– Доброе утро, Фишер. Я понимаю, что помешал.
– Что вы, директор, – ответил Фишер, стараясь, чтобы голос его звучал искренне. – Но если вам нужна доктор Уэндел, боюсь, что она сейчас уже на корабле.
– Так я и думал, – проворчал Коропатский, – Значит, мне придется переговорить с вами. Разрешите присесть?
– Конечно же, конечно же, директор, – пробормотал Фишер, устыдившись собственной нерасторопности; ему следовало самому предложить Коропатскому сесть. – Не желаете ли чем-нибудь освежиться?
– Нет, – Коропатский похлопал себя по животу. – Я взвешиваюсь каждое утро, и этой процедуры достаточно, чтобы отбить всякий аппетит – почти всегда. Фишер, мне еще не представлялось возможности поговорить с вами с глазу на глаз, как мужчине с мужчиной. А я всегда хотел этого.
– С удовольствием, директор, – пробормотал Фишер, начиная беспокоиться. Что-то сейчас будет?
– Наша планета в долгу перед вами.
– Ну что вы, директор, – ответил Фишер.
– Вы жили на Роторе до того, как он улетел.
– Это было четырнадцать лет назад, директор.
– Я знаю. Вы были женаты, и у вас там остался ребенок,
– Да, директор, – негромко ответил Фишер.
– Но вы вернулись на Землю перед самым отлетом Ротора из Солнечной системы.
– Да, директор.
– Благодаря услышанным вами и здесь повторенным словам и вашей удачной догадке Земля обнаружила Звезду-Соседку.
– Да, директор.
– Потом вы сумели привезти Тессу Уэндел на Землю.
– Да, директор.
– И уже восемь лет обеспечиваете ее пребывание здесь, составляя ее счастье, хе-хе…
Он усмехнулся, и Фишер подумал, что, стой они радом, Коропатский ткнул бы его локтем в бок – как это принято у мужиков.
– Мы в хороших отношениях, директор, – осторожно ответил он.
– Но вы так и не женились.
– Официально я еще женат, директор.
– Но вы же расстались четырнадцать лет назад. Развод было бы несложно оформить.
– У меня еще есть дочь.
– Она останется вашей дочерью, женитесь вы вторично или нет.
– Развод в известной степени пустая формальность.
– Может быть. – Коропатский кивнул. – Наверное, так лучше. Вы знаете, что сверхсветовой звездолет готов к полету. Мы предполагаем, что старт состоится в начале 2237-го года.
– Это же мне говорила и доктор Уэндел, директор.
– Нейронные детекторы установлены и прекрасно работают.
– Мне говорили и это, директор.
Сложив руки на груди, Коропатский многозначительно кивнул. Потом быстро взглянул на Фишера и спросил:
– А вы знаете, как эта штука работает?
Фишер покачал головой.
– Нет, сэр, об этом я ничего не знаю.
Коропатский вновь кивнул.
– Я тоже. Придется положиться на доктора Уэндел и наших инженеров. Впрочем, кое-чего не хватает.
– Что? – Фишера словно холодом обдало. Новая задержка! – Чего же не хватает, директор?
– Связи. Мне лично кажется, что, если можно заставить корабль нестись быстрее света, можно и придумать устройство, которое будет посылать волны – или что-нибудь еще – тоже быстрее света. Мне кажется, это куда проще, чем создать сверхсветовой звездолет.
– Не могу сказать, директор.
– А доктор Уэндел уверяет меня в обратном, что эффективного способа сверхсветовой связи не существует. Когда-нибудь, мол… Но когда? Ожидать, по ее мнению, нет смысла – поскольку на это может уйти много времени.
– Я тоже не хочу больше ждать, директор.
– Да-да, это и меня беспокоит. Мы и так ждем уже много лет, мне тоже не терпится увидеть, как стартует корабль. Но как только это свершится, мы потеряем с ним связь.
Он задумчиво кивнул. Фишер постарался сохранить на лице внимательное выражение. (В чем дело? Что обеспокоило этого старого медведя?)
Коропатский взглянул на Фишера.
– Значит, вы знаете, что Звезда-Соседка приближается к нам?
– Да, директор, я слыхал об этом, однако все полагают, что звезды разойдутся на значительном расстоянии без всяких последствий.
– Да, мы хотим, чтобы люди так думали. Но дело в том, Фишер, что Звезда-Соседка пройдет так близко, что вызовет возмущение орбитального движения Земли.
Фишер потрясенно замер.
– Неужели она погубит нашу планету?
– Не физически. Просто резко переменится климат, и Земля сделается необитаемой.
– Это точно? – Фишер не мог поверить своим ушам.
– Не знаю, что у этих ученых бывает точно. Однако они убеждены, что нам пора начинать подготовку. Впереди еще пять тысяч лет, а мы уже имеем сверхсветовой звездолет – если он полетит, конечно.
– Доктор Уэндел убеждена в этом, директор, и я тоже не сомневаюсь…
– Надеюсь, что ваша уверенность имеет под собой достаточные основания. Тем не менее, хоть у нас впереди еще пять тысяч лет и Земля получила сверхсветовой звездолет, наше положение все равно скверное. Чтобы вывезти население в подходящие для обитания миры, нам потребуется сто тридцать тысяч подобных Ротору поселений – необходимо вывезти восемь миллиардов человек, к тому же надо прихватить достаточно растений и животных, чтобы начать новую жизнь. То есть нам придется отправлять к звездам двадцать шесть Ноевых ковчегов в год, начиная прямо с сегодняшнего дня. И то, если население за это время не увеличится.
– Ну уж двадцать шесть-то в год мы одолеем, – осторожно заметил Фишер. – За столетия накопим опыт, да и контроль за численностью населения уже действует не первое десятилетие.
– Отлично. Тогда скажите мне вот что. Мы поднимаем в космос все население Земли в ста тридцати тысячах поселений, используем на это все ресурсы Земли, Луны; Марса и астероидов, оставим Солнечную систему на милость гравитационного поля Звезды-Соседки – и куда же мы отправимся?
– Не знаю, директор, – ответил Фишер.
– Нам придется отыскать планету, достаточно похожую на Землю, – чтобы обойтись без лишних расходов по ее преобразованию. Об этом следует подумать, и сейчас, а не через пять тысяч лет.
– Но если пригодных планет вблизи не окажется, можно оставить поселения на орбитах возле какой-нибудь звезды. – Фишер описал пальцем кружок.
– Дорогой вы мой, это невозможно.
– При всем уважении к вам, директор, здесь, в Солнечной системе, это возможно.
– Увы! Сколько бы ни строилось поселений, девяносто девять процентов человечества живут на одной планете. Так что человечество – это мы, а поселения – так, легкий пушок на нашей шкуре. Может шерсть существовать сама по себе? Пока ничто не свидетельствует об этом, и я тоже не допускаю подобной возможности.
– Возможно, вы правы, – проговорил Фишер.
– Возможно? Что вы, здесь не может быть и тени сомнения! – с жаром возразил Коропатский. – Поселенцам угодно нас презирать, но им никуда не деться от нас. Мы их история. Мы модель их бытия. Мы живительный источник, к которому они вновь и вновь будут припадать, чтобы почерпнуть новые силы. Без нас они погибнут.
