«Ты — кем бы ты ни был — ты понял сейчас, что не можешь меня уничтожить! И я не способен причинить тебе вред. Но так ли ты уверен, что помешаешь мне вспомнить то, что знал мой предок?»
И тогда пришел ответ:
«Вспоминай, время пришло. Ты знаешь уже достаточно, и мы не можем помешать тебе вспомнить, а уничтожение бессмысленно. Вспоминай, эддорианин!»
Все дальше и дальше стремился разум Гарлейна, Миллионы циклов, эпохи, эры скользили мимо, разматывая бесконечные картины прошлого. Они смутными тенями мелькали в сознании Гарлейна — события, опыт, знания, о которые не вспоминал ни один из его предков. Но каждая крупица их памяти принадлежала ему. Каким бы туманным, слабым и подавленным не было воспоминание, оно сохранилось, и он разыщет его. Обязательно разыщет…
Нашел! Сила восприятия была такой, что ему показалось, будто Энфилистор Аризианский обращается прямо к нему; он ощутил и тот миг, когда Старшие Аризии повелели забыть о случившемся. Да, это было открытие — величайшее открытие! И весьма неприятное! То, что аризиане являлись древней расой, было уже очень плохо; но то, что они все это время знали об Эддоре и сумели сохранить свою тайну, делало ситуацию еще хуже. Итак, они уже миллионы лет скрытно противодействуют планам эддориан, и во многом добились успеха… Эта мысль была нестерпимой!
Значит, Эддору придется полностью пересмотреть свою концепцию вселенной, трезво оценить новые факты… Гарлейн нахмурился. Надо ли ему срочно вернуться на Эддор, или лучше закончить работы над планетоидом? Пожалуй, он подождет; несколько мгновений ничего не значат по сравнению вечностью.
* * *
Работы продолжалась. Хотя Роджер знал, что в окружающем пространстве не может быть никаких материальных объектов, он регулярно обследовал космос следящим лучом; привычный для него ментальный обзор был все еще заблокирован неведомыми силами. Однажды, во время очередного сеанса, его серые пронизывающие глаза внезапно потемнели.
На экране сиял и переливался всеми цветами радуги чудовищный металлический шар. Корабль Трипланетия! Но как они смогли забраться так далеко? Видимо, сумели выследить его крейсер и сейчас готовятся к атаке… Что ж, механизмы пока поработают в автоматическом режиме; с ними ничего не случится за то время, которое потребуется для решения этой небольшой проблемы…
Он вызвал своих людей. В предстоявшем сражении люди были надежнее роботов. Этим людям нравилось убивать, и он не собирался лишить их такого удовольствия.
Через несколько минут пиратский крейсер плавно поднялся в воздух, направляясь к замершему в стратосфере «Бойзу». Роджер хотел подойти к противнику поближе и ударить своим новым оружием — полем деструкции, подобным растворявшему металл облаку невиан. Таким способом небольшой космический бот мог бы расправиться со всем флотом Трипланетия, но Роджер не подозревал, что встреченный им корабль был оснащен не хуже его собственного. Он даже не догадывался, что это огромное судно является тем самым мифическим и легендарным суперкораблем, слухи о котором гуляли по Трем Планетам уже не первый год.
Пиратский крейсер испустил алое сияние, и Роджер к своему изумлению понял, что ему предстоит бой не на жизнь, а на смерть. Облако не достигло даже внешних экранов «Бойза», а космос, как будто в ответ, вспыхнул фиолетовым заревом, быстро поглотившим красноватый туман и потянувшимся к судну пиратов. Пока это смертоносное марево не могло причинить неприятностей Роджеру — его экраны вспыхнули огнем, однако выдержали удар.
За фиолетовой стеной последовал ливень снарядов, но щит Роджера держался. Купер, Админгтон, Спенсер и Даттон — четверка лучших стрелков Трипланетарного Флота — работали, как автоматы, засыпая черный сигарообразный крейсер торпедами, бомбами, ракетами. Защита Роджера устояла. Корабли, вцепившись друг в друга транспортными лучами, медленно кружили над планетой, словно сошедшиеся в схватке борцы.
— Видимо, у него полициклический щит — тот самый, о котором сообщал Конвэй, — задумчиво произнес Кливленд. — И я, кажется, знаю, как справиться с ним. Но мне понадобится вся мощность десятого генератора… Ну, Фред, попробуем? — он взглянул на друга, и Родебуш кивнул в ответ. — Отлично. Теперь послушай меня внимательно. Я собираюсь пробить в щите скважину с помощью суперплотного луча — примерно тем же способом, как алмазная дрель сверлит металл. Не знаю, сколько эта брешь может продержаться в полициклическом экране, так что пусть стрелки не теряют времени. Все готовы? Начали!
Он нажал несколько клавиш, передвинул рычаг, и суперкорабль завибрировал, подчиняясь ритмичным выбросам энергии из мощного конвертера. Луч энергетического бура напоминал полый цилиндр, светившийся с нестерпимой яркостью; он вся глубже и глубже вгрызался в защитный барьер Роджера. Огненные вспышки и протяжный звон сопровождали его неумолимое продвижение, а когда, пробив насквозь экран пиратского крейсера, он уперся в черный корпус, громыхнул яростный взрыв.
Боеголовка ракеты Админгтона разнесла корабль Роджера напополам. А в следующие тридцать секунд стрелки «Бойда» превратили его в шар атомного пламени.
* * *
Плоть, так долго служившая Гарлейну, была уничтожена. Она распалась в огне атомного взрыва, ее молекулы стали плазмой, но то, что заставляло ее мыслить и двигаться, нельзя было уничтожить никаким физическим усилием. То была сущность Гарлейна Эддорского, возвратившегося на родную планету раньше, чем Лиман Кливленд отключил десятый генератор.
Был собран Внутренний Круг, и за время, показавшееся долгим любому земному существу, объединенные в телепатическом единстве чудовища обдумали все новые факты, все идеи, все грани изменившегося представления о мире. В конце концов, они познали аризиан с той же полнотой, как некогда их тайные враги вникли в их собственную сущность. Затем высочайший Владыка подвел итог:
«Итак, ясно, что аризиане, обладая исключительной ментальной силой, лишены должной жестокости; следовательно, их действия неэффективны. Они — могущественные существа, но не способны адекватно оценивать реальность и слишком мягки, чтобы правильно реагировать на события. Исходя из этого, наш триумф неотвратим.
Мы должны атаковать сразу по нескольким направлениям. Во-первых, открытые столкновения, хотя их роль не будет главенствующей; во-вторых, акции, подрывающие основы заложенного аризианами общественного устройства. Но самыми результативными будут действия небольших и хорошо организованных групп, направленные на уничтожение того, что эти слабые и бесхребетные существа считают моральными ценностями Цивилизации — я говорю о любви, правде, чести, верности, жалости, альтруизме, благородстве и тому подобным.»
