Здешний народ, как правило, суеверен до невозможности. Зря этот тип отсохшие руки приплел – сейчас ему сразу от обоих «бойцов» достанется на отборные орехи. Но тут случилось неожиданное. Дерущиеся прекратили выяснять отношения и нехотя отступили друг от друга. На крикуна при этом даже не взглянули.
Удивительные дела…
Я повернулся к Туку:
– Это кто такой?
Горбун ответа не знал и потому озвучил мой вопрос во весь голос:
– Эй! Ты! Кто такой?!
«Зализанный» поспешно обернулся и бодренько просеменил через кучку сидящих людей, причем те перед ним поспешно расступались, освобождая проход. Приблизившись к нам, странный мужчина представился:
– Я просто слуга божий.
– В смысле – святоша? Священник? – уточнил горбун.
– Да, сын мой.
– Никакой я тебе не сын. Скажи спасибо, что отец мой такого не слыхал, потому как он и за меньшее уши обрезать мог, не говоря уже про язык.
Ну никакого уважения к сану… Тук, долгое время вращающийся в обществе иридиан, нахватался еретических идей. К тому же и без них бакайцы не отличались излишней богобоязненностью. Полудикие морские разбойники, что с них взять!
Горбун тем временем продолжил развивать тему:
– Мне вот что интересно: если святоша, то почему-то слуга божий, а такие простые люди, как, допустим, я, – так раб божий. Какие-то чудные дела у нас получаются. Скажем даже, непонятные, но ясное дело, что несправедливые. Меня никто не покупал, чтобы рабом называть. Свободным родился и свободным помру.
– Все мы рабы божьи, просто слугам его приходится думать о высоком гораздо чаще, чем мирянам, – сгладил вопрос священник.
– Может, ты вообще из карающих? – с подозрением и нескрываемой угрозой уточнил Тук.
Попугай, с интересом наблюдая за событиями, при упоминании инквизиторов оживился и внес нехорошее предложение:
– А давайте мы его повесим!
Неприязненно покосившись на Зеленого, священник открестился от причастности к неуважаемой среди моих подданных организации:
– Орден карающий, безусловно, делает праведное дело, но я простой приходской священник из маленькой деревеньки и не вхож в столь высокие сферы.
– Праведное?! Да они чуть стража не замучили до смерти! – возмутился Тук. – Где это видано, чтобы самых главных врагов тьмы в пыточном подвале держали?!
– На рей ворюгу! – настаивал на своем попугай.
– А как вы вообще попали к демам? – заинтересовался я. – Ведь на Железный Мыс они только мастеров забирали.
– Все в руках божьих, – уклончиво ответил священник.
– А можно немного конкретнее узнать, что именно бог принес вам в своих руках? Ведь священников демы вообще не берут в плен. Насколько я знаю, их на месте убивают, причем смерть принявших сан простой не бывает. Так почему вы до сих пор живы?
– Все с божьей помощью. Силы тьмы схватили меня в мирской одежде, не признав сразу, а затем люди простые уберегли от зла, не выдав, что среди них скрывается слуга божий. А на Железный Мыс был отправлен, потому как представил меня богобоязненный мастер как помощника своего. Помогать в работе с кожей дело нехитрое, а людям нужен священник даже в тяжком рабстве. Вот и жил днями у чанов, а вечерами и ночами тайно служил.
– И долго вы пробыли в рабстве?
– С начала весны.
Мне даже совестно немного стало. Все же первое впечатление часто бывает обманчивым. Если этого суетливого попа никто не выдал за три-четыре месяца, значит, он чего-то стоит. И работал как простой человек, возле вонючих чанов.
– Вам повезло, что никто не сболтнул про вас демам.
– Бог спас, – кротко ответил священник.
– Вижу, люди вас уважают.
– Только как слугу Господа нашего. Я помогал им обращаться к Господу в трудные моменты жизни. Без Всевышнего темное рабство переносить куда тяжелее.
– Вы, должно быть, знаете, что мы идем в Межгорье. Но не знаете, что священника у нас нет. Так уж получилось: местных не осталось, а своих не было. Точнее, служитель Господа есть, и не один, но все они иридиане. Я не имею ничего против них, но некоторые мои подданные очень хотят иметь служителей единой церкви. Возможно, вы захотите им стать. Я не против, но хочу сразу предупредить, что на своей земле не потерплю религиозных распрей. Вижу, что успокаивать ссоры вы умеете, и надеюсь, что создавать новых не станете.
– Я просто смиренный слуга божий.
Вот интересно: отвечает кротко, и вроде доказал на деле, что не пустой человек, а все равно душа у меня к нему не лежит.
И еще интересно: много ли среди всего этого вавилонского столпотворения до зарезу нужных мне мастеров? Раз здесь даже священник отыскался, то страшно подумать, сколько балласта затесалось в ряды специалистов.
Не имея полноценного боевого флота и сил на суше, достаточных, чтобы атаковать разграбляемые поселения, Адир Кадак спешил всеми путями свести к минимуму вероятный ущерб. Ведь за каждую монету, попавшую в мешки северян, спросят именно с него, потому как он лучшая кандидатура на роль крайнего. В этой ситуации нельзя допустить даже самой мелкой ошибки, из которой потом раздуют повод для опалы или того хуже.
Именно поэтому Адир Кадак не стал посылать скромные силы береговой охраны в самоубийственный рейд к водам, где резвится флот вторжения. Все имеющиеся корабли были отправлены на запад и восток с приказом перехватывать встреченные суда и далее разворачивать их назад или даже гнать в открытое море. Шансы нарваться на северян там минимальны, а вот в гавани, на стоянке, всякое может случиться. Даже эскадра боевых галер полностью беспомощна, если ее застигнуть у причалов, с отпущенной на берег командой. Раз враг так лихо начал атаковать города побережья, то кто помешает ему заниматься этим и дальше, расширяя полосу выжженной набегом земли?
Уж точно не Адир Кадак со своими инвалидами-стражниками и зелеными новобранцами. Их едва хватило перекрыть дороги на юг более-менее приличными заставами, способными преградить путь незначительным отрядам мародеров, коих неизбежно немало разводится при подобных вторжениях. Теперь надо терпеть. Надо надеяться. Надо ждать. Ждать помощи и молиться всем богам и демонам, чтобы северные разбойники не успели разнести всю провинцию к приходу войска префекта.
За что ему такие беды на старости лет?!
Мои мечты разжиться по дороге новыми кораблями были разбиты о скалы суровой реальности. Первые наши успехи были всем обязаны вопиющей беспечности демов, за долгие годы свыкшихся с мыслью, что это самый что ни на есть глубокий тыл. Но реакция на наш удар была молниеносной. Никаких сомнений, страхов или растерянности: враг действует оперативно, не хуже меня понимая, что следует предпринимать дальше.
