Ступив на дорожку, ведущую к входной двери, я пожалела, что согласилась на эту авантюру, да еще и сама вызвалась участвовать. Илья все время оглядывался и на всякий случай оставил декоративную калитку ограды открытой. Но все было тихо. Никто не стрелял нам по пяткам и не орал «Стоять! Руки вверх!».
Перед дверью мы снова остановились и несколько минут не решались нажать на звонок. Хотя, наверняка, система безопасности дома уже обнаружила незваных гостей. У меня чесалось между лопатками – все время казалось, что именно туда сейчас угодит пуля снайпера. Наконец Илья нажал на звонок. Почти сразу открыли.
На пороге стояла Андриана. В обычном домашнем халате. Совсем без косметики. Глаза покрасневшие и опухшие — не то от слез, не то от бессонницы. Уставшая и разбитая, она была не похожа на ту стервозную красавицу, какой я ее знала. Самое странное – она совсем не удивилась, не испугалась, а только устало отошла в сторону и жестом пригласила дом.
Мы вошли.
— Проходите. Чай? Кофе? – обыденно спросила Андриана, так, будто мы давние друзья и зашли на огонек.
— Нет, спасибо. Мы по делу, — ответил Илья.
— Ну, по делу, так по делу.
Андриана пригласила нас в гостиную, извинилась, что неубрано и отлучилась на пару минут на кухню.
В гостиной царил полумрак. На диване лохматой горой лежал плед. На столике в переполненной пепельнице дымилась сигарета. Я занервничала еще сильнее: вряд ли Андриана курит. Значит, в доме еще кто-то.
Андриана вернулась быстро и принесла нам две чашечки кофе. Мы сидели притихшие и ошарашенные таким неожиданным приемом. Она взяла почти истлевшую сигарету, стряхнула пепел и затянулась, прищурив глаза.
— Вы, наверное, удивлены, что я впустила вас в дом и не зову охрану? – Андриана затушила окурок. – Чтобы вы немного расслабились, скажу: я не боюсь ни вас, ни кого бы то ни было. Сейчас меня волнуют вещи пострашнее. Так что успокойтесь и пейте кофе. Или мне все-таки стоит вызвать охрану?
— Не надо. Мы с миром, — ответил Илья.
— В условиях войны это звучит как шутка. Ну да ладно. Чего вы хотите?
— Нам нужна ваша помощь, — начал Илья. – А мы, в свою очередь, поможем вам.
— Мне? Это каким же образом, интересно? – ухмыльнулась Андриана.
— Мы отдадим вам архив профессора Лемешева.
Андриана бросила на нас недоверчивый взгляд. Ее равнодушие сменилось удивлением — этого было не скрыть.
— Вы же сказали, что у вас его нет. И детектор подтвердил, что Анна и ее мать не врут. Как это понимать?
— Они ничего не знали, это правда. Мы нашли сына еще одного ученого, который работал с Лемешевым после его увольнения. У него случайно сохранился этот архив. Ему эти бумаги не нужны, он отдал их за небольшую плату.
— И кто же это?
— Мы сохраним это в тайне. Поймите правильно, человек хочет жить спокойно. Он тут вообще не при чем.
— Ладно, — пожала плечами Андриана, — как хотите. Сейчас это и не важно. Меня интересует другое – почему вы решили отдать архив?
— Мы хотим покинуть страну… и вообще Европу.
— Зачем?
— Мы просто хотим быть подальше отсюда и от войны.
— И где же находится это «подальше»? Бежать некуда, все бесполезно.
— Есть одно место. Африка.
Андриана снова недоверчиво посмотрела на нас и задумалась, прихлебывая горячий кофе.
— Предположим. Но как вы собираетесь там жить? Где?
— В племени. Некоторые я посещал во время миссионерских поездок, меня там знают и примут.
— Вы не сможете там жить. Жара, болезни, новые условия – вряд ли организм адаптируется. Анна уже испробовала все эти прелести на себе. Разве нет?
— Если бы не внезапная болезнь, все было бы нормально, — сказал Илья. – Да, Анна?
— Да, — только и выдавила я из себя.
— К тому же, они слишком понадеялись на приборы и прочие технические средства и совсем забыли об элементарных средствах безопасности, — продолжал Илья, уже не надеясь на мое красноречие.
— Вы уверены, что сможете там жить? – допытывалась Андриана. Такая забота показалась нам странной. Мы с Ильей переглянулись.
— Да, — ответил он, — уверены. Но нас не выпустят без санкции правительства. Один самолет уже сбили. Вчера. Андриана, вы сможете помочь нам?
— Думаю, смогу.
Папку с обещанными материалами Илья положил на столик.
— Не знаю, помогут ли вам эти бумаги. Надеюсь, что да.
Она даже не взглянула на папку, совсем недавно представляющую для нее важнейшую цель. Вместо этого она закрыла лицо руками и расплакалась.
Мы опешили. Монстр, уставший и сломанный, плакал, стыдливо пряча слезы. Если бы мне кто-то сказал, что такое возможно, я бы ни за что не поверила. Я вообще не думала, что эта женщина умеет плакать.
— Вы не представляете, как вы вовремя! — Андриана наконец вытерла слезы и встала с дивана. – Что-то подсказало мне не вызывать охрану, когда я увидела вас. За архив, конечно, спасибо. Хотя я не думаю, что он сможет что-то изменить — слишком поздно. Конечно, я помогу вам улететь. Но теперь прошу вас о помощи. Это важно лично для меня. Подождите минуту.
Андриана выбежала из комнаты. Мы замерли от изумления.
— Точно за охраной, — предположила я.
Она вернулась в гостиную не одна. В полумраке комнаты я решила, что это ребенок. Он держался за руку Андрианы и неуклюже переставлял ноги. Длинная ночная рубашка мешком болталась на худеньком тельце. Что-то было не так. Какое-то смутное чувство заставляло вглядываться в ребенка: нескладный, сгорбленный, голова слишком большая, ручки и ножки тоненькие.
Увидев наше замешательство, Андриана включила верхний свет. Я похолодела от ужаса.
— Боже мой! – прошептал Илья.
— Это моя дочка, — с нежностью сказала Андриана. — Лилечка. Лиля, поздоровайся с гостями.
— Драс-ту-те, — прохрипела девочка.
На мгновение мне показалось, что Андриана не в себе. Или это у меня оптический обман, или я тоже… того. Перед нами стояла не девочка, а маленькая старушка в детской ночной рубашке.
— Лиля тяжело больна. У нее прогерия – преждевременное старение организма. Лилечке всего семь лет. Никто не знает, сколько она еще проживет… если это можно назвать жизнью.
Андриана села на диван и усадила Лилю на колени. Девочка смотрела на нас недоверчиво, прижимаясь к маме.
История Андрианы оказалась недолгой, но печальной. Еще на стадии беременности врачи выяснили, что ее будущий ребенок будет не таким как все. Ей советовали сделать аборт, но она не смогла пойти на это – слишком долгожданным был этот ребенок, от слишком любимого мужчины, который погиб в автомобильной катастрофе, так и не узнав, что станет отцом.
