Кадим не особенно надеялся на лучшее. Случись всё к лучшему раньше, он не упустил бы ту стипендию, ему не пришлось бы работать в «Макдональдсе», он не пошёл бы в армию, потому что это была единственная доступная ему сколько‑нибудь хорошо оплачиваемая работа, и не оказался бы на линии фронта в Ираке.
И всё‑таки он был благодарен за внимание к нему доктора Сингха. Кадим никогда раньше не был знаком с сикхами — в его районе такие не селились — и не знал, чего ждать. Поначалу у них были проблемы с общением; у Сингха был сильный акцент, а темп речи слишком быстрый, по крайней мере, для уха Кадима. Но постепенно он привык к голосу Сингха, а Сингх привык его голосу, и казавшиеся бесконечными переспрашивания Кадима «Чего?» и Сингха «Прошу прощения?» остались в прошлом.
— О’кей, гуру, — сказал Кадим. Он знал, что Сингха веселит, когда он его так называет; его борода чуть‑чуть приподнималась, когда он улыбался. — Давайте приступим.
Кадим подошёл к стулу с мягким сиденьем и низкой спинкой и уселся на него. Рядом с ним, прицепленный к суставчатой штанге, висел решётчатый шар. Кадим как‑то раз пошутил, что он выглядит, как скелет футбольного мяча Господа, но он знал, что это было не так. Шар был примерно двух футов в диаметре и представлял собой, как Сингх ему рассказал, геодезическую сферу, состоящую из образованных стальными трубками треугольников. Сингх расцепил две её половины и раскрыл её. Полусферы, соединённые в одной точке шарниром, разошлись в стороны.
Вокруг южного полюса сферы было пустое пространство. Сингх, потянув за суставчатую штангу, подвёл раскрытые половинки сферы к голове Кадима так, чтобы в этом пустом месте оказалась его шея. Потом он сомкнул половинки вокруг Кадимовой головы. Со всех сторон между сферой и головой оставалось около восьми дюймов свободного пространства, и Кадим прекрасно всё видел через треугольники решётки. И всё же это нервировало — то, что его голова вдруг оказалась в какой‑то странной клетке. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.
Сингх склонился ближе — словно окулист, поправляющий очки, которые даже Элтон Джон не стал бы носить. Он передвинул сферу немного влево, капельку вверх, потом, по‑видимому, решив, что переборщил, чуть‑чуть вниз. После этого он удовлетворённо кивнул и отступил назад.
— Всё в порядке, — сказал Сингх. — Расслабься.
— Проще сказать, чем сделать, гуру, — ответил Кадим.
Сингх стоял к нему спиной; лишь тюрбан грозно возвышался над плечами. Но голос его был мягок и дружелюбен.
— Всё будет хорошо, друг мой. Сейчас только кое‑что откалибруем, и… ага, вот и всё. Ты готов?
— Да.
— Ну, тогда начнём. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Ноль.
Сингх нажал кнопку; она издала громкий щелчок. В вершинах треугольников, покрывавших поле зрения Кадима, появились сине‑зелёные огоньки, словно лазерные указки. Во время демонстраций, которые Сингх для него устраивал, на муляжной голове появлялись цветные точки. Они были очень яркими на белом пенопласте, но на Кадимовой тёмной коже вряд ли будут так заметны. Он думал, что с ними будут связаны какие‑то ощущения: тепло, или, может быть, покалывание. Однако он совершенно ничего не чувствовал. Свет был недостаточно интенсивен, чтобы его слепить, но он тем не менее чуть‑чуть сдвинул голову, чтобы один из лучей перестал попадать в левый глаз.
Сингх обошёл Кадима вокруг, осматривая его. Потом с довольным видом сказал:
— Ну, хорошо. Теперь я запускаю программу. Помни: если почувствуешь какой‑либо дискомфорт, скажи мне, и я всё выключу.
Кадим кивнул. Поскольку сфера удерживалась суставчатой лапой, она при этом даже не шелохнулась. Сингх протянул руку к стоящему на столике для инструментов ноутбуку, передвинул трэкпадом курсор и завершил операцию, стукнув по нему указательным пальцем.
Программа начала выполняться. Сине‑зелёные огоньки заплясали; они были смонтированы на крошечных шарнирах и двигались в соответствии с программой Сингха. Невозможно было избежать попадания какого‑то из лучей в глаз каждые несколько секунд, так что Кадим просто закрыл глаза. Лучи были достаточно яркие, так что он по‑прежнему замечал, когда какой‑то из них касается его века, но это было терпимо, а темнота помогала ему собраться с мыслями.
Он знал, что это будет нелегко. Он годами пытался избегать провоцирования флешбэков — и теперь Сингх собирается найти в его мозгу переключатель, что запускает их, и запустить их снова — будем надеяться, в последний раз. Единственное облегчение по сравнению с предыдущими разами будет в том, что раньше они случались, когда он этого не ждал — они просто взрывались в его голове без предупреждения. Но сейчас Кадим ощущал ужас, зная, что новый флешбэк близится. Он был подключён к монитору жизненных показателей и слышал, как учащаются тихие гудки, отмечающие удары его сердца.
Пересекающиеся лазерные лучи были особым образом модулированы так, чтобы проходить сквозь кость и плоть; сине‑зелёные точки были лишь визуальными маркерами совпадающих с ними невидимых лучей. Лучи проникали в его череп, не оказывая никакого эффекта, однако когда два или больше лучей пересекались внутри его мозга, они стимулировали нейронную сеть и заставляли её срабатывать, создавая, как объяснял Сингх, эквивалент потенциала действия. Сначала пробуждалась одна сеть, потом вторая, потом третья. Оборудование Сингха позволяло обойти возбудительное растормаживание, приводившее в отчаяние других исследователей мозга: обычно недавно сработавшая нейронная сеть очень неохотно срабатывает повторно. Однако Сингху удалось заставить ту же самую сеть срабатывать с максимально возможной частотой, пока она, по крайней мере, на время, не истощала свой запас нейротрансмиттеров.
Именно этим Сингх и занимался, когда…
Пикник, один из немногих счастливых моментов Кадимова детства.
Пятеро старшеклассников отбирают у него завтрак по пути в школу.
Его мать пытается скрыть от него подбитый глаз, и он злится, зная, что она снова позволит этому мужчине вернуться в их дом.
Его первая машина.
Первый минет.
Острая боль — нет, лишь воспоминание об острой боли. А, это когда он сломал руку, играя в футбол.
Снова боль, но приятной природы — это Криста игриво прикусила его сосок.
Стая птиц, закрывшая солнце.
Солнце…
Солнце.
Горячее, изливающее жар. Солнце пустыни.
Ирак.
Да, Ирак.
Его сердце заколотилось; звук монитора напомнил мелодию «Би‑Джиз» «Оставаться в живых».
Сингх целился, подбирался ближе, сужал круги вокруг жертвы.
