Клава помогла разложить все по полкам холодильника, и хозяйка ее отпустила. Сын ужинать дома не собирался, а чем накормить мужа, Мария Николаевна не беспокоилась. Александр Ильич не всегда отличал суп от второго, и гречневая каша с молоком на ночь его вполне удовлетворяла. Профессорша уселась в кресло, сбросила тапочки и вытянула ноги. После километровых торговых залов они уставали и гудели. Нежась в кресле, вспомнила тревожную ночь. Супруг редко видел сны и до этого ни разу во сне не кричал. Но, несмотря на ночные кошмары, поднялся бодро и убежал на работу раньше сына.
«…остается вопрос – несчастный случай или намеренное убийство. …никто не выжил. …гибель известного бизнесмена и его телохранителей …органы связывают с его профессиональной деятельностью …среди версий …с криминальным миром …с нами реклама пройдет быстро» – Мария Николаевна по привычке держала телевизор включенным.
Сегодня она провернула большое дело – запасов хватит на неделю, а хлеб и молоко всегда прихватит Клава по пути. В помощи домработницы последнее время она нуждалась мало. Правда, сын стал чаще ужинать дома, но с этим она бы справилась и сама. Общие обеды случались по выходным, а Клава приходила каждый день. На этом настоял Арсений. Она догадывалась, сын не хочет оставлять ее дома одну и платит за это лишние деньги.
Помимо телевизора в квартире возник посторонний шум. Мария Николаевна прислушалась. Непонятная возня происходила в замке прихожей. Обычно так вел себя супруг. Профессор постоянно путал ключи и долго топтался под дверью. Чаще всего она сама ему открывала. Женщина посмотрела на часы. Для возвращения супруга с работы, по ее соображениям, еще оставалось часа два. Раньше восьми вечера он являлся редко, а последние дни стал приходить совсем поздно. Но возня продолжалась, и она поспешила на помощь. Александр Ильич покраснел от натуги и уже начинал злиться. Но в его облике она заметила нечто неожиданное – в руках мужа болтался букет роз. Одна их них успела осыпаться, не выдержав его упражнений с ключами, а шесть других стойко держали первозданную красоту.
– Маша, мне надо с тобой поговорить. – Заявил профессор с порога.
– А цветы, это мне?
– Да, Машенька прости. Ужасно неудобная вещь. И колются, и не заешь, как их носить.
– Спасибо. Ты очень любезен.
– Я, Маша, отъявленный негодяй.
– Это еще почему?
– Сейчас узнаешь. Я только сниму свои колодки.
– Зачем ты носишь эти туфли, если они жмут.
– Потому что других я не вижу.
– Так спроси. Ты же не шимпанзе – разговаривать умеешь…
Она унесла цветы, пристроила их в вазу и ждала, чем все это закончится.
– Маша, ты не могла бы зайти ко мне в кабинет. Не знаю почему, но там мне говорить легче.
Он усадил ее в кресло, а сам пристроился на краешек дивана.
– Ну? – спросила она, потому, что он молчал.
– Маша, я полюбил другую женщину… Вернее, женщин. Но это принципиального значения не имеет.
Мария Николаевна посмотрела на него с удивлением:
– И поэтому ты явился с розами?
– Да, я виноват перед тобой.
– Ну, и что дальше?
– Дальше ничего. Но я не хочу тебя обманывать. Я не делал этого раньше, не стану и сейчас.
– Значит, развод?
– Это будешь решать ты. Я с тобой разводиться не хочу.
– Надеюсь, это не Суркова?
– Причем тут Суркова? Она научный сотрудник. А я сказал – женщин…
– Это что-то новое. И сколько же их штук?
– Две. Они совсем юные. И я от них без ума.
– Выходит, если мы не разводимся, ты предлагаешь жить квартетом? Одна старая ведьма, две юные нимфы и ты. Очень интересно. А чем эти нимфы занимаются? Они твои практикантки?
– Не совсем. Раньше они продавали свое тело…
– И нашли покупателя в твоем лице?
– Я им за любовь не плачу.
– Саша, а может, нам нужен психиатр?
– Я пришел говорить с тобой серьезно.
– Я тоже говорю с тобой вполне серьезно. Ты у меня гений. А, как известно, эта категория мужчин подвержена данному профилю заболеваний.
– Оставь свой сарказм. Ты должна понять, я решился на трудный шаг и надеялся на твою поддержку.
– Скажи, что ты от меня хочешь? В каком смысле я должна тебя поддержать? Физически?
– Почему физически?
– Две юные нимфы требуют здоровья. Кстати, почему все-таки две? Не три, не пять, а именно две?
– Они близнецы, и я их путаю.
Мария Николаевна громко рассмеялась. Профессор не выносил истерик и смотрел не жену с опаской. Но профессорша собой владела:
– Не бойся. Со мной все в порядке. Это за тебя надо бояться.
– Маша, не превращай все в комедию. Повторяю, у меня это очень серьезно. Ты можешь меня выслушать, не перебивая?
– Я тебя слушаю.
– Мне поступило предложение поработать в Америке. Там для внедрения моего открытия есть реальная почва. В нашей стране ее нет. В проекте отказал сам премьер-министр. Я не очень люблю Америку, но моя работа мне важнее. Я увезу девушек туда.
– А твои уголовники?
– Их тоже…
– Прекрасная компания – две проститутки и три рецидивиста. Я тебя поздравляю!
– Но я очень хочу, чтобы и ты с нами поехала.
– Всю жизнь мечтала о подобном обществе! А как их пустят американцы? Бандитам они виз не выдают.
– Эту проблему решили мои аспиранты. У мужиков уже есть паспорта, только имена другие.
– Подложные документы?
– Нет, самые настоящие и совсем недорого.
– Счастливого пути.
– Я, правда, хочу тебя забрать.
– Саша, не морочь голову. Зачем старому мужику три женщины? Тебе осенью стукнет шестьдесят. Бодрись на двух. И когда самолет?
– Пока не знаю. Это возьмет какое-то время. Я считал своим долгом предупредить тебя заранее.
– Предупредил. Ужинать будешь?
– Я сыт. Если не возражаешь, я пойду.
– Куда на ночь глядя?
– Дежурить в аппаратную.
– Приятного дежурства, – и, когда он вышел, тихо добавила: – Идиот.
Мария Николаевна впервые не проводила мужа до лестничной площадки, не перекрестила на дорогу и не вышла на балкон напомнить о светофоре. Она дождалась, когда дверь за ним захлопнется, схватила из вазы цветы и поволокла их в мусоропровод.
* * *
Через неделю мистер Белькоф в актовом зале банка «Пробуждение» подписал с Бородиными контракт. При подписании присутствовали юристы банкира, торговый атташе посольства Соединенных Штатов, с десяток ученых-генетиков во главе с академиком Румянчиковым, и множество журналистов. Марик Слуцкий оправился после травм, нанесенных ему головорезами Злобия, и взял у Александра Ильича первое интервью. Переезд лаборатории назначили сразу после рождественских каникул. За оставшиеся полгода сотрудникам предстояло выучить язык, подготовить лабораторию в американском штате Паноптикум и создать несколько новых лазерных установок по чертежам профессора. После подписания контракта для участников действа состоялся банкет. На нем, помимо приглашенных сторон, присутствовали и подопытные пациенты ученого.
