— И да, и нет, — наконец, произнес Он, будто прислушиваясь к самому себе. — Это и я звал… И звали меня…
— Но мне казалось, что зовут меня! — Оолла ясно помнила свои ощущения.
— Иначе и быть не могло — ведь мы были вместе… Ох, как опасно терять самоконтроль! Но я же был в бреду!
— Наверное, ты прав, — вздохнула Оолла, — я не способна понять всей сути того, что произошло. Но скажи мне: это был мир, из которого ты пришел?..
— Ты явно слишком скромно оцениваешь свои интеллектуальные возможности… — признал Белый Пришелец. — Это была часть того, что осталось во мне от моего мира…
— Значит, я правильно почувствовала тебя… Но глаза?.. Чьи ТАМ были глаза?.. Это ты смотрел на меня?
— Нет, — ответил Белый Пришелец, — Мать Мира…
* * *
Оолла стала много времени проводить в Его гнезде. Во-первых, она доставляла Ему пищу, и Он вынужден был смириться с этим, ибо должен был жить, чтобы жил этот мир. Во-вторых, ей нравилось быть рядом с Ним, хотя для мягкокрылов это было ненормально при их-то способности к ментальному общению на расстоянии. Конечно, Оолла всегда была готова к духовному слиянию с Белым Пришельцем, и радовалась, когда это случалось. Но, пожалуй, не меньше ей нравилось просто смотреть на Него. Как Он задумывается о чем-то своем, отключаясь от всего мира и застывая, подобно каменному изваянию… Или как Он довольно ловко прыгает с камня на камень по своему гнезду, пытаясь балансировать культями. У Него это получалось не жалко и не смешно, но все равно Оолла про себя горевала о потере Его прекрасных белых крыльев, наверное, не меньше, чем горевала бы о потере своих… А еще ей нравилось разговаривать с Ним. Не обмениваться информацией через ментальные каналы, как обычно, а произносить слова, чего мягкокрылы не любили, хотя и умели, но использовали лишь тогда, когда не хотели или не могли использовать прямые ментальные связи. Такое случалось… Ей нравилось звучание Его низкого голоса, но доставляло удовольствие не только то, как Он говорит, но и что Он говорит. В Его словах всегда чувствовались Уверенность и Знание. Особенно Оолла старалась понять и потому часто расспрашивала Его о том, как ее сородичам удалось выжить в подземелье. Она до сих пор представить не могла, как можно жить под землей. А когда делала попытки представить себя на месте побывавших в рабстве сородичей, живших рядом с пауком глубоко под землей, ее сознание просто-напросто отключалось, погружаясь в полное безмыслие. Нет, она бы там не смогла жить, а сразу бы умерла!..
Правда, они там и не жили в полном смысле этого слова. Во всяком случае, только Он все помнил и мог все рассказать. У остальных же обнаружился полный провал в памяти, соответствующий отрезку времени с момента потери своих крыльев и до момента обретения искусственных. Пожалуй, это было даже к лучшему, но если бы Он не страдал и не помнил всего, то они навсегда бы остались в том страшном подземелье и сгнили в его мрачных глубинах, а на смену им пришли бы другие, ничего не подозревающие мягкокрылы. Разве это было бы хорошо?.. Но неужели обязательно кто-то должен страдать, чтобы избавить от страданий других?..
Оолле это казалось несправедливым, но в то же время она понимала, что и радости, и страдания — всего лишь реакции живого существа на воздействие окружающего мира. И для того, чтобы выбрать правильное поведение в этом мире, реакции должны соответствовать реальности. Как бы болезненно это ни было. Но что значит — соответствовать реальности? Разве не естественно для живого существа стремление избежать боли? И в условиях, когда невозможно воздействовать на источник ее, не разумно ли влиять на восприятие, то есть на психику живого существа?
Как-то она задала Ему эти вопросы. Он ответил:
— Если цель — на какое-то время укрыться от боли, пожалуй, это эффективно, но вряд ли разумно, потому что источник боли продолжает действовать. Если же цель — сохранить свою сущность, познавая ее, то единственно разумное поведение — это ликвидировать причину боли.
Это было так элементарно и очевидно, что Оолла удивилась, как ей самой это не пришло в голову? Не потому ли, что она, подобно другим мягкокрылам, предпочитала медитативное саморастворение сосредоточенному логическому размышлению?.. Но разве одно исключает другое? Наблюдая за Белым Пришельцем, Оолла увидела, что вовсе не исключает… Так не выбрали ли мягкокрылы ложный путь? И не пора ли, пока не поздно, изменить его?..
Общаясь с Белым Пришельцем, она, наверное, и пыталась сделать это. А если один мягкокрыл пытается что-то сделать, значит, тем же занимается и вся Стая…
* * *
Однажды, находясь на охоте, Оолла ясно ощутила, что к Его гнезду кто-то приближается… Она прислушалась к ментальному пространству и чуть не оцепенела от ужаса — приближался кто-то чужой!
«Где же охранные отряды?! — возмутилась Оолла, отыскивая их след в ментальном пространстве. — Как они могли допустить чужака так близко к беззащитному мягкокрылу?!»
Оолла, забыв об охоте, ринулась к гнезду Белого Пришельца так, что разреженный горный воздух загустел вокруг нее. И вдруг она словно наткнулась на стену!.. Белый Пришелец запрещал ей приближаться к гнезду! Это Он отослал охранные отряды. Опасности нет. Это важная встреча, и она должна произойти с глазу на глаз.
Как же нет опасности? — не верилось Оолле. Она была уже достаточно близко, чтобы вполне четко ощутить ментальность твердокрыла, каковую она успела изучить достаточно хорошо. Сейчас эта ментальность ощущалась Ооллой как слабый огонек, трепещущий на промозглом ветру во мраке. Он то совсем угасал, то вспыхивал с новой силой и яркостью, словно не желая сдаваться. И Белый Пришелец был прав — в нем не ощущалось враждебности, а только лишь жажда жизни и, может быть, понимания…
Странное дело — раньше Оолле не удавалось так подробно расшифровывать ментальность твердокрылов!.. Но не жажда ли жизни служит неиссякаемым источником агрессивности?.. Если этот твердокрыл испугается, увидев Белого Пришельца, а потом обнаружит, что у него нет крыльев и, значит, Он — бывший раб твердокрылов, которых они привыкли убивать, не задумываясь, — что будет тогда?!
— Ничего страшного, — спокойно ответил ей издалека Белый Пришелец. — У меня с этим экземпляром особые отношения… Мы почти родственники…
И Оолла поняла, что имеет в виду Белый Пришелец — это именно тот твердокрыл, который лишил Его крыльев! Но почему Он так спокоен? На какую силу надеется, ожидая встречи со своим убийцей?.. Оолла на мгновение представила Его белые крылья, и в ней ярко вспыхнуло чувство мести. Но… Он не позволил ей приближаться к гнезду!.. Может быть, именно поэтому?.. А потом и вовсе перекрыл все информационные каналы, сохранив лишь запрещающий, который и свидетельствовал о том, что Он еще жив.
