— А что здесь делает полиция?
— Вы, видать, только что приехали в город? — догадался мужчина.
— Верно. Из Южной Дакоты. Репиц-сити, небольшой городишко. Одним махом пролетел все пятьсот миль, только заправляться останавливался.
— Так вы очень спешите?
— Понимаете, я хотел успеть сюда, пока не разобрали все машины.
— Они все целы, — успокоил его мужчина. — Там, на острове.
— Значит, я успел?
— Куда?
— Взять машину.
— Никакой машины вы себе не возьмете, да и никто не возьмет. Патрули перекрыли берега, говорят, скоро появятся войска. Национальная Гвардия. По реке патрулирует катер, чтобы никто не смог перебраться на ту сторону.
— Но почему? По телевизору сообщили…
— Мы все это знаем. И в газетах тоже. Бесплатная машина для всех желающих. Вот только перебраться на остров нет никакой возможности.
— Этот вон тот остров?
— Да, где-то там. Не знаю точно. Здесь таких островов тьма.
— Но что происходит? Почему патрульные?
— Какие-то болваны набились в лодку и перегрузили ее. Лодка пошла ко дну на самой середине. Половина этих дураков утонула.
— Но ведь можно придумать какой-то безопасный способ перебраться на ту сторону…
— Можно, конечно. Почему бы и нет? Но только ничего не выйдет. Тут у всех отшибло ум. Все только и думают, как бы раздобыть новую пришелец-машину. Полиция поступает правильно. К реке нельзя подпускать никого, не то еще пострадают люди.
— Но разве вы не хотите машину?
— Конечно, хочу. Но сейчас нет возможности достать эту машину. Может, позднее…
— Мне машина нужна срочно, прямо сейчас. Моя уже совсем развалилась.
Дакотец бросился через пути к берегу реки. Достигнув людей, растянувшихся цепочкой вдоль насыпи, он начал локтями прокладывать себе дорогу. Внезапно нога подвернулась, скользнула по насыпи, и он кубарем полетел вниз. Остановился он у самой кромки воды и остался лежать неподвижно. Подняв голову, он увидел, что над ним возвышается здоровенный полицейский.
— Куда это ты так разбежался, сынок? — почти нежно спросил полицейский.
— Мне нужна машина, — сказал дакотец.
Полицейский осуждающе покачал головой.
— Я умею плавать, — продолжал человек из Южной Дакоты. — Я могу переплыть реку. Дайте мне шанс попробовать. Дайте мне только шанс!
Полицейский рывком поставил его на ноги.
— А теперь слушай, — сказал он. — На первый раз я тебя отпускаю, но замечу еще поблизости — посажу за решетку.
Дакотец стал быстро карабкаться на насыпь под добродушное улюлюканье всех собравшихся.
— Вы уверены в Нортоне? — спросил Латроп. — Он ведь не наш служащий.
— Я готов поручиться за него своей репутацией, — горячо ответил Гаррисон. — Мы с Фрэнком старые приятели. Вместе ходили в школу и с тех пор поддерживаем отношения. Если он предпочитает торчать в Одинокой Сосне, это вовсе не значит, что он плохой журналист. У нас здесь разделение труда — кто-то пишет сводки новостей, кто-то статьи, кто-то делает макеты, кто-то кропает передовицы. В общем, каждый занимается своим делом. Фрэнк все это делает сам. Каждую неделю начинает с нуля, собирает новости, объявления, пишет, редактирует, печатает газету. Если нужна передовая редакторская статья, он пишет и ее. Он умеет писать.
— Можешь дальше не продолжать, Джонни, — сказал Латроп. — Я просто хотел узнать, что ты обо всем этом думаешь.
— Если Фрэнк говорит, что видел, как пришельцы делают дома, значит, все так и есть. Я ему верю. Его история звучит вполне правдоподобно, за это говорят все подробности.
— Просто невероятно, — сказал Латроп, — что все это происходит именно у нас. Нам достались новости о машинах, теперь о домах.
— Я вот что хочу обсудить, — сказал Гаррисон. — Я думаю, сначала нужно уведомить Белый Дом. Я разговаривал с пресс-секретарем Дэвидом Портером. Он показался мне достойным человеком.
— Как я понял, ты хочешь их предупредить, — с испуганным видом сказал Латроп, — рассказать им о домах. Но зачем, Джонни? Какого черта…
— Может, я не прав, — сказал Гаррисон, — но мне кажется, администрации сейчас приходится нелегко и она вовсе не заслуживает этого…
— Нет, так им и надо, — кровожадно сказал Латроп. — Эти подонки получили по заслугам. Конечно, дело с пришельцами они неплохо вели, тут я ничего не могу сказать, но в других ситуациях… Нет, у нас не правительство, а какие-то свиные головы. Так что хорошая порция унижений им не повредит. Лично я никакой симпатии к ним не чувствую.
Гаррисон некоторое время молчал, будто собираясь с мыслями.
— Дело тут не столько в администрации, — сказал он, наконец, сколько во всей нации. Белый Дом намерен пережить кризис, выдержать непогоду. Может, у них и есть шанс, пока не появится информация о пришелец-домах. Дома нанесут сокрушающий удар. Пришелец-машины было тяжело выдержать самих по себе, а теперь еще и пришелец-дома…
— Да, понятно, — сказал Латроп. — Я педантично поразмыслил и понял последствия. Сначала автомобильная промышленность, а теперь и строительные компании. Доллар вообще обесценится. Кредиты закроют. Но материал нам все равно нужно давать. Хотим мы этого или нет, такую новость в карман не спрячешь.
— О публикации вопрос не стоит, — сказал Гаррисон. — Мы определенно будем это публиковать. Вопрос в том, дадим мы правительству время отреагировать или ударим прямо в лоб. Если у них будет немного времени на подготовку, они, возможно, успеют занять более выгодную позицию, нащупают почву под ногами.
— Главная проблема в том, должны мы объявлять это дело международным или нет, — сказал Латроп. — Лично я против того, чтобы впускать сюда другие страны. Если мы выдержали основной удар инопланетного вторжения, то должны воспользоваться и всеми выгодами, если таковые будут. Пришельцы сами выбрали нашу страну. Мы их сюда не звали. Почему они выбрали нас? Почему не высадились в Европе или Южной Америке? Я не знаю. И никто не знает… Но ООН подняла крик.
— Я тоже не знаю, почему все так сложилось, — сказал Гаррисон. — И я против иностранного вмешательства. Но я считаю, что правительство должно получить несколько часов для выработки какого-то решения. Оно должно иметь время обдумать ситуацию на основе ключевых сведений. Я надеюсь, они справятся с положением, если будут иметь нашу информацию. Я не знаю, что они сделают. Это не наша забота. Мы говорим о нашей ответственности в обращении с новостями. Мы должны рассматривать себя, как гражданское учреждение, и не можем совершить нечто, способное нанести вред нашей культурной системе. Мы должны отыскивать и публиковать только правду. Но есть нечто, выходящее за пределы понятия правды. Это наша сила, и этой силой мы должны пользоваться мудро, если пользоваться вообще. Если же мы погонимся за сенсацией…
