— Эй, клоун, это ты?
— Оставь его, прошу тебя, не причиняй ему вреда! Он здесь ни при чем!
— Не причинять ему вреда? Как бы не так! — с издевкой произнес голос из-за двери.
На этот раз я отошел подальше, чтобы как следует разбежаться, пересек лестничную клетку и врезался в тяжелую створку. Раздался великолепный оглушительный треск.
— Эй! Мерзавец! Предупреждаю, если ты не прекратишь, я вызову полицию!
— Нет, нет, не трогай его, он ни при чем, — стонала Сивиллина, захлебываясь от рыданий.
— Отлично! Вызывай полицию! Это все наверняка их заинтересует! — отвечал я.
Я был в ярости и стал через равные промежутки времени кидаться на дверь, хотя мое плечо онемело от боли. Ведь считается, что повторяющиеся удары способны доконать самую крепкую конструкцию. Инженер Никола Тесла — один из тех, перед кем я преклоняюсь, — даже вывел соответствующее уравнение.
Через некоторое время шум встревожил соседей, которые с испугом следили за происходящим в приоткрытые двери своих квартир.
В этот момент на шестой этаж поднялись три парня в кожаных куртках. Они встали неподалеку от меня и стали наблюдать за происходящим. Я продолжал дубасить в дверь, нанося удары через равные промежутки времени.
Вдруг один из парней, очень высокий и широкий в плечах, с угрюмым лицом и серьгой-кольцом в ухе, подошел ко мне сзади, похлопал по плечу и спросил:
— А что вы, собственно, делаете?
— Послушайте, ситуация уже и так достаточно сложная, не стоит усугублять ее, — ответил я.
Тут парень вытащил удостоверение с трехцветной полосой по диагонали и безо всяких эмоций произнес:
— Полиция! Ваши документы, пожалуйста.
Я изучил предъявленное удостоверение и, успокоенный увиденным, протянул ему свой паспорт.
— За этой дверью один мерзавец избивает девушку, а я пытаюсь вытащить ее оттуда, — объяснил я.
Полицейский смерил меня взглядом и через некоторое время кивнул с таким видом, как будто ему каждый день попадаются люди, пытающиеся вышибить дверь ради спасения избиваемой девушки.
Он нажал на кнопку звонка:
— Полиция, откройте!
Через некоторое время из-за двери прозвучало:
— Прекрасно, я вас ждал! Я — доктор фон Шварц, близкий друг мэра. Заберите этого проходимца, я подаю на него заявление!
Затем послышался задыхающийся женский голос:
— Это ложь! Не трогайте его, он ни при чем!
— При чем, при чем! Сейчас ты увидишь, что будет с твоим клоуном! Арестуйте его, господа! Позже я подъеду в участок, чтобы заполнить необходимые бумаги.
— Откройте, полиция! — невозмутимо повторил парень в черной кожаной куртке.
— Я подаю заявление, это грабитель. Он только что взламывал мою дверь, чтобы напасть на меня.
Я пожал плечами с самым невинным видом и жестом показал, что не мог причинить никакого вреда толстой бронированной двери.
— Откройте, полиция!
— Я — близкий друг мэра, — раздраженно повторил голос из-за двери. — Арестуйте этого клоуна!
— Открывайте.
После длительного ожидания мы услышали звук открывающегося замка. Дверь приоткрылась, но ее все еще удерживала массивная цепочка. Передо мной возникло перекошенное от ярости лицо знаменитого доктора Максимилиана фон Шварца. Я слышал его свистящее дыхание.
— Я — член муниципального совета и близкий друг вашего шефа, — повторил знаток спазмофилии.
— Уберите цепочку.
Специалист в области любви указывал на меня трясущимся пальцем. Он дрожал, словно его знобило, и я подумал, что он наверняка принимает кокаин.
— Держите этого клоуна, он ОЧЕНЬ опасен! ОЧЕНЬ ОПАСЕН!
— Не беспокойтесь, мы его уже успокоили, — без тени улыбки заверил его полицейский и мягко взял меня за локоть.
— Значит, вы его арестовали! Тогда наденьте на него наручники — он опасен. Вы скоро посадите его в тюрьму? Напоминаю, я близкий друг мэра. Он будет вам признателен!
— Уберите цепочку!
В конце концов Максимилиан фон Шварц открыл дверь полностью, и я впервые увидел его во весь рост. Теперь он вовсе не был похож на Роберта Рэдфорда. Это был просто... очень низенький человечек. Вероятно, именно это и заставляло его так беситься. Ненависть ко всем, кто выше его ростом. Я подумал, что у него наверняка было трудное детство. Именно тогда он и воспылал лютой злобой ко всем остальным — те разглядывали его макушку, а он видел только их подбородки и ноздри. Став врачом, он получил власть над больными, а затем над женщинами. Вся его жизнь была посвящена мести. Синяя Борода в миниатюре.
За его спиной Сивиллина пыталась подняться на ноги. Ее волосы были растрепаны, платье разорвано.
Я чувствовал себя все хуже и хуже, оказавшись внутри фильма, персонажи которого казались какими-то неправдоподобными. Я страстно желал, чтобы эта история поскорее закончилась, чтобы уже наступил следующий день. Такое чувство обычно возникает, когда сидишь в кресле у зубного врача.
«У тебя просто бзик какой-то — помогать другим».
Вероятно, Бастиан был прав.
— Что здесь происходит? — флегматично поинтересовался полицейский.
— Девушка приехала забрать свои вещи. Она не знала, что этот господин поджидает ее внутри, — объяснил я. — Он стал избивать ее. А я попытался выбить дверь, чтобы вытащить ее из квартиры.
Полицейский повернулся к Сивиллине, вопросительно подняв бровь.
— Так все и было, — сказала она. — Это правда. Я вошла, он набросился на меня, и...
В этот момент коротышка подскочил к Сивиллине и крепко схватил ее за плечи. Пристально глядя ей в глаза, он стал отчетливо произносить следующие слова:
— НЕТ! Скажи им правду! Скажи, что это твой бывший любовник. Ты бросила его ради меня. Ты больше его не любишь. А этот клоун не смог вынести, что ты его бросила и что мы любим друг друга. Он явился сюда и попытался увести тебя, взломав мою дверь. Но ты любишь только меня. НИКОГО, КРОМЕ МЕНЯ. Я — ЕДИНСТВЕННАЯ ЛЮБОВЬ В ТВОЕЙ ЖИЗНИ!
— Но...
— Скажи им, что любишь только меня и что наша любовь сильнее всего на свете, а его ты не хочешь видеть больше никогда. Ты хочешь, чтобы его посадили и чтобы он больше никогда не появлялся в нашей жизни. ПОТОМУ ЧТО ТЫ МЕНЯ ЛЮБИШЬ. Скажи им, как сильно ты меня любишь. Только меня. Никого, кроме меня. Больше никого!
— Но я... — всхлипнула она.
— Скажи им, что ты меня любишь! СКАЖИ ИМ, ЧТО ТЫ ЛЮБИШЬ ТОЛЬКО МЕНЯ. ТОЛЬКО МЕНЯ! ТОЛЬКО МЕНЯ! ТОЛЬКО МЕНЯ!
Сивиллина разрыдалась. Полицейский шагнул вперед:
— Мадмуазель, только вы можете разрешить эту ситуацию. Итак, кто из них говорит правду?
Я увидел смятение в красивых черных глазах Сивиллины. Она смотрела то на фон Шварца, то на меня.
— Я уже не знаю, — сказала она, опуская глаза.
