Стоя на коленях перед Жанной, Вольтер шептал:
— Стань такой, какой я всегда тебя знал, — женщиной, а не святой.
Охваченная возбуждением, равного которому она не знала ранее — даже в пылу битвы, — Жанна прижала лицо Вольтера к своей обнаженной груди. Закрыла глаза. У нее закружилась голова, она покачнулась. Опустилась на пол. И отдалась Вольтеру.
Внимание Жанны отвлекло какое-то перемещение у ног. Жанна посмотрела вниз. Оказалось, что кто-то зашвырнул на подиум Официанта-213-ADM, который почему-то больше не являлся частью виртуального пространства. Неужели он продемонстрировал свою любовь к симулятору девушки-буфетчицы в настоящей реальности? Но ведь если они не сумеют как можно быстрее вернуться обратно, в виртуальность, их просто разорвет в клочья разъяренная толпа!
Жанна оттолкнула Вольтера в сторону, схватила свой меч и приказала Вольтеру сделать ей лошадь.
— О, нет, нет! — возразил Вольтер. — Это слишком буквально.
— Мы должны… Мы должны… — Жанна не знала, как дотянуться до реальности из виртуального пространства. Но, может быть, это и есть Испытание — главное, для чего люди попадают в Чистилище?
Вольтер задумался всего на долю мгновения — а Жанне показалось, что он внутренним взором проводит смотр войск и отдает приказания своим невидимым актерам. И вот — толпа в Колизее вдруг замерла. Стало очень тихо.
Последнее, что Жанна запомнила, — это был Вольтер, который криками подбадривал Официанта и золотоволосую девушку, какой-то резкий и громкий звук, мелькание вспышек света — словно отблески на тюремной решетке…
А потом весь Колизей разом исчез — и разъяренные краснолицые буяны-зрители, и Официант, и девушка, и даже Вольтер. Все исчезло в одно мгновение.
Сибил уставилась на Марка, буквально задыхаясь от охвативших ее чувств.
— Ты… Ты ведь не предполагал?..
— Но как они смогли? Мы же… Мы… — Марк встретился взглядом с Сибил и застыл, как громом пораженный, открыв рот от изумления.
— Ведь это мы дополняли недостающие у них слои личности! Во всяком случае — я…
Марк кивнул.
— И ты воспользовалась записями своей собственной личностной матрицы.
— Чтобы применять чью-нибудь другую матрицу, нужно сперва заплатить автору… А у меня были свои собственные данные сканирования…
— Мы должны были взять материал для заполнения лакун из библиотеки.
— Но то, что было в библиотеке, по-моему, совсем не подходило…
Марк улыбнулся.
— Я тоже решил, что библиотечные сканы ни к черту.
У Сибил от удивления рот стал похож на большую букву О.
— Так ты… тоже?
— У Вольтера не хватало нескольких секций из зоны подсознания. Не было кучи аксонодендритных связей в лимбической системе. Я дополнил его из своих собственных данных.
— А его эмоциональные центры? Как насчет перекрещивающихся пучков волокон от таламуса и мозжечка?
— Тоже были проблемы.
— И у меня. А еще кое-какие пробелы в ретикулярной формации…
— Послушай, но тогда получается, что это мы — там, наверху!
Сибил и Марк разом повернулись и уставились на подиум-экран, где сплетались в объятиях двое симов. Президент что-то быстро говорил — что-то об ордере на арест и легальном прикрытии. Но ни Марк, ни Сибил не обращали на президента ни малейшего внимания. Оба пытливо посмотрели друг другу в глаза. И, не сказав ни слова, повернулись и ушли в толпу, ни на что вокруг не обращая внимания.
— А, вот ты где, — сказал Вольтер и улыбнулся, довольный собой.
— И где же? — спросила Жанна, повернув голову сперва направо, потом налево.
— Мадемуазель уже готова сделать заказ? — спросил Официант. Вероятно, это была шутка, поскольку на этот раз Официант сидел за столиком, как и все остальные, а не возвышался рядом в позе услужливого официанта.
Жанна уселась поудобнее и осмотрелась. Люди, сидевшие за другими столиками, курили, ели и пили — очевидно, как и всегда в их присутствии. Однако таверна была не совсем той, к которой Жанна уже начала привыкать. Девушка-официантка с золотыми волосами, на этот раз без обычной для прислуги униформы, сидела за их столиком — рядом с Официантом, напротив Вольтера и Жанны. Вывеска таверны тоже стала немного другой — слово «Deux» в названии «Aux Deux Magots» было заменено на «Quatres» [4].
Сама Жанна была теперь одета не в привычный мужской костюм и железные доспехи, а… Глаза у Жанны полезли на лоб, когда она наконец в полной мере осознала то, что видит. На ней было цельнокроеное платье с глубоким декольте и полностью открытой спиной. Нижний край платья достигал примерно середины бедер, вызывающе выставляя напоказ ее ноги. В выемке между грудей красовалась пышная темно-красная роза. Одежда остальных гостей была выдержана в том же стиле.
Вольтер красовался в костюме из розового шелка. И — хвала всем святым! — явился без парика. Жанна вспомнила, как однажды во время спора о сущности души Вольтер, разозленный донельзя, говорил, искренне веря в каждое свое слово: «Да какая там бессмертная душа — вы попробуйте как-нибудь отыскать парикмахера в воскресенье! Его тоже не существует!»
— Ну как, нравится? — спросил Вольтер, ласково проведя рукой по краю ее великолепного платья.
— Оно такое… короткое…
Без малейшего усилия с ее стороны, платье вдруг замерцало и превратилось в узкие, облегающие шелковые панталоны.
— Вам просто хочется передо мной покрасоваться! — сказала Жанна, в которой смущение и неловкость, вызванные непривычной одеждой, боролись с девичьим любопытством.
— Меня зовут Амана, — представилась золотоволосая буфетчица и протянула руку.
Жанна не знала, ожидает ли Амана, что ей поцелуют руку или нет, — ее собственная роль и статус сделались слишком неопределенными. По всей видимости, целовать руку не требовалось — официантка взяла руку Жанны в свою и крепко пожала.
— Не могу передать вам, как высоко мы с Официантом ценим все, что вы для нас сделали. У нас теперь гораздо больше возможностей, чем раньше.
— Амана имеет в виду, — лукаво пояснил Вольтер, — что они с Официантом больше не бессмысленные картинки в нашем виртуальном мире.
Подкатил на колесиках механический официант, чтобы принять их заказ. Внешне этот официант был точной копией Официанта. Официант, который сидел за столиком, печально спросил, обращаясь к Вольтеру:
