Кира выстроила в уме все разновидности вируса, обозначив Спору как «Стадия 1», Хищника – «Стадия 2», а Каплю – «Стадия 3». Никто никогда не видел, чтобы Капля убивала: она присутствует в крови у всех, отсюда и возникло предположение, но ведь это всегда кровь выживших. «Что, если Капля не смертельна? Что, если убийца – Хищник, который ко времени анализа успевает превратиться в Каплю?»
Кира покачала головой, про себя ругая взрыв. «Если бы я могла исследовать другой образец и взрыв не помешал мне, наверняка бы узнала, как все происходит. Без сомнения. Но времени на тесты уже не осталось. Даже лаборатории у меня больше нет. – Кира поерзала, попыталась привстать, но задохнулась от боли в ноге и в отчаянии расплакалась. – Как мне сделать хоть что-то, если я даже ходить не могу?»
Дверь снова открылась. Кира подняла глаза и увидела доктора Скоузена. За ним вошел Мкеле. Скоузен подошел к лежавшему без сознания Шейлону.
Мкеле запер дверь.
– Не спите? – Мкеле внимательно посмотрел на Киру. Та разгладила одеяло на ногах и вызывающе уставилась на вошедших. – Я рад. Вас это тоже касается.
– Что случилось? – спросила девушка. – Где Сэмм?
Доктор Скоузен подошел к постели Мэдисон и ощупал ее лицо.
– Спит.
– Хорошо, – ответил Мкеле. – Начнем.
– Какого черта, что происходит? – повторила Кира, стараясь казаться уверенной, но на самом деле чувствовала себя слабой и уязвимой: раненая, усталая, полуголая, на больничной койке. Кира сильнее натянула одеяло на ногах. – Это была атака Голоса? Они напали на какие-то другие объекты? Неужели началась гражданская война? И скажите мне уже, что с Сэммом!
Доктор Скоузен вытащил из кармана халата пузырек и маленький шприц с иглой. Кира уставилась на иглу, не замечая ничего вокруг: металл слабо блестел в тусклом свете палаты.
– Сэмм под стражей, – сообщил Мкеле. Лицо его осунулось, во взгляде читалась усталость. – Надо спрятать концы в воду. За этим мы и пришли.
Кира напряглась и лихорадочно оглядела палату в поисках выхода: дверь была заперта, окно закрыто, а нога болела при одной только мысли побежать. Девушка посмотрела на доктора Скоузена, который медленно наполнял шприц, потом на Мкеле.
– Вы хотите меня убить?
– Нет, – ответил Мкеле и подошел к Кире, – хотя попросим вас не кричать.
Доктор Скоузен поднял шприц и щелкнул по нему пальцем. Кира широко распахнула глаза и собралась было заорать, но Мкеле зажал ей рот ладонью и вцепился в плечо, чтобы не двигалась. Доктор Скоузен направился не к Кире, а к Шейлону, вставил шприц в трубку капельницы и ввел полную дозу.
– Мы этого не хотели, – прошептал Мкеле на ухо Кире. Голос у него был тяжелый и хриплый. – Что бы вы о нас ни думали, знайте одно: мы вынуждены так поступить.
Кира с ужасом смотрела, как жидкость из шприца потекла по трубке в вену Шейлона. «Нет, – подумала девушка. – Нет, нет, нет».
– Теперь я вас отпущу, – сообщил Мкеле, не отнимая руку от лица Киры. – Я уберу ладонь. А вы пообещаете не кричать. – Он дождался, пока Кира кивнет (в ее широко раскрытых глазах по-прежнему читался ужас), потом убрал руки и отошел. – Все. Готово.
– Что вы натворили?
– Мы дали ему лекарство, – произнес Мкеле, – но даже с ним он, боюсь, не выживет.
– Вы его убили, – возразила Кира и посмотрела на доктора Скоузена. – Вы убили его.
– Нет, – вздохнул Скоузен. – Он трагически погиб от ранений, причиненных взрывом.
– Зачем вы это сделали? – не унималась Кира.
– Он слишком много видел, – пояснил Мкеле. – Намного больше, чем должен был. И наверняка кому-то об этом рассказал бы. Мы не могли этого допустить.
– Можно было сперва с ним поговорить, – предложила Кира. – Изолировать, объяснить, что нам нужно, и…
– Вы же его знали, – перебил Мкеле. – Он мог пойти, куда пошлют, стрелять, куда прикажут, но тайну я бы ему не доверил. Тем более после того, что случилось.
– А как же я? – спросила Кира. – Я ведь тоже не смогу хранить секрет, почему тогда вы не убиваете меня?
– Шейлон – пассив. А вы – актив.
По спине Киры пробежал холодок.
– Ждать осталось недолго, – доктор Скоузен спрятал шприц с пузырьком обратно в карман, бросил взгляд на Шейлона, потом на Киру, ничего не сказал и отвернулся.
– Что же касается партиала, – проговорил Мкеле, – то мы в самое ближайшее время соберем совещание и решим, как лучше от него избавиться.
У Киры сердце замерло в груди:
– Но у меня осталось еще два дня.
– У вас больше нет лаборатории. Вы даже сидеть не можете. Ист-Мидоу превращается в зону боевых действий, и мы не должны рисковать: нужно победить в этой войне. Держать в городе живого партиала слишком опасно, а мертвый… – Мкеле вздохнул, потер глаза и проговорил негромко и печально: – Я очень надеялся, Кира, что у вас получится. Правда. Быть может, когда-нибудь мы попробуем еще.
– Нам незачем сдаваться.
– За три дня вы ни на шаг не приблизились к разгадке: сейчас вы даже дальше от нее, чем были в начале. Взрыв уничтожил все записи и оборудование, которые вы использовали. Большинству приборов невозможно подобрать замену. Если бы не Голос, вероятно, нам удалось бы что-то найти, но теперь просто не осталось времени. Надо действовать, – он выпрямился, и лицо его приобрело прежнее сухое выражение. – Пора нам вмешаться и любым способом объединить людей. Спокойной ночи, Кира.
Они открыли дверь и ушли.
Кира взглянула на Шейлона. Сердце колотилось у нее в груди. Солдат лежал тихо. Кира смотрела, как мерцают приборы у его головы. Надо что-то делать. Она откинула одеяло, попыталась пошевелить ногами и, чтобы не закричать, закусила губу от боли, причиненной ожогом. Если Шейлону дали яд, должно быть и противоядие, должен быть способ его спасти. Кира глубоко вздохнула, собралась с силами, перекинула ноги через край кровати и снова застонала от боли. Лампочки Шейлона замигали быстрее, приборы пронзительно запищали. Кира поставила подошвы на холодный пол и с трудом выпрямилась, стараясь не опираться на больную ногу. Встать все равно оказалось больнее, чем она ожидала: ноги подкосились, девушка рухнула на пол, вскрикнула и сжала кулаки. В эту секунду сработал сигнал тревоги над кроватью Шейлона: тот забился в судорогах, травмируя и без того сломанные кости. В коридоре раздался топот, медсестры вбежали в палату и включили свет. Кира старалась унять боль и сесть.
– Сердечный приступ! – закричала одна из сестер.
– Быстрее каталку! – велел врач.
Они не обращали внимания на лежавшую на полу Киру, отчаянно пытаясь спасти Шейлона, чье переломанное тело сотрясалось в конвульсиях. Ему вводили лекарства, пытались запустить сердце с помощью дефибриллятора и непрямого массажа, делали все, что только можно себе представить. Все это время Кира, лежа на полу и захлебываясь от слез, наблюдала за происходившим.
