— Великолепно.
Я оглянулась. В дверях стояла Суссия, и створки двери тихо закрывались за ней. Она подошла ко мне.
— У тебя должна быть союзница…
— Да, это так. Но почему?
Мы, казалось, снова были единодушны и разделяли мысли друг друга.
— Почему, леди Джиллан? По многим причинам. Во-первых, потому что это нежное создание мне очень нравится, — она взглянула на Маримму. — Она принадлежит к тому безвредному, нуждающемуся в поддержке виду женщин, для которых наш мир слишком суров, и некоторые из них никогда не могут даже подумать о том, что мы легко можем вынести. Ты и я — женщины совсем другого типа. А во-вторых, потому что я тебя знаю лучше, чем ты думаешь, Джиллан. Норстатт для тебя — тюрьма. А на какое иное будущее ты можешь надеяться здесь, кроме как на бесконечные годы однообразной жизни…
— Пыльные годы…, — я не заметила, что думаю вслух, пока не услышала тихий смех.
— Я сама не смогла бы выразиться лучше.
— Но почему тебя так заботит моя судьба?
— Я сама этого точно не знаю, Джиллан, — задумчиво ответила она. — Мы с тобой не сестры, не подруги и не собутыльницы. Я знаю только, что мне хочется помочь тебе. И я думаю, что у тебя действительно есть причина уехать отсюда. Будь у меня выбор, я бы поступила так же.
— С готовностью?
Суссия улыбнулась.
— Тебя это удивляет?
Странно, но меня это не удивило. Суссия, не проронив ни слезинки, готова была поехать с невестами, и с любопытством ждала ответа.
— Мы обе одной природы, Джиллан. Поэтому этот монастырь не для тебя.
— Ты имеешь в виду, что я должна ехать и с легким сердцем выйти замуж за оборотня и колдуна?
— Именно, — она все еще улыбалась. — Подумай о том, какое это будет приключение, моя дорогая Джиллан. Я тебе очень завидую.
Она была права — и еще как права!
— А теперь скажи мне, какую дозу ты ей дала? — спросила она. — И каков твой план?
— Я дала ей снотворное, и спать она будет долго. Она проснется через день — полтора, лёгкая и с успокоенными нервами и мыслями.
— Но если она будет спать здесь… — Суссия задумчиво прикусила нижнюю губу.
— Это не входит в мои намерения. В таком сне она находится в полном моем распоряжении. Как только начнется Час Великого Молчания, я перенесу ее в свою комнату.
Суссия кивнула.
— Хорошо придумано. Ты более рослая, чем она, но в полумраке рассвета ничего не будет заметно. Я принесу тебе одежду для верховой езды, а также ее куртку и накидку. Ты будешь прятать слезы под этой накидкой. Я не думаю, что Лорд Имграй будет задавать тебе вопросы, если ты пойдешь к своей лошади с закрытым накидкой лицом. Остаётся ещё прощание с аббатисой. Она должна благословить невест у дверей часовни…
— Это будет очень рано, и если пойдет снег… Есть еще несколько моментов, которые я надеюсь преодолеть только с помощью случая.
— Что я могу сделать, я сделаю, — сказала Суссия.
Потом мы стали обсуждать подробности моего плана. В конце концов, Маримма оказалась в моей постели, а я лежала на ее кровати в теплом нижнем белье, в костюме для верховой езды и в разрезанной юбке, которые мне принесла Суссия. Всё это было из тонкой ткани, в отличие от одежды, которую я носила в монастыре, и её серебристый цвет подходил к цвету накидки, которую мне тоже принесла Суссия. Куртка была светлого цвета, и на ней красным и золотым был вышит крылатый конь, летящий над зелено-голубыми линиями — герб Мариммы.
Я заплела свои черные волосы и закрепила их на голове; затем я накинула капюшон и вуаль для путешествий, сделав из них нечто вроде маски, закрывающей мое лицо. Когда я была готова, Суссия критически осмотрела меня.
— Тот, кто хорошо знает Маримму, боюсь, не ошибется. Но лорд Имграй давно не видел её, а те, с кем ты поедешь завтра утром, вообще никогда не знали ее. Ты должна будешь проявить все свое мастерство, чтобы сохранить маскировку, пока, наконец, возвращение не станет невозможным. Место встречи с Всадниками не очень далеко, возвращение вызовет задержку, а плохая погода на плоскогорье может задержать его еще больше. Поэтому лорд Имграй не отважится на возвращение. Ему же нужны только двенадцать и еще одна невеста, и они у него будут. Это послужит защитой против его гнева, если он раскроет тебя.
Да, это будет единственной защитой. Страх захлестнул меня, но я не позволила ему затмить мой разум. Я должна была вооружиться уверенностью.
— Всего хорошего, Джиллан.
— И я желаю тебе всего хорошего и даже еще больше, — коротко ответила я и взяла мешочек с травами и лекарствами, который перед этим упаковала. И все же мне на мгновение захотелось отступить и все бросить, но я без колебаний отбросила это желание.
Вернувшись в комнату Мариммы, я провела там остаток ночи, приняв кое-что из моего запаса снадобий, так что несмотря на то, что ночь выдалась бессонной, утром, когда в дверь осторожно постучали, я встала свежей и бодрой.
Надев на голову капюшон и накинув поверх него накидку, я все же медлила отозваться. Но тут я услышала шепот:
— Ты готова?
Суссия. Когда я вышла к ней, она быстро положила свою руку на мое плечо, словно заботливо оберегая свою подругу. Старательно играя роль, слабая и дрожавшая, я вышла в большой зал. Еда уже ожидала нас: походный завтрак и горячее питье. Мне удалось съесть намного больше, чем кто-нибудь мог заметить со стороны. Суссия, как моя подруга, сидела возле меня и тихо, но настойчиво, говорила со мной заботливым голосом. Она шепотом рассказала мне, что ей удалось с помощью различных уверток отослать всех подруг Мариммы, потому что она очень боялась, что их сочувствие может привести Маримму к гибели. После истерического припадка Мариммы вчера вечером, они с готовностью поверили этому.
Все вышло так, как я и надеялась. Когда лорд Имграй, до сих пор державшийся в отдалении, наконец подошел, чтобы увести меня, я пошла за ним, согнувшись и плача, и надеясь, что выгляжу достаточно жалобно. Последняя проверка прошла, когда я опустилась на колени, чтобы получить благословение от аббатисы Юлианны. Каждой из нас она дарила Поцелуй Мира, и поэтому я на мгновение должна была откинуть свою накидку. Я напряженно ожидала разоблачения. Но лицо аббатисы Юлианны не дрогнуло, когда она нагнулась и ее губы коснулись моего лба.
— Иди с миром, дочь моя, — произнесла она ритуальную фразу, но я поняла, что эти слова были адресованы именно мне, а не Маримме. И, ободренная этим, я с помощью лорда Имграя взобралась в седло, и мы поехали из Норстатта. Я впервые покинула его стены после десяти лет, проведенных в этих каменных стенах, где веками ничего не менялось. Мои планы начали исполняться.
