Я силой заставил Дашу встать. Вынув носовой платок, вытер ей глаза, щеки. Она улыбнулась - тихо и застенчиво - и тяжело вздохнула. Я подумал, что не только ее сердце, но и все ее тело дышит любовью.
И тут, именно в этот момент, в голову пришла счастливая мысль. Если женщина равнодушна к моральным устоям и всяким земным ужасам, то остается одинединственный способ оттолкнуть ее, эту женщину, подумал я,- сказать, что у нее кривые ноги. Пусть ноги у нее будут, как у Венеры Милосской, неважно, говорите, что они кривые, и вы достигнете своей цели.
- Слушай, Даша, тебе больше подойдут длинные юбки,- сказал я, отступая и приглядываясь.
Она тоже отступила и тоже уставилась на меня ничего не понимающим взглядом. "При чем здесь длинные юбки?" - казалось, говорил ее взгляд.
- Понимаешь, Даша, у тебя кривые, некрасивые ноги... Показываться с такими ногами у нас, на Земле... Ну, знаешь! - Я передернул плечами.
- Ага! - вся просияла Даша.
Я не знал, чем вызвано это сияние, и раздраженно спросил:
- Что ага?
- Ага! - повторила Даша тем же тоном.- Когда мы прилетим на твою планету, я возьму сразу десять длинных юбок... Вот таких! - И она провела рукой по щиколоткам.
- А где ты возьмешь деньги, дуреха! - сказал я и осекся. Ведь Даша, наверно, уже забыла о том, что такое деньги... Пришлось объяснить, что у нас люди сперва зарабатывают деньги, а потом уже тратят их, то есть покупают, что им надо и не надо.
Кажется, я объяснял достаточно популярно. И все же Даша ничего не понимала.
- А без денег? Без денег ничего не дают?
- Не дают, Дашенька. Ничего, ничего не дают... У нас на Земле порядки в этом смысле никуда не годятся. Мы хотим их изменить, и наверняка изменим...Я запнулся. В голову пришла гениальная идея, за которую я ухватился обеими руками.- Эврика, Даша, эврика! - воскликнул я не своим голосом, так что Даша даже вздрогнула.- Когда мы изменим порядки, то есть свалим все деньги в кучу и устроим грандиозный костер, я прилечу за тобой, вот увидишь!
И что бы вы думали? Мысль насчет изменения порядков Даше определенно понравилась. Во всяком случае, она заставила ее задуматься. А я, не теряя времени даром, принялся убеждать, вернее - разубеждать ее дальше.
- Понимаешь, Дашенька, сейчас на Земле полная неразбериха, чего греха таить! Но люди не сидят сложа руки. Люди думают и - я верю в это обязательно что-нибудь придумают! Если не сейчас, то позже, но - придумают, будь спокойна! И тогда... и тогда я прилечу и заберу тебя.
- Но тогда я буду старая... И ты мне будешь не нужен! - Лицо Даши перекосилось в жалкой гримасе.
- Да, ты права - старая. И я тоже буду старый... Но это ничего не значит. Сюда прилетит мой сын и женится на твоей дочери, и возьмет ее с собой на Землю... А разве это не одно и то же?
Даша утвердительно закивала головой. Я был рад, что все кончилось как нельзя лучше.
- Ну вот, умница! - сказал я, беря Дашу на руки.- Я тоже ведь люблю тебя... И насчет кривых ног - это я так, сдуру, ты не верь... Ноги у тебя чудесные! Если бы я жил здесь, на этом шарике, поверь, и минуты не стал бы колебаться... Мы с тобой, Даша, нарожали бы кучу детей - я люблю детей - и воспитали бы их настоящими людьми. Но я, кажется, заговорился? Пора, Даша, пора!.. Ты знаешь, где стоит мой корабль? Интересно, кто тебе сказал? Гоша, Сашка, Федька? Ни тот, ни другой, ни третий? Кто же тогда?.. Ну, да это уже не имеет значения. Я хочу сказать - послезавтра не приходи меня провожать, не надо! Во-первых, учти, слишком близко подходить нельзя - обожжет,- а, во-вторых... я не хочу, чтобы ты лишний раз волновалась.
И я зашагал дальше. Отойдя шагов десять, я оглянулся. Вдали, среди громадных лиственных и хвойных деревьев, виднелась стройная фигурка в белом. Это была Даша. Она стояла, привстав на цыпочки, и махала руками.
VIII
Прошло около часа, как я приземлился на какой-то странной планете. Когда я летел сюда, в космос, никакой планеты на пути не было видно, и вдруг... Я даже вздрогнул от неожиданности. Что делать? Переключив корабль на ручное управление, я стал медленно снижаться и скоро почувствовал под собою нечто твердое.
- Ну, Эдя, кажется, тебе опять пофартило,- сказал я вслух, прислоняясь к иллюминатору.
Замечу кстати, что наедине с самим собой разговаривать вслух просто необходимо. Космос коварен прежде всего тем, что человек не чувствует движения. В конце концов начинаешь думать, будто все время болтаешься на одном месте. Есть от чего сойти с ума! И вот тут-то бодрые, даже патетические разговоры с самим собой оказываются подслащенной пилюлей.
С этой целью надо вообразить собеседника и помаленьку, исподволь, донимать его каверзными вопросами.
Диалог может выглядеть примерно так.
- Ну, жив? - спрашиваешь, воображая человека, которому полет въелся в печенки.
- А то нет? - отвечает тот еле-еле.
- Это, брат, тебе не в министерском кресле сидеть, не какие-нибудь бумажки подписывать! Ты, конечно, понимаешь, что министра в космос не пошлют, ему и на Земле, дай бог, работенки хватает. Но тебе очень уж хочется поболтать именно с министром, калачом тертым, и ты воображаешь министра.
Впрочем, после пребывания на той, второй планете (я стал звать ее второй планетой в отличие от Земли, которая для меня навсегда останется первой) нужда в министрах и прочих чинах отпала сама собой. Мне приятнее было обращаться мысленно к тому, второму Эдьке Свистуну и болтать с ним на всякие темы. Да это и проще было. Попробуйте вообразить министра, которого вы и в глаза не видели. А Эдькина внешность мне была известна во всех подробностях. Ведь он - это я, а я - это он.
- Да, пофартило,- продолжал я, всматриваясь в розовое безмолвие.
- Не говори "гоп", пока не перепрыгнешь! - смеется второй Эдька Свистун.
- Конечно, говорить "гоп" рановато, но уже одно то, что мы не завязли в этом киселе, а обрели некую твердь, что-то значит! Признаться, риск был громадный!
- Еще бы!
- Но теперь все в прошлом. Теперь, дорогой мой, надо как-то выяснить, обитаемая эта планета или необитаемая. И если обитаемая, то какова степень цивилизации живых существ, которые здесь обитают. Если они, эти существа, все еще на четвереньках ползают, тогда привет! Гусь свинье не товарищ.
Слово "кисель" у меня вырвалось не случайно. Действительно, эта, третья планета была окутана плотным туманом, похожим на густой розовый кисель. Разглядеть что-либо сквозь это невообразимое месиво было невозможно. Туман, туман... Кажется, прыгни в него и завязнешь, как в трясине. Я думал, вот-вот разойдется, рассеется... Как бы не так! Минул час, а кругом все та же довольно жуткая картина. Проще всего было нажать на кнопку с надписью "Старт" и лететь дальше.
Однако желание узнать, что это за планета (любопытство - двигатель прогресса, это давно известно), взяло верх. Я остался.
