- Это как нужно понимать? - не понял Макдагерт.
- Это нужно понимать так, что нельзя быть гордым и считать себя лучше других. Из-за этого высший ангел превратился в сатану.
- Другими словами, нужно видеть в себе свои недостатки, и понимать, что ты ничем не лучше тех, кого ты считаешь хуже себя, - сделал вывод Дэвид.
- Совершенно правильное заключение, - одобрил Фокс и, после короткой паузы, продолжил:
- Иисус Христос много проповедовал о конце света и о своем втором пришествии. Он говорил, что перед всем этим произойдут неисчислимые бедствия. Будут войны, голод, мор и прочее. В конце концов, на земле воцарится антихрист, который воссядет в храме, в Иерусалиме, и объявит себя Богом. Вот тогда-то и произойдет Второе пришествие Христа. Оно будет совсем не таким, каким был его первый приход. Спаситель явится во всем своем великолепии, и с ним сойдут на землю все его ангелы и все прочее воинство небесное. С неба падут звезды, и солнце померкнет, а по всему небосклону воссияет огненный крест, и будет виден он во всех концах земли.
- Когда же это произойдет? - спросил Бифф Платтер, и в его голосе прозвучало настоящее любопытство. Все эти истории про антихриста уже давно стали излюбленной темой для Голливуда. Можно, конечно, посмеяться над этим, но, тем не менее, нужно признать, что у всего этого должно быть какое-то основание и разумное объяснение. Нельзя все сводить к насмешке, и превращать предания в простую сказку.
- О дне сем никому не известно, - говорил Фокс. - Но произойдет это только тогда, когда в людях полностью исчезнет доброта и человеколюбие.
А разве это уже не случилось, подумал Платтер. Разве любовь и доброта в людях не исчезла? Человечество уже давно живет по принципу "каждый сам за себя, и для себя", и только потому еще между людьми сохраняются "дружеские" отношения и взаимопомощь, что без них не может существовать цивилизация.
А Кристина выразила мысль Биффа вслух.
- Да ведь добрые и благочестивые люди уже давно исчезли с лица земли, - сказала она.
- Если бы это было так, - возразил Фокс. - То конец света бы уже давным-давно наступил.
В голове Дэвида Тайлера внезапно возникла одна мысль.
- А ты можешь назвать хотя бы одного праведника, - обратился он к синтетику. - Кто из людей, на твой взгляд, является праведником?
Фокс сделал паузу, но на его лице не отразилось никаких эмоций.
- Капитан, этого я не могу сказать, - признался он. - Во-первых, мне не дано судить, кто есть праведник, а кто нет. А во-вторых, я, как и все остальные синтетики, был создан совсем недавно. Мы не имели дела со всеми остальными людьми, проживающими сейчас в вашем мире. Поэтому я, при всем желании, не могу этого знать.
Разумно, подумал Дэвид, очень разумный ответ.
- Я знаю только одно, - неожиданно добавил синтетик. - У вас, американцев, насколько я смог вас изучить по книгам, понятие праведности заключается в соблюдении сводов законов, прописанных в уголовном кодексе. А это совсем иное, поверьте мне. Это лишь основа вашей цивилизации, долг каждого добропорядочного и законопослушного гражданина. А это совсем не то. Тем более что земной закон изменчив, так как власть имущим под силу изменять его так, как они посчитают нужным.
С этим уж нельзя было поспорить. И капитан это прекрасно осознавал.
- Для вас главное - это получение удовольствия, личная свобода, в том числе и на грех, лишь бы он не противоречил своду законов. Ваши мирские понятия как раз и удаляют вас от Бога.
- Так что же нам делать? - спросил Дэвид.
- Просто сверять свою жизнь с Евангелием.
- Но если мы все погибшие для Бога...
- Для Бога нет погибших людей. Он желает спасения каждого, и ждет, когда этот каждый сам захочет прийти к нему. На эту тему Иисус Христос даже рассказал притчу. У одного человека было два сына. Один вел праведную жизнь, и во всем почитал своего отца. Другой же, напротив, ушел из родительского дома и, промотав все свои деньги, стал нуждаться. Тогда он решил вернуться к своему отцу. Тот же, увидев возвращающегося сына, велел своим слугам тотчас же приготовить праздничные одежды, и накрыть стол лучшими яствами. В это время с поля возвращался первый сын. Увидев, что в доме суетятся слуги, он спросил их о том, что происходит. Те ответили ему, что его брат вернулся. Тогда он рассердился, и подошел к отцу, сказав ему: "Почему, когда я вел праведную жизнь, всегда помогал тебе и во всем слушался тебя, ты ни разу не дал мне даже козленка, чтобы я мог попировать со своими друзьями". На это отец ответил ему: "Сын мой, ведь ты же всегда со мной рядом, и все мое - твое. А тому нужно радоваться, что брат твой погибал, а теперь воскрес".
В салоне воцарилась тишина. Слова Фокса прозвучали как откровение, и заставили всех глубоко задуматься над ними, и пересмотреть свои взгляды. Трудно сказать, что именно происходило в душах людей в это время, но это было что-то весьма значимое и существенное, что коренным образом повлияло на их мировоззрение. Что-то произошло в умах, сердцах и душах, и теперь назад дороги не было.
На выходе из салона Дэвид столкнулся с Чаком Фрэдериксоном, Рихтером и Ким. У всех троих были хмурые и злые лица.
- Капитан, нам необходимо поговорить, - мрачно сказал Фрэдериксон.
Тайлер оглянулся назад, и сказал:
- Хорошо, говорите.
Чак исподлобья бросил взгляд на синтетиков за спиной Дэвида.
- Не здесь, давайте спустимся вниз.
Тайлер пожал плечами.
- Хорошо, идемте.
Все четверо направились к лестнице. Оказавшись на нижнем ярусе, они отошли на несколько метров от прохода, и остановились.
- Я вас слушаю, - сказал капитан.
- Речь пойдет о синтетиках, - сказал Чак.
- Я так и думал.
- И о том, что они проповедует.
- Об этом я уже догадался.
В глазах Фрэдериксона мелькнули искорки враждебности.
- Так вот, нам не нравятся речи, которые они ведут. Весь этот бред вызывает у нас неприятие.
- Почему вы так уверены, что это бред?
Капитан смотрел на пилота, стараясь продумывать каждое слово. По лицам всех троих он видел, что они крайне возбуждены. Сам факт, что они захотели поговорить с ним наедине, свидетельствовал о том, что они находятся на грани. А ему только не хватало нервного срыва.
- Ничем другим это просто быть не может!
- Они просто пересказывают нам содержание Библии.
- Это ничего не меняет!
Дэвид подумал о том, почему слово взял именно пилот, ведь рядом с ним находился его первый помощник. Неужели же Рихтер боится, что не сможет контролировать себя?
- Что вас так напрягает? - спросил капитан.
- Они! - едва ли не выкрикнул Фрэдериксон. - Они напрягают! Мало того, что нам на борт подсунули этих кукол, так еще и заставляют выслушивать всякую ахинею.
