«Раб, — повторил Андрей. — Неужели я раб?»
Он вдруг заметил, что за окном сыпет снег. Никакой тоски в городе не было — свежий воздух, мороз и крики играющих в снежки пацанов.
Он наконец разобрался в себе. Он понял, что ломало и корежило его весь прошедший месяц.
Он вспомнил изворотливого студента, придумавшего фокус с тринадцатым билетом. Тот парень делал вид, что панически боится вытащить несчастливое число, хотя только этого и хотел, только этого и ждал. Вот и Андрей — лишь делал вид, что боится своего же страха, якобы гонит от себя ужасные воспоминания, хотя, на самом деле, только ими и живет последний месяц.
Разгадка найдена…
«Есть ли у меня возможность выбора? — спросил он себя, оставаясь совершенно спокойным. — Волен ли я в своих поступках?»
Сомнений не осталось — эксперимент продолжается. Разгадка, полностью объясняющая цель эксперимента, была ужасна. Вместе с тем — принесла долгожданное удовлетворение. Мороз, свежесть, зима. Сейчас Андрей доест-допьет и отправится на работу, унося с собой ОТВЕТ. Если отбросить множество красивых, но ничего не значащих слов, которыми можно было бы описать происходящее с ним, если забыть о существовании поэтических метафор и пользоваться исключительно строгими научными формулировками, то ОТВЕТ получится коротким и простым.
«Я наркоман…»
Но в каком виде они рассчитывают получить результат? Где та шкала, которая покажет — удалось или не удалось?
«Что общего содержали в себе визиты, нанесенные другом Сашей?» — двинулся Андрей дальше. Спокойствие его оставалось безветренным, по-зимнему пустынным. Он снимал слежавшиеся вопросы пласт за пластом… Общим было СОСТОЯНИЕ, это очевидно. Дьявольский сценарий, реализованный отлично подобранным исполнителем, раз за разом приводил к тому, что мозг подопытной мышки начинал усиленно синтезировать эндорфины и энкефалины. Да, это так. Но не только. Было еще кое-что общее, повторявшееся из визита в визит!
Телефонный номер.
Трижды Саша пытался сообщить какой-то телефон, акцентируя на этом внимание хозяина квартиры — чтобы тот покрепче запомнил. Два раза якобы не решился, разыграв мелодраматические сценки, а на третий все-таки написал свои секретные цифры… Вот она, оставленная Сашей бумажка, лежит в блокноте, никем не тронутая. Андрей взял ее холодными пальцами, рассматривая. Цифры говорили о том, что телефонная станция расположена где-то в новостройках. Не в Купчино ли? Шутка. Скорее, на северо-востоке — Озерки, проспект Просвещения и так далее. Хотя неважно. Важно то, кем телефон оставлен.
Это действительно Очень Важно — кем телефон оставлен. Все страхи Андрея так или иначе связаны с Сашей, буквально замкнуты на бывшем приятеле. Образ спятившего пьяницы, не расстающегося с заряженным пистолетом, был центром воронки, засосавшей разум целиком. Почти целиком. Что-то еще осталось — то, что позволяло Андрею искать выход. Набрать телефонный номер — означало пойти навстречу своему страху, давало шанс вернуть ТОТ ДЕНЬ. Опрокинуться, раскинув руки, в несуществующий мир, смешаться с яркими красками, прозрачным облаком расползтись по полу. Или подняться к потолку, глядя сверху на то, как забавные куклы совершают угловатые, неестественные движения. Телефонный номер — это подарок судьбы, ожививший надежду. Саша говорил, что там живет его возлюбленная по имени Марина, которую он якобы скрывает от всех, в том числе и от своих коллег. Говорил, что сам скоро переедет туда. Правда это или неправда? Возможно, на другом конце провода находится вовсе не Саша, а другие люди. Они… Какая разница! На том конце провода — несуществующий мир, магическое ирреальное состояние. Если жаждешь снова войти в свой страх, не отвлекайся на вопросы, рожденные предательским здравым смыслом…
Набрать телефонный номер и позвать Сашу — так просто.
Они ждут. Они уверены, что эксперимент закончится успешно. У мышки, познавшей радость страха, нет выбора — звонить или не звонить, ибо раб лишен свободы воли.
Так просто — попросить «хочу еще!» Упасть хозяевам в ноги: «Вы победили, дайте новую порцию вашей дряни…»
«Неужели у меня нет выбора? — думал Андрей, разглядывая бумажку с вожделенными цифрами. — Неужели я не смогу удержаться?»
Ему было очень холодно. Он знал ОТВЕТ.
ТОТ ДЕНЬ…
Трижды в течении суток Саша приходил к Андрею в гости. Трижды Андрей попадал в ирреальное состояние: менялись звуки и цвета, что-то происходило со зрением и слухом, сознание будто отделялось от тела. Объяснение этому известно: мозг одурманивал сам себя с помощью внутренних наркотиков. Но!
В первый раз СОСТОЯНИЕ длилось всего несколько мгновений. Явилось с пугающей неожиданностью — и тут же растаяло, вспугнутое логикой и здравым смыслом.
Во второй раз оно было глубоким, длительным. Мозг сопротивлялся куда более вяло.
Наконец, в третий раз Андрей заранее знал, что он сейчас будет ощущать, как бы ждал приход неодолимой силы, которая растворит его в окружающем мире, поэтому не сопротивлялся вовсе. Почти весь визит он качался между сном и явью. Иначе говоря, мозг полностью отдался во власть наркотического вихря.
Происходило привыкание. Первый раз, второй, третий…
Дозировка. Постепенное увеличение дозы. Постепенность и регулярность — вот те условия, которые необходимо соблюдать, когда… когда хочешь посадить кого-нибудь на иглу!
Три визита — три укола. Боже, как просто.
Клиента подводили к ирреальному состоянию не сразу, давали возможность помучаться неизвестностью. Только потом, когда клиент дозревал, пускались в ход сильные средства. Что такое «дозревал»? Это значит, что стресс вступал в фазу, характеризуемую мыслью «не может быть!» Многократно обманутая эндокринная система (то ли есть опасность, то ли нет), начинала идти в разнос. Инъекция сделана. Почему в качестве сильного средства понадобился именно друг детства? Чтобы ситуация постоянно балансировала на грани «не может быть», чтобы подопытный мог восстановиться в промежутках между визитами-инъекциями, убедить себя — мол, причин для паники нет.
Неужели можно превратить здорового человека в наркомана, зависимого от его же внутренних наркотиков? Без шприцев, без колотых, остекленевших вен? В настоящего наркомана, по-настоящему зависимого. Наркотическая зависимость — это и есть рабство одних, но в то же время — власть других. Без ампул и таблеток, при помощи безукоризненного, кристальной чистоты препарата, именуемого психологией. Неужели возможно?
Оказывается, есть средство. Страх, оказывается, тоже наркотик, что вполне естественно — медицина нам все растолковала насчет «эндорфионов», «энкефалинов» и «опиатных рецепторов». Несколько инъекций страха, и готово — эндокринная система переучена, перестроена. Клиент прочно сел на иглу, цель достигнута.
