– Это еще кто такие? – спросил пораженный Макс.
«Они хорошо работали. Очень сильные».
– И сейчас тоже?
«Давно умерли».
– Так кто они?!
«Работники. Сначала они хотели нас захватить. Как твои».
Вот это называется приехали!
Все оставшееся время, пока продолжался спуск, Макс переваривал услышанное.
Получается, что полудикие аборигены взяли в полон пришельцев с другой планеты и заставили их на себя работать. То есть разгромили представителей цивилизации, стоящей намного на более высоком уровне, чем они. Впрочем, это могло оказаться не таким трудным делом, если те прибыли с сугубо мирной миссией. Ученые, исследователи, умильные миссионеры – проводники высоких идей, просветители и прочий народ, представления не имеющий о самообороне. Возможно такое? Особенно при наличии на исследуемой планете орд первобытных варваров? Вряд ли.
Вопрос у него родился, когда внизу стали видны тянущиеся к корзине руки.
– Много у вас было этих работников?
«Почти все».
– Как это получилось?
«Они несъедобные».
Приехали еще раз! А мы, стало быть, съедобные?
Вслух он это не произносил – точно. Но, тем не менее, ответ получил:
«Не бойся. Ты как мы. Мы тебя есть не будем».
– И на том спасибо, – пробормотал Макс. И, спохватившись, уточнил. – Что значит «как вы»?
«Разумный».
В ярком свете фонаря подземное пространство видно хорошо. Что-то вроде каменно-известкового грота, вряд ли рукотворного происхождения, по которому течет вода. Повыше уровня воды в стенке сделана ниша, где могут поместиться человек пятнадцать. Такая примитивная подземная станция, правда, с некоторыми удобствами в виде пары полок с какими-то коробами и вбитых в стены подставок для факелов. Еще одно рукотворное сооружение – канал, огибающий приемную площадку, так что корзина опускается не в воду, а на сухое место.
Или абориген врет?
Ведь не может быть такого, чтобы дикари захватили отряд первооткрывателей, наверняка имеющий способы защиты. Хотя почему нет? Мало ли что могло случиться. Даже до зубов вооруженных самым современным оружием людей можно обмануть. Ведь обворовывают же дома, оборудованные топовыми средствами сигнализации. Крадут транспорт, воруют предметы искусства, взламывают базы данных, убивают особо охраняемых персон. И все это часто не из-за технического превосходства. Хитрость, решительность и напор нередко берут верх над достижениями технического прогресса. Впрочем, лично Макс о нем никогда не был слишком высокого мнения, наверное, в силу своей во многом архаичной профессии, исповедующей иные ценности, нежели программист или летчик, то есть люди, постоянно имеющие дело с механизмами и искусственным интеллектом, а значит, от них зависимыми в той или иной степени.
Ступив на твердую землю, он с удивлением для себя обнаружил, что аборигенов тут всего двое, хотя перед ним – это он точно видел! – опустилось шестеро. Потрескивающий факел из пучка веток достаточно освещал грот, чтобы увидеть не только людей, но и, если можно так сказать, отдельные детали. А уж фонарик, которым говорун активно пользовался с самого начала спуска, и подавно высвечивал все до мелочей. О том, что срок действия даже очень мощной батарейки все же ограничен, Макс умолчал.
– Где остальные? – спросил он, рассудив, что, пока отвечают, следует спрашивать. «Потом» ему уже надоело.
«Поплыли. Мы тоже сейчас».
Макс с сомнением посмотрел на поток у своих ног. Течение не быстрое, но холод от воды шел просто космический, если не сказать адовый. Плавание в этой подземной реке как-то не входило в его планы. Один раз сегодня искупался, и довольно. Нет, он, конечно, не слабак, покрепче этих бородачей будет, спортсмен как никак и все такое, но подобные упражнения не для него.
В полной тишине корзина поползла наверх, а те двое, что их тут встретили, перешли на полуостров, служивший посадочной площадкой, и двинулись в сторону, навстречу потоку. Макс, тревожно-заинтересованный, пошел следом. Ну надо же понять-то! Может они там в рыб превращаются или что-то другое имеется. Хоть лодка, что ли. Или плот какой. Ведь вплавь – просто нереально! Пять минут максимум при такой температуре – и каюк.
Говорун с обретенным фонарем и, кстати, факел остались в гроте, так что тут были только отсветы, иногда вспыхивающие на кристаллических отложениях подземного русла. Но, если без мелких деталей, освещения хватало. Поэтому он смог разглядеть, как парочка подошла к запруде или, точнее, некому препятствию из крупных камней, сквозь которое вода переливалась, разделяясь на струю и вспениваясь. Один перешел по этим самым камням на другую сторону потока, намокнув едва не до колен, прошелся по выступу и остановился напротив второго, оставшегося на этом берегу. Они не переговаривались. Да и зачем говорить при таких способностях? Просто постояли, посмотрели в воду перед собой – с минуту, не больше – и разом нагнувшись, запустили в нее руки.
Должно быть, свой предел эмоционального восприятия на сегодняшний день Макс уже перешел, хотя рвотный позыв все же едва сдержал.
То, что эти двое выдернули из воды, вначале показалось похожим на шлепок размякшего дерьма, в силу физико-химических законов принявшего относительно плоскую форму. Субстанция, отдаленно напоминающая медузу, если уж проводить аналогии с относительно животным миром. Тоже бесцветная, блеклая, студенистая на вид и полупрозрачная. И практически бесформенная. В лучшем случае это похоже на бесформенный плевок на полу, просто очень большой.
В одно движение парочка перебросила – именно перебросила, с подкидыванием вверх! – этот плевок через преграду и, встав с ним на один уровень, несколько секунд выжидала. Хрень эта (может, плесень?), от удара о воду скукожившаяся, за это время как-то подсобралась, расправилась и аборигены плавно, почти нежно, ступили на нее, сразу опустившись на корточки, а потом на карачки.
И поплыли! Поплыли по течению, для чего-то достав свои тесаки. Минуты не прошло, как они скрылись в тоннеле. Макс, завороженный этим зрелищем, едва не поймал на свою голову корзину с новой партией пассажиров. Среди которых, как тут же оказалось, находился и раненый. Вид его Максу не понравился. Боевые пластыри и сильные лекарства дело, ясно, хорошее, но ему требовалась операция, причем срочно. В штатном огнестрельном оружии космодесанта Макс разбирался, прямо сказать, неважно, но кое-что знал. Подобные ранения даром не проходят. И сами собой не излечиваются.
Надо было как-то все это донести до говоруна, но вслух, так, чтобы слышал Георг, нельзя. Это значит озвучить фактически смертный приговор для парня, а ожидание смерти хуже ее самой.
