4.
Снова прищуримся и поглядим, но уже иначе, на все три главные составляющие замысла: на власть, к которой придется прилепиться, на структуру, что будет нами возведена и, наконец, на нас самих, грешных. Ницше не советовал долго вглядываться в бездну, поскольку бездна тоже вглядывается в тебя. Создавая официальное объединение мы идем под "высокую государеву руку", как Малороссия при Хмельницком. На этом остановлюсь, и не буду напоминать, что государство, обеспечивая упомянутую "крышу", забирает у нас куда большее, что вчера, сегодня и, очевидно, завтра, мы можем спать спокойно, однако будет еще послезавтра, что в феврале 1917-го со свободой творчества тоже был полный порядок, но пришли годы с другими номерами, что при первом же давлении государственного пресса любой творческий Союз расколется на лояльных, менее лояльных и так далее, до самых Мордовских лагерей. Умному достаточно. Напомню лишь один давний случай. В 1919 году красные, после взятия Киева, обнаружили подписчиков черносотенной, как они считали, газеты "Киевлянин", издававшейся Шульгиным, за 1912 год. Кое-кто за эти годы успел сменить адрес. Но большинство, увы, не успело… Но это перспектива, а люди мы веселые и оптимистические, да и думаем больше о дне сегодняшнем. Что ж давайте о сегодняшнем. Если мы будем создавать структуру, даже самую простую, самую общедоступную, мы должны помнить, что создаем Левиафана. Пусть пока еще маленького, наивного Левиафанчика, который поначалу будет ласково тыкаться нам в ладони. Но генотип не изменить, и очень скоро структура начнет жить по своим законам, всем хорошо известным, если не в теории, то на практике. Люди творческие не любят ходить строем, и любить подобное не могут, но смысл любой структуры, любой организации, именно в этом. А ежели будут ходящие в строю, то появятся и те, кто идет перед строем и принимает парад. Если есть преданные организации люди, то появятся и преданные ею, если есть веселое и радостное подавляющее большинство, то значит, будет и подавляемое меньшинство. Появятся и главная премия, и главный конвент, допущенные к столу и обладающие "правом табурета". Любая организация не может жить без оппозиции, которую необходимо укорачивать, без чистки рядов, расколов, дележа, если не денег, то идей. Это придет само собой, причем из самых правильных побуждений. Представьте хотя бы, что некий несознательный и невоспитанный из ФИДО начнет подписывать свои словеса непотребные в адрес хороших людей "член союза фантастов"? Не стерпит душа, взыграет праведно, и захотим мы оного несознательного исключить. И вот уже иные несознательные да невоспитанные шипят в защиту собрата, а вот и честные принципиальные люди защищают пресловутую "свободу слова", вот и голосование, а вот и спор из-за подтасовки голосов. Но жизнь идет дальше, и, наконец, структура рано или поздно уполномочит очередного, уже не функционера - вождя, заняться не только скучной "оргработой", но и определением творческого курса, и не только всех, но и каждого персонально. Будьте готовы, вольные фантасты, вольные планеты на своих орбитах, что в один день, или в одну ночь, или, согласно традиции, перед рассветом, когда стучат в дверь, придется пожалеть. Можно не верить в такую перспективу. Но, извините за очередной историко-партийный пример, в год Второго съезда РСДРП была куда меньше, чем наша Вселенная Фэндом. И, наконец, люди. Мы сами. Люди слабы, и надо ли накладывать на них ярмо неудобоносимое? Соблазн велик, ибо даже в пионерском отряде можно интриговать, создавать фракцию второго заместителя первого помощника санитарки. Так и вижу, к примеру славного парня писателя Н., восседающего в отдельном кабинете и беседующего по душам с писателем М. о том, что на очередном историческом съезде Союза Фантастов хорошо бы прокатить на выборах в правление или секретариат писателя Ж., а за помощь в этом писатель Н. поспособствует командировке писателя М., скажем, на Еврокон, как полномочного представителя Союза и за казенный кошт. А вот и вечный оппозиционер писатель В. входит в буфет Союза, дабы тяпнуть пивка, но отворачиваются собратья, не здороваются, ибо не люб оный В. очередному вождю, в кресле восседающему… Увы, вижу и худшее! Не быть нашему Союзу богатым, а значит, все равно придется искать и просить презренный металл на конвенты и журналы, как просим сейчас. Но ежели сегодня от Златого Тельца с конкретным именем, фамилией и чековой книжкой зависит отдельный человек или, что хуже, отдельный конвент или журнал, то, построившись в нерушимые фаланги Союза мы станем зависеть от очередного или внеочередного благодетеля скопом. И хорошо, если будет сей благодетель подобен вечному винопийце фэну А., что ныне стал спонсором Интерпресскона, ибо желает сей А. малого - на фантастов перегаром подышать да в фонтане искупаться. Но иные и умнее и ненасытнее, и вот уже становится наша демократия направляемой, зеленой смазкой подмазанной, и вот уже сидит жюри будущей главной нашей премии и рассуждает, как ловчее исхитриться и спонсорско-барскую душеньку потешить, и вот уже воротить рыло наш самый главный журнал, ибо не желает благодетель, чтобы некий писатель на журнальные страницы попадал. И вновь - не говорите мне, что такого не будет, ибо есть уже оно, но нет предела совершенству, а несовершенству - того пуще. Не буду продолжать. ибо мерзко становится на душе, и не лучше ли оставить все как есть и отправиться в упомянутый буфет, не будучи не секретарями правления, ни председателями, ни оппозиционерами, ни гонимыми, ни гонителями - и вместе выпить пива, без всякого Союза Фантастов? Что и говорить, лучше, конечно! Но проблема не исчезнет после третьей бутылки "Балтики ь 6", и скоро в очередном городе придется организовывать новый конвент, и еще один толковый парень с дискетой зайдет в издательство, и снова будет цедить сквозь зубы хулу на "низкий жанр" все тот же, помянутый мною когда-то поэт-матерщинник К. И вновь скажу - довлеет злоба дня сего, а злоба дня грядущего довлеет сугубо. И не решить такое одному, и вдвоем не решить тоже, потому обращаюсь я к коллегам и собратьям: если не прав, если вопрос, мной потревоженный, не стоит и пустой скорлупы. то и лежать ему рядом со скорлупою за порогом буфета, где мы пьем пиво. Но если прав я, то отворачиваться поздно, и на вызов Прекрасного Нового Мира надлежит дать ответ. Dixi. Я сказал.
Андрей Синицын, Дмитрий Байкалов. Истина где-то рядом?
(Опыт экзистенциального анализа российских фантастических премий)
Данный текст каждый желающий может прочесть по-своему. Но вообще-то авторы пытались написать о фантастических премиях.
Человек должен обращаться к цели, когда он ставит вопрос об истине.
