– Он был актером?
– Он был тем, кто действительно считал себя Доктором Готлибом. Заключенный, который отрабатывал свою свободу.
– Это ведь деформация личности. Кажется, она запрещена вашим законом? – уточнил Корнелий.
Майор пожал плечами.
– Я рад, что вы так озабочены правозащитной деятельностью… Все было сугубо добровольно. У этого зэка была такая статья, что он решил рискнуть. Мы обещали потом исправить все… что окажется возможным. Но вы, Корнелий, избавили нас от лишних хлопот.
– Да уж… Ловко вы все это провернули, – признал с пола связанный Корнелий.
– Ну что вы, – скромно пожал плечами Виннеке. – Главное не то, как мы создали для вас доктора. Главное то, как мы вас на него вывели.
Корнелий повернул голову на Романа:
– Значит, он все-таки работал на вас. Он знал?
– Нет, – покачал головой Виннеке. – О том, что это вы подложили ему Марту, он не знал. И именно поэтому исполнил свою роль безупречно.
Роман не сразу осознал, что сказал Виннеке. Но потом все же понял, против воли, потому что очень не хотел понимать. Он привалился к старому компрессору, а внутри что-то обрывалось, обрывалось, обрывалось… Этого не могло быть. Этого не должно было быть, и он тряхнул головой, пытаясь прогнать обрушившееся ощущение нереальности. Он сидел, а мир вокруг терял плотность. И было странно, потому что сейчас нужно было упасть на бетон и рвать его руками, с кровью срывая ногти, нужно было выть и кричать, пока не откажет глотка. Но боли не было. Сработала какая-то странная духовная анестезия, и вместо боли была в груди звенящая пустота. То, что сказал Виннеке, не могло быть правдой…
Он попытался встретиться взглядом с Мартой. Но Марта со своего места смотрела куда-то сквозь провал недостроенной стены, на темнеющее небо. Он видел только ее профиль, прикрытый знакомой челкой, и ничего не мог прочитать у нее на лице.
Тогда он поочередно обвел взглядом всех, кто был в зале. Но до него никому не было дела. Солдаты контролировали территорию, Виннеке с Корнелием вели светскую беседу, связанные подручные, которых еще не успели перетащить вниз, обдумывали свое невеселое будущее. Только один человек все же замечал его. Это был Лагач. Он стоял, привалившись к опорной колонне, и смотрел на Романа с сочувствием. И Роман возненавидел его за это в тысячу раз сильнее.
– …Я долго не мог понять, по каким причинам одна группа подопытных начала убивать других, – донесся до него голос Виннеке. – Пока не узнал, что большая часть из них не была твоими, Корнелий, потенциальными носителями. Вот тогда все встало на свои места. Ты не мог перенести, что кто-то из них не зависит от тебя. Верно? – Виннеке сделал паузу. – Но что меня больше всего изумило, так это то, что даже не все из тех, кто работал на тебя, были твоими носителями. Часть из них не была с тобой связана, так же как и те, на кого они охотились. Ты не мог ни убить их, не переселиться в их тело. Но ты убедил их, что можешь. – Майор усмехнулся. – И действительно, откуда беднягам было знать, кто из них связан с тобой, а кто нет?.. Верно говорят, самые крепкие оковы в умах. Вот они и отрабатывали… Неправно делали все, что ты скажешь. Убивали тех, кто пытался от тебя убежать или отказался тебе подчиняться. В сущности, твои служки убивали тех, кто просто оказался немного удачливее их. Или немного храбрее.
– Мир таков, каким мы его себе представляем, – улыбнулся снизу Корнелий. – Если они думали, что принадлежат мне, – значит, так оно и было. И надо сказать, именно это доставляло мне самое большое удовольствие.
– Сволочь! – Это крикнула Марта со своего места, повернувшись к Корнелию.
Она хотела сказать что-то еще, наверное, очень многое, но стоявший рядом серый солдат, аккуратно приложил ей прикладом по шее, и она захлебнулась своим криком и скрючилась на полу.
– Давно вы догадались, майор? – спросил Корнелий.
– Не очень. Я понял это, когда работал с группой, которую мы взяли в полицейском участке. Старик и два «санитара» действительно умерли, а женщина, несмотря на все свои страхи, осталась жива. Для нее это был такой сюрприз… Вот тогда я и сложил два и два.
Двое солдат подошли к Марте, дернули ее с пола под скованные руки, и повели на выход. Перед тем как уйти, она повернулась к Роману, посмотрела на него и хотела что-то сказать, даже губы шевельнулись. Но не сказала, отвернулась и скрылась в проходе.
К Виннеке подошел серый солдат.
– Погрузка закончена, – сказал он. – Остался только этот. – Солдат кивнул на кокон Корнелия.
– Выносите, – кивнул Виннеке.
Солдаты подсунули под Корнелия транспортные ремни, захлестнули их, подняли тело и понесли к выходу. Корнелий и доктор пошел за ними.
– Господин майор!.. подал голос Лагач, который все это время так и простоял у колонны.
Виннеке обернулся, Лагач кивком головы показал на прикованного к компрессору Романа.
– Ах да… – сказал Виннеке. Мысленно он был уже не здесь, его ждали другие, более важные дела. – Найдите ключ и отпустите, – распорядился майор и вышел.
– Ну, ты как? – спросил Лагач.
Он и Роман сидели на бетонной балке, рядом с трансформатором. Больше в комнате никого не было. Все остальные, и те, кто задерживал, и кого задерживали, были уже внизу.
Роман не ответил, растирая затекшее запястье, с которого Лагач только что снял наручники.
– У тебя, наверно, много вопросов? – спросил Лагач.
– Вопросов много, – кивнул Роман. – Например, кто ты?
– Меня зовут Божан Лукич. Я лейтенант Службы национальной безопасности.
– Божан Лукич… – повторил Роман. – Как ты попал к нам, в участок?
– М-да, похоже, простые вопросы закончились. – Лагач («Нет, Лукич», – поправил себя Роман) пригладил рукой свой ежик. – Ладно, я начну с самого начала, а ты, если что будет непонятно, спрашивай. – Он помолчал, формулируя, а потом начал говорить: – Когда из-за полицейского запроса у нас решили возобновить старое дело, начальство сочло, что сообщать подробности вашему ведомству пока нецелесообразно, но можно использовать полицейские ресурсы, что называется, «втемную». А для этого в участке был нужен свой человек. Мы узнали, что в участок должен прибыть по направлению курсант. Вот я и стал Павлом Лагачем, детективом-тертианером, только что из учебки. – Лукич мимолетно улыбнулся. – Мне это было вовсе не трудно изображать, потому что я действительно только из академии… По своему ведомству.
– Так вот почему СНБ так быстро появилась, когда мы взяли самозванных родственников в участке. – Роман не спрашивал, а скорее озвучивал свои мысли. – Ты им обо всем заранее сообщил. И тогда, с проверкой адреса, которой дал старичок, фальшивый юрист…
