Дэв, вытянувшись по стойке смирно, с интересом разглядывал цветущего вида губернатора Локи, чьё лицо крупным планом показывали на экране, поднятом над гостевыми трибунами. Тот говорил о необходимости тесного сотрудничества Империи и Гегемонии, без которого невозможно завершение работы. Но в голове Дэва бродили другие мысли, весьма далекие от содержания доклада. Куда больше его волновали сведения, переданные Катей.
Да… он так и предполагал. Кроме данных относительно времени и места встречи, имелся ещё один небольшой заархивированный файл с пометкой «лично». Это значит, что никакой сканер не мог разархивировать и прочесть его без добровольного разрешения Дэва. Сразу он не заметил этого файла, но его присутствие ощущалось на уровне подсознания и не давало ему покоя. Разбираемый любопытством, Дэв раскрыл его и услышал мысленный голос.
«Дэв,я не должна была тебе говорить, но я хочу, чтобы ты знал, что я представила тебя к награждению Имперской Звездой. Насколько мне известно, эта рекомендация без помех прошла все инстанции до самого штаба Аико, где твердолобый шесейджи* навеки похоронил её.
Особых надежд на то, что ты получишь Звезду, я не возлагала, потому что одного свидетеля маловато. Но я хочу, чтобы ты хорошо запомнил одну вещь: важен сам человек, а не звонкие побрякушки, что украшают его грудь. Медали можно купить в любом ломбарде на Мидгард-вей, а вот героев, тех, настоящих, не выставляющих свою храбрость напоказ, отыскать чертовски трудно.
Главным образом, я хотела ещё раз поблагодарить тебя за то, что не бросил меня тогда. С нетерпением жду встречи с тобой сегодня вечером.
Катя Алессандро»
Новость оглушила его. Имперская Звезда? Боги К-Т пространства, какое отношение ко всему этому имеют свидетели? Имперские власти, мыслящие семейными категориями, считающие сыновей ответственными за дела отцов, не любят, когда им напоминают о прошлых неудачах. Наградить сына адмирала Майкла Камерона «Тейкоку но Хоши» – значило признать, что его отец был принесен в жертву в угоду политической необходимости. Невероятно!
Что касается самого Дэва, то в душе он был даже рад, что не получит эту проклятую Звезду. Если говорить честно, то он был даже удивлен, что его вообще награждали. Медаль «За доблесть» пользовалась большим уважением, но он ничего такого не сделал, чтобы заслужить её, разве что глупо рисковал архиважными, случайно добытыми разведывательными данными ради того, чтобы затащить в страйдер раненного боевого товарища: в конце концов, Катя пострадала по его вине. Возможно, это и называется храбростью. Но, чёрт, он так перетрусил. До сих пор Дэв ужасно стыдился этого выворачивающего душу страха и того, как Кате пришлось заорать, чтобы он, оглушённый собственными воплями, услышал её. Он еще раз прокрутил Катину записку, пытаясь сопоставить её с тем, что было на самом деле. Герой? Он? Ничего подобного!
Наконец речи, из которых Дэв не услышал ни слова, закончились. Может быть, потом он проиграет запись церемонии, чтобы пережить её снова, а пока он действовал, как будто был на автопилоте. По сигналу внутреннего голоса Дэв вышел вперед, чётким мерным шагом прошел вдоль шеренги воинов, выполняя безупречные повороты под прямым углом, между неподвижными рядами Имперских гвардейцев поднялся по ступенькам подиума на трибуну, отдал честь и поклонился. Аико с бесстрастным лицом повернулся к ординарцу и вынул из коробочки медаль, золотой щит с голографическим изображением Императора, на алой с жёлтым ленте. Планка, вокруг которой была обмотана лента, с обратной стороны имела клейкую полосу, благодаря которой медаль будет надёжно прикреплена к мундиру Дэва. Снять её можно будет, только прикоснувшись к контактной точке в углу планки.
– «Юкан но Кишу», – произнёс Аико и прижал награду к груди Дэва. – Медаль «За доблесть» – за службу императору, выходящую за рамки долга. – Он повернулся и протянул руку за второй медалью, это была серебряная, с перламутром, на алой ленточке – «Шиши но Яи», что в переводе означало «Кровь Льва», предназначалась тем, кто пролил за императора кровь.
Большинство гайджинов именовали её «планкой за кровь».
– Поздравляю, – с тем же бесстрастным выражением лица добавил Аико.
Интересно, о чём он думает в эту минуту, спрашивал себя Дэв, помнит ли он, как несколько лет назад вручал медаль другому гайджину?Знал ли Аико, что Дэв был сыном адмирала Камерона? Наверняка знал. Прежде чем удовлетворить ходатайство Кати, он должен был просмотреть дело Дэва. «Твердолобый шесейджи», – так окрестила его Катя. Твердолобый ублюдок. Но за этим скрывалось нечто большее.
– Благодарю вас, адмирал-сан.
– Вы делаете честь вашему народу, шо-и, – сказал тот на англике с сильным акцентом, но выключил при этом голосовой усилитель, так что кроме них двоих этих слов никто не услышал. – И вашей семье.
Но что, чёрт возьми, он хотел этим сказать? Дэв был в недоумении. Японцы предпочитали выражаться двусмысленно, особенно в тех случаях, когда дело касалось политики и важно было сохранить лицо. Они всегда старались обходить острые углы и не делать прямых заявлений, дабы исключить случайное оскорбление.
Дэв отдал честь, развернулся на сто восемьдесят градусов и парадным шагом, ритм которому отсчитывал звучавший в голове голос церемониймейстера, вернулся в строй. Следующей была очередь Кати. Она получила очередную степень медали «За доблесть», которая у нее уже имелась, и планку за кровь. Никакого упоминания о том, как она умудрилась сломать ногу, не было. И эта история имела куда более глубокие корни, чем могло показаться, подумал он. Дэв вспомнил, с каким выражением лица рассказывала она о пережитом на Норвежской гряде паническом страхе. В ней происходила какая-то внутренняя борьба, о смысле которой он не мог даже догадываться, потому что пока слишком плохо знал Катю.
На смену этой мысли пришла другая. Ему вдруг захотелось узнать её получше. Он чувствовал, что Катя нравится ему, но пока ещё не знал, было ли это следствием того, что она, когда он только вступил полк «Молоты Тора», отнеслась к нему, как к человеку, или дело было в другом.
После Кати медаль «За доблесть» получил пилот «Штормового ветра», который, не побоявшись огня ксенофобов и их нанодезинтеграторов, посадил аэрокосмолёт и вывез «Клинок убийцы» с поля боя. Звездой «За особые заслуги» наградили инженера по компьютерным контактам, которому в голову пришла идея нового, пока ещё безымянного оружия, создание и применение которого обещало повернуть волну ксенофобов вспять. После награждения последовали новые выступления. Уже стало казаться, что возможность произнести речь получила большая половина военной верхушки и других видных деятелей из числа гражданских лиц Локи и метрополии.
