, но не сейчас. Позже на это будет время.
Мятежники роняют Ваню на землю, она вырывается и бьется как животное.
Сайлас, Гидеон и Харриет — теперь только точки на горизонте. Но я все еще не могу видеть Алину.
— Оставайтесь здесь, — приказываю я.
Джаз крепко хватается за мою ногу.
— Возьми меня с собой.
Я качаю головой.
— Я же вернусь. Позаботься о Леннон и Кейне, — она смотрит на испуганных близнецов и закатывает глаза.
— Ну, хорошо, — говорит она.
Я бегу прочь как можно скорее, повторяя мантру "Алина жива, Алина жива" в моей голове. Она сильнее всех нас вместе взятых, и если наступит время, она уйдет последней.
Когда я достигаю Гидеона и Харриет, едкий, химический смрад проникает под маску. Земля покрыта металлическими конфетти. Они сидят на корточках рядом с Алиной. Над ней стоит Сайлас. Она поднимают взгляд на меня, как будто я привидение.
— Алина? — спрашиваю я. Ее лицо темное, кончики волос обожжены. Я жду, что она откроет глаза и закричит на нас. — Алина.
— Взрывная волна... — говорит Сайлас и, задыхаясь, останавливается.
— Но она в порядке? — я опускаюсь на колени рядом с ней и прикасаюсь к ней рукой. Она теплая. Над одной бровью у нее отвратительный порез.
— Она умерла, — говорит Сайлас.
— Нет, она не... Дайте же ей воздуха! — я ложу руки на ее грудь и начинаю делать массаж сердца, как делала это с Олдом Ватсоном. Это должно сработать, Алина всегда выживала.
Я наклоняюсь вперед, чтобы сделать искусственное дыхание, когда Харриет кладет руку на мое плечо.
— Остановись, — говорит она. — Пожалуйста.
И я останавливаюсь. Потому что Алина больше не выглядит сама собой. Она полностью расслаблена.
Она умерла.
Гидеон снимает с нее маску, целует Алину в лоб и затем вытирает кулаками слезы.
Это слишком для Сайласа, он уходит и ревет в небо.
Я прикасаюсь к лицу Алины тыльной стороны моих пальцев. Ее кожа мягкая. Последний раз я видела ее в Роще. Это было короткое прощание, слишком короткое.
Слезы текут по моей пыльной маске.
Я знаю чувство, когда вырывают сердце, оно не ново для меня, но это не уменьшает боль.
Теперь я плачу так сильно, что едва ли могу что-то видеть. Я сжимаю руку Алины.
Я хочу сообщить ей, что произошло. Я хочу сказать ей, кто она и что она сделала. Для меня. Для всех нас. Но для Алины было бы важно только одно.
И тогда я поднимаю мою маску и прижимаю губы к ее уху.
— Я думаю, мы победили, — говорю я.
Девочка с миской сухого цемента слышит сигнал свистка Мод.
— Мы что здесь строим дом для гнома? Мне нужна бочка такой вещи, я же сказала, ты, хлопушка.
— Тогда я принесу еще. — Малышка уходит, семеня ногами.
— Выглядит здорово, — хвалю я. И это правда. Это уже десятая хижина, которую мы построили. Если так и дальше пойдет, то уже летом у каждого будет крыша над головой. Мод трет нос об рукав.
— Куда золотце убежал?
— Мой или твой?
— Ах, забудь. Брюс и я просто друзья, больше ничего. — Ее лицо становится ярко - красным.
Я несколько раз глубоко вдыхаю воздух из дыхательной маски, болтающейся у меня на шее.
— У нас есть несколько запросов от премиумов, которые хотят присоединиться к нашему поселению. У тебя есть время помочь мне провести собеседования? — Я смотрю вдаль на Купол. Он слегка поблескивает в лучах света. Теперь, когда люди могут приходить и уходить, когда им заблагорассудится, они видят, что мы здесь создаем, и хотят к нам присоединиться.
